— Шен… Шен… Я тут подумал… Ведь надо сообщить о случившемся госпоже Эре. Наверное, у главы ордена не было времени, чтобы этим заняться.

Шен перевел на него взгляд, но ответил не сразу.

— Да, ты прав… — наконец, произнес он. — Сообщи ей.

— Я? — опешил Ал. — Я думал, ты захочешь сказать лично…

— Если пойду я… Неровен час, все закончится дракой.

Ал угрюмо насупился, признавая его правоту.

— Что ж, тогда я схожу.

Шен неожиданно подскочил с лавочки.

— Подожди, нужно передать ей…

Он замер, взмахнув руками, словно его нагнала запоздалая мысль. Он хотел передать ей какую-то важную личную вещь Муана, но, если подумать, у него таких не было. Неужели у него даже нет никаких вещей Муана?

Он был так близко, и вместе с тем бесконечно далеко. Казалось, у них есть все время мира, чтобы постепенно перетащить к друг другу свои вещи. Конец наступил слишком внезапно.

— Шен? — с тревогой окликнул Ал.

— Ах, я…

Тот подошел к розовому дереву и отломал веточку с той стороны, где дерево еще не засохло окончательно и на нем были цветы.

— Вот, передай ей.

Ал уставился на цветущую веточку в своих руках.

— И что мне сказать? — уточнил он.

— Можешь молча отдать.

Вот так Алу пришлось покинуть того, о ком он больше всего переживал, чтобы выполнить его просьбу. Шен остался сидеть под деревом, чувствуя, как тьма и свет пляшут на его коже, а грудь разрывается от боли.

Через какое-то время его вновь потревожили. Шиан пришел и заявил ему, что все уладил. Надо же: он все уладил!

— Тебе нужно просто продолжать оставаться на пике Черного лотоса. Все будет хорошо, пока ты не демонстрируешь свои силы. Глава ордена Великого неба и глава клана Меча, разрезающего туман, все еще гостят на пике Таящегося ветра. Уверен, Сэл Юар в тот же день созовет совет, если подтвердит твое сумасшествие.

Из горла Шена вырвался жуткий гортанный смех.

Шиан потрясенно замер, рассматривая его, словно впервые увидел.

— Ты не смеешь горевать по нему сильнее, чем горевал по Рурет! — с негодованием воскликнул он.

Подобное действительно веселило. Глядя сейчас на пыжущегося в своих чувствах Шиана, Шен мягким тоном произнес:

— Ты такой идиот, Шиан. Ты самый слепой из всех зрячих, что мне довелось повидать.

— Что ты имеешь в виду?

Перестало иметь значения, кого он ранит, и кто способен ранить его. Поэтому Шен произнес, тоном, будто сообщает самую очевидную в мире вещь:

— Тот, кто оплакивал Рурет, предпочел уйти вслед за нею. Ты же все цепляешься за пустую оболочку, не видя разницы.

— О чем… ты говоришь? — сбившись, произнес Шиан. — О чем ты таком говоришь?! — воскликнул он. — Думаешь, раз тебе больно, ты имеешь право говорить такие ужасные вещи? По-твоему, это забавная шутка?!

— Раз это всего лишь шутка, отчего ты так взволнован?

Шиан тяжело дышал, глядя на него. Наконец, он произнес:

— Ты — жестокий ублюдок, Шен.

— Разве я не твой любимый младший брат? — с деланным непониманием переспросил тот.

— Иногда я думаю, что, если бы отец тогда не привел тебя в наш дом… вся наша жизнь сложилась бы совершенно по-другому. Твое существование все испортило!

Шен молча смотрел на него какое-то время, рассматривая лицо. Затем негромко пробормотал:

— Хах, Шиан… Ты так прав…

Шиан явно не был доволен такой реакцией. Он продолжил наседать:

— Ты хоть представляешь последствия твоих действий в Кушоне? Если ты еще хоть шаг сделаешь за пределы пика Черного лотоса, если ударишь кого-нибудь… Да что ударишь! Если просто толкнешь! Уверяю тебя, Шен, совет заклинателей будет сражаться с тобой так же, как с Демнамеласом, они тебя просто так не оставят! Только мое заступничество позволяет тебе сейчас так спокойно отдыхать под этим деревом!

Шен криво улыбнулся.

