— Не нужно меньше работы, пожалуйста, — послышался неуверенный голосок. Глава гильдии остановился. — Я направлялась к миссис Олсон по этому поводу. Мне кажется немного странным, что мы… что я тут почти не работаю, — с каждым словом голос становился всё тише и когда мужчина снова приблизился, несчастная говорила почти шёпотом, жалея о своей дерзости.

— Ты, значит, предпочитаешь, трудиться? — Бьянка нервно кивнула. — Мы что-нибудь придумаем, моя прелесть. А теперь мне нужно идти. До встречи, — он снова позволил себе воспользоваться положением и снял расшитую тонкой вышивкой перчатку, чтобы прикоснуться к нежной девичьей щеке. Бьянка едва заметно отстранилась, глядя на улыбчивое и доброжелательное, но какое-то подозрительное лицо. Девушку покоробила та фамильярность, которую глава гильдии позволял себе в обращении с ней и когда она проследила взглядом за массивной фигурой, скрывшейся на том этаже, где располагались комнаты девочек, прежнее сомнение перешло в категорию неприятной догадки.

Судя по всему, теперь ей можно было уже не обращаться к экономке, а потому Бьянка, стараясь не думать о плохом, постановила сменить свой маршрут этим утром. Она надеялась с пользой потратить остаток свободного времени перед завтраком и началом трудового дня. Надежда на то, что день наконец будет трудовым и ей не придётся создавать видимость работы, засела крепко. Не зря же она терпела общество этого жуткого нахала.

Где бы ни оказывалась Бьянка Инноченти, она всегда могла отыскать себе стопку книг, книжную полочку, небольшой стеллаж, книжный шкаф или целую библиотеку. К счастью, гильдия многое могла себе позволить, а потому комната на первом этаже со внушительной коллекцией книг была открыта для всех желающих. Однако, туда редко кто заходил.

Девушка тихонько открыла тяжёлую дверь и сразу же взглянула на часы, которые предусмотрительно крепились прямо напротив входной двери. Отлично, до завтрака у неё оставалось ещё целых полчаса. Теперь следовало постараться провести это время с пользой. Неспешно прохаживаясь вдоль рядов, Бьянка методично изучала потёртые корочки книг. Кого здесь только не было: философы, мыслители, историки, поэты и романисты всех времён. Одна книга её особенно заинтересовала, но дотянуться до неё при маленьком росте не представлялось возможным. Бьянка огляделась и завидев в углу красивый резной стул, обитый бархатистой тканью с разноцветной вышивкой, скрепя сердце, направилась к нему. Пришлось разуться, но несмотря на это бедняжку грызла совесть. Она даже представить не могла, что когда-нибудь позволит себе сесть на такой стул, а тут требовалось ногами вставать. Но когда преследуешь благую цель, приходится идти на жертвы. Бьянка очень аккуратно на цыпочках встала одной ногой на сиденье. Вопреки ожиданиям земля не разверзлась и с небес не посыпалась Божья кара в виде мерзких пресмыкающихся, а потому девушка отважилась поставить на стул вторую ногу. Когда она, удерживаясь рукой о полку, наконец поднялась, то поспешно вытянула из ровного ряда заветный фолиант, после чего быстро соскочила на пол. Бьянка намеревалась отнести стул на место и затем присесть на лавку к столу, стоявшему посреди зала, но устремления её бесцеремонно прервал мужской голос.

— Хуже ему уже не будет, садитесь, мисс. Теперь это ваш стул.

Бьянка вздрогнула и обернулась на голос. Только теперь она услышала шорох перелистываемой страницы и заметила тёмную фигуру, восседавшую на таком же стуле в проёме между стеллажами. Перед ней, закинув одну ногу на другую, сидел мужчина в тёмных очках с книгой на коленях. Девушку окатило неприятным осознанием того, что он всё это время тайно следил за ней и от этого стало не по себе. Бьянка растерялась, не зная, что делать и продолжала стоять, обнимая одной рукой книгу, а другой — упираясь в спинку стула.

— Простите, я не думала, что тут кто-то есть, — тихо проговорила она. Книксен был уже неуместен.

— Не нужно извиняться. Это действительно хорошее место для того, чтобы побыть в одиночестве.

Она не видела лица говорящего, но слышала шелест страниц, а потому решила не мешать. Она тихо, стараясь не шуметь, поставила стул к стене, устроилась на лавочке, предусмотрительно выбрав то место, где её бы не увидел таинственный незнакомец, и погрузилась в чтение.

Время пролетело незаметно. Когда до заветного сигнала к завтраку оставались считанные минуты, Бьянка закрыла книгу. Предстояло вернуть её обратно, но проводить манипуляции со стулом в присутствии мужчины, который явно не удержался бы от того, чтобы понаблюдать за ней, а потом ещё и выдать колкий комментарий, девушка не смела. Она остановилась в нерешительности у края стола.

— Вы можете взять её себе, — прозвучал знакомый голос. — Потом вернёте.

Бьянка с минуту сомневалась, разглядывая кожаную обложку, затем решила, что идея неплохая и, кинув неуверенное «Спасибо» в ту сторону, откуда доносился голос, вознамерилась направиться к себе в комнату. В тот же миг дверь библиотеки отворилась и на пороге показался старый знакомый.

— Бьянка, дорогая! Оказывается, вот ты где, — лукаво проговорил он. — Девочки уже отправились на завтрак, а ты, я смотрю, перешла на духовную пищу, — он бесцеремонно взялся за книгу, которую девушка удерживала двумя руками. — Что тут у нас? — он пренебрежительно взглянул на обложку. — Гай Светоний Транквил «Жизнь двенадцати цезарей»… — мужчина недоумённо уставился на девушку. — И охота тебе свою прелестную головку такой чепухой забивать? — Он развернулся, решительно двинулся в сторону полок и водрузил всех цезарей на их законное место, — иди лучше покушай, потом будешь отдыхать, в смысле, работать, как ты и хотела. Я с миссис Олсон поговорил. Только ради меня, прошу, — он взял её за руку и снова непозволительно приблизился, — не переусердствуй, дорогая. — Мужчина намеревался снова поцеловать её руку, но неожиданно его прервал резкий голос.

— Ты закончил? Мы можем идти? — из тени между стеллажами выступил молодой человек в темных очках и в чёрном костюме.

Коул-старший скривил недовольную гримасу и отпустил руку Бьянки.

— Да, пошли, — сухо ответил он, развернулся и направился к двери.

Бьянка последовала за ним, сцепив руки за спиной. Она очень надеялась на то, что глава гильдии сейчас же уйдёт и ей больше не придётся встречаться с ним тет-а-тет. Через минуту кто-то тронул её за плечо и выбросил из размышлений. Она молча обернулась и встретилась лицом к лицу со своим недавним товарищем по пряткам в библиотеке. Она не видела глаз, скрытых тёмными стёклами очков, но заметила доброжелательную улыбку, поразившие её огенно-рыжие локоны, обрамлявшие худое лицо и книгу, которую парень заговорщически протягивал девушке. Бьянка приняла её, еле заметно улыбнулась, сгорая от смущения, и ускорила шаг, прижимая к себе своё сокровище. Больше она не оборачивалась, зато Коул-младший провожал её взглядом до самого поворота на лестнице, за которым юная красавица скрылась из виду. Внимание сына к новенькой не укрылось от отца и когда оба оказались в экипаже, он произнёс:

— Ничего, девчонка, да? — он пристально взглянул на Джона. Тот напустил на себя безразличный вид и отвернулся к окну. — Я вообще-то её для себя присмотрел, но раз ты соизволил заинтