— Нет!

— Нет? Тогда кто это сделал? Чьей же милостью это произошло? Кто, не чураясь темных искусств, принес в жертву стольких людей, чтобы наделить тебя — ТЕБЯ — НЕ СЕБЯ — невероятным количеством темной энергии?!

— Бессмысленно отрицать это, — вмешался другой старейшина. — Такой ритуал в принципе невозможен без согласия заклинателя, принимающего в себя энергию. Разве что сердца и души заклинателей звучат настолько в унисон, что энергия приняла вас за одно целое.

Шен уставился на старейшину, а затем как безумный стал качать головой из стороны в сторону, словно пытаясь отринуть все, что тот произнес.

— Нет. Это невозможно! — он сжал ладонями виски. — Замолчите все! Оставьте меня в покое!

Черная аура стала вспыхивать и гаснуть на его коже.

— Я заставлю тебя показать истинную сущность! — воскликнул стоящий перед Шеном старейшина. — Слишком долго ты прятался за хрупкой спиной Рурет!

Шен, смотрящий воспоминание, начал подозревать, что этот старейшина был неравнодушен к Рурет. Уж слишком ее образ походил на богиню добродетели в его устах.

И все же тому удалось своими обвинениями и упоминанием Рурет вывести Шена из себя. Его, стоящего в круге, затрясло. Старейшина продолжал наступать на него с обвинениями, буквально тыча пальцами и проклиная.

— Замолчи! — закричал Шен. — Замолчи!

Но он не прекращал говорить до тех пор, пока меч не пронзил его сердце. Секунду старейшина с неимоверным удивлением вглядывался в лицо Шена, а затем рухнул на пол. Шен попятился, расширившимися глазами глядя на тело у своих ног. Было видно, что он потрясен случившимся даже больше, чем окружающие.

Прошло пару секунд, за которые остальные должны были вытащить свое оружие и кинуться на одержимого тьмой заклинателя. Но этого не произошло. Шен, смотрящий воспоминание, ощутил прохладную рукоять в правой руке. Замелькали лица и алые капли, и менее чем за минуту все было кончено.

Шен убил одного. Шиан убил шестерых. В зале собраний теперь они остались наедине. Крови было столько, что она ковром покрыла пол, поглощая рисунок.

Шен ничего не говорил. Он с потрясением и ужасом осматривал зал, казалось, потеряв дар речи. Шиан подскочил к нему и схватил за плечи, оставляя на серебристом одеянии алые разводы.

— Все в порядке. Мы все решим. Это был несчастный случай. Никто не узнает, — негромко успокаивающе приговаривал он.

Шен с трудом сфокусировал взгляд на его лице. Разомкнул губы, набирая воздух, ощущая, как кисловато-медный привкус оседает на языке. Первым, что он произнес, было:

— Я убил Рурет?

Шиан вгляделся в его глаза и тихо ответил:

— Да.

Воспоминание сменилось со взмахом ресниц. Рурет была еще жива. Шиан сидел за низким столиком, сквозь тонкие бумажные ставни в комнату проникал лунный свет, одинокая свеча в подсвечнике, стоящем в углу комнаты, почти догорела. За спиной Шиана на коленях стояла Рурет и медленно перебирала его волосы, вплетая в них украшения.

Это была настолько умиротворяющая картина, что Шен забылся, и когда Шиан начал говорить, не сразу осознал услышанное.

— По-моему, тебе пора прекратить.

— Что-о? — озадаченно протянула Рурет, наклонившись через его плечо. — Не говори, что ты перерос свое желание щеголять побрякушками и не хочешь, чтобы я вплела в твои волосы это изящное солнышко?

— Не-ет, — тут же, улыбаясь, в тон ей запротестовал Шиан. — Я не о том!

— Ну тогда ладно, — усмехнулась Рурет и вновь выпрямилась, продолжая работу.

— Я о твоей опеке над Шеном.

Рурет дернула брата за прядку.

— Хочешь сказать, что справишься с его защитой лучше?

Шиан помолчал, а затем произнес:

— Хочу сказать, что, возможно, ему не нужна такая навязчивая сестренка.

— Я — навязчивая?! Шен сам рад проводить со мной время!

— Ты вроде бы живешь на пике Золотой зари, однако твоя лаборатория на пике Лотоса, ты проводишь все свое время на пике Лотоса и все ученики пика Лотоса знают тебя, как «младшего учителя Рурет».