— Снова в своем любимом ампула… Забота о гонимом всеми младшем брате… И что бы этот брат тебе ни говорил, ты ничего не слышишь, не так ли? Здесь учитывается мнение лишь одного человека.

Шиан проигнорировал таящуюся провокацию в его словах и резко произнес:

— Я не буду повторять дважды, Шен. Я не стал разбираться, кто именно из твоих щенков помог тебе выбраться из духовной клетки, но второй раз ты таким трюком воспользоваться не сможешь. Просто делай то, что я говорю, если не хочешь последствий.

Сидящий между корней Шен откинул голову назад, прислонив затылок к шершавому стволу, и прикрыл глаза. Желание остаться в этом месте было сильнее раздражения, что вызывал Шиан.

— Благодарю за заботу, — пробормотал он.

На этом разговор с Шианом был закончен. Он ушел и больше не появлялся, слава богам.

Закат вновь разбудил его, когда теплые лучи скользнули по глазам. Сухие цветы, которые ветер волок по площади, ловили теплый свет ссохшимися лепестками. В этом свете неподалеку от него застыл серый лис. Его шерстка мягко подсвечивалась со спины, создавая вокруг него ореол оранжевого света, и этим он напомнил Шену Ала в тот день, когда тот попросил сделать его личным учеником. Это казалось таким далеким… Как настоящий Шен смог продержаться двадцать лет? Этот Шен чувствовал себя стариком, что не заметил, как пришла старость: время внезапно остановилось, все, что можно было пережить, он уже пережил, и впереди ничего нет.

— Я здесь ожидаю, что ты выполнишь обещание, — произнес серый лис.

— Какое обещание? — не понял тот.

— Ты обещал, что отведешь меня в место, где жила моя хозяйка, когда все закончится.

— А все закончилось?

— Очевидно — да.

Шен вспомнил, как обещал это. Какой он был самоуверенный в тот момент. Несмотря на все, что сделал Админ и чем угрожал, ему казалось, что он со всем справится. Ему следовало помнить, что еще раньше, чем он стал угрожать его жизни, Админ угрожал, что заберет у него всех, кто ему дорог. Ал был первым, тогда, на собрании. Но Ал — главный герой, он не мог бы погибнуть, и Админ это знал. С Муаном было куда проще.

Шен против воли посмотрел на старейшину пика Славы. Тот с прямой спиной сидел на лавочке, сложив на коленях руки и уставившись на далекий закат.

Переведя взгляд на серого лиса, Шен произнес:

— Хорошо. Не будем с этим медлить.

Ему просто хотелось поскорее избавиться от лишних глаз.

— Идем за мной, — произнес Шен и направился к черному замку.

У порога он помедлил. Это было впервые с тех пор, как вернулся, когда он вновь заходит сюда. Повсюду здесь воспоминания, которых он не хотел бы касаться.

Шен переступил порог и оказался в просторном полутемном холле. Вспомнилась та их ссора, когда Ми Лу заманила его в ловушку из-за черной пилюли. Интересно, если бы тогда он захотел разорвать связь, сейчас Муан был бы жив?

Смог бы он прожить долгую и счастливую жизнь, если бы не увяз в ядовитом болоте по имени «Шен»?

Муан верил в судьбу. И если все это в самом деле судьба, то Шену не в чем себя винить, не так ли?

Но Шен в судьбу не верил. Он мог легко представить, что, не свяжись Муан с ним, когда-нибудь он нашел бы куда более достойного его любви человека.

— Хозяин Шен? — позвал дух.

Шен смотрел на Муана, неизменно следующего за ним и сейчас остановившегося посреди холла.

— Я правда винил тебя, — произнес он, впервые за долгое время обратившись к прославленному мечнику. — За то, что ты попался. За то, что ты… у… умер, — это слово далось с трудом. — Это все из-за злости. Надеюсь, ты понимаешь…

Кажется, он хотел еще что-то добавить, но не посмел. И прежде, чем Муан протянул к нему руку, отвернулся и быстро зашагал в сторону залы Глубинной тьмы. Дух серого лиса поспешил следом.

В чайной комнате тоже таилось много воспоминаний. Столько, что разрывающееся сердце даже такого бессмертного тела с трудом продолжало биться в груди. Шен мельком скользнул взглядом по чайному столику и остановился, увидев лежащую там заколку с алыми камнями и бубенчиками.

«Так вот, где она. Я, должно быть, снова где-то оставил, а Муан…»