Рурет нахмурилась, а затем вновь дернула Шиана за прядку.

— Ты ревнуешь, что ли?

Шиан фыркнул, но сестра чувствовала его слишком хорошо, чтобы не понять скрытого смущения.

— Только вот кого, а? — игриво спросила она. — К кому, а?

Шиан развернулся, чтобы пихнуть ее, но Рурет ловко уклонилась. В их движениях чувствовалась многолетняя практика сражений брата и сестры.

— Вздорная девчонка! Иди сюда и доделай мою прическу!

Пусть Шен не мог видеть выражение лица Шиана, его тон и манера речи казалась одновременно наигранно-суровой и по-мальчишечьи юной. Шен догадался, что это воспоминание гораздо старше предыдущего: должно быть здесь Шиан еще даже не глава ордена.

Рурет показала ему язык. Они еще какое-то время погонялись друг за другом вокруг столика, затем Шиан остановился и взглянул в свое отражение в настенном зеркале. Его прическа совершенно растрепалась. Рурет выглядела довольной. Она рухнула на подушечку у столика и потянулась за стоящим чайником. Осушив пиалу холодного чая, она заявила, сделавшись серьезной:

— Я всегда буду защищать Шена. Ото всех. Таков мой долг старшей сестры.

— Даже когда он сам попросит обратное?

— Всегда, Шиан.

Шен не сразу понял, к какому времени относится следующее воспоминание. То ли Шиан вспоминал и записывал их хаотично, то ли намеренно выбрал такую последовательность по каким-то своим соображениям.

Шен вновь видел оригинального Шена глазами Шиана. То, как тот выглядел… Это на самом деле походило на тот образ Шена, что этот читатель воображал еще в начале чтения новеллы. Меланхоличный, если его не трогать. Язвительный, если пытаться прикоснуться к его мыслям и чувствам. И очень, очень одинокий. Он вроде бы был одет в те же самые одежды пика Лотоса, но отчего-то теперь они казались траурными.

Вероятно, это воспоминание было самым свежим, незадолго до того, как Еру удалось убедить оригинального Шена в том, что тому лучше исчезнуть.

Шиан смотрел на него издалека. Он не подходил и не пытался заговорить с ним. И все же Шен, смотрящий воспоминание, ощущал, как болезненно сжимается его сердце. У него складывалось ощущение, будто Шиан наблюдал за Шеном днями, неделями, месяцами… Он словно сам помешался. Безмолвно. Неотвратимо.

Решившись, Шиан стремительно зашагал вперед. Шен стоял на мосту, вглядываясь в бездну под своими ногами. Это был пасмурный полдень, плотные низкие облака почти не пропускали лучи солнца.

Вместо приветствия Шиан резко дернул Шена за руку, увлекая от края, словно боясь, что он может решиться прыгнуть. Шен развернулся, зло уставившись на него.

— Какого демона ты делаешь?

— Может, прекратишь меня избегать или бегать от совета старейшин? Тебе в самом деле так необходимо продолжать портить свою репутацию?

— Разве еще осталось, что портить? — искренне удивился Шен, приподняв брови. — Видимо, некоторые люди просто не способны усвоить урок.

Шиан продолжал рассматривать черты его лица.

— Что меня в самом деле интересует, так это то, зачем ты сюда явился. Не верится, что ты решился посетить пик Черного лотоса, — он отчетливо выделил слово «черного», — только ради того, чтобы сделать мне замечание.

— Да, не за этим. Нам нужно поговорить.

— Мы постоянно разговариваем…

— Мне надоело ждать!

— Ждать? Так, претензия направлена ко мне… Ты ждешь чего-то от меня?

Шиан, ерничая, захлопал в ладоши.

— Какой же ты проницательный, Шен. И как не догадался раньше?

Шен молча ожидал продолжения.

— Я ждал, когда ты, наконец, начнешь жить! Оправишься от потери Рурет! Двадцать лет прошло, Шен. Не пора ли перестать скорбеть?

— Не говори о ней, — тут же напрягся Шен.

— Мы никогда не говорим о ней! Но она незримо присутствует всегда, не правда ли? Как же, святая Рурет! Непогрешимый образ, который нельзя упоминать всуе!

— Чего ты добиваешься, Шиан?

— Добиваюсь? Я всего лишь хочу понять! Понять, почему ты меня не видишь? Почему ты никого больше не видишь?! Рурет не была центром мироздания! Жизнь не потеряла своего значения с ее уходом!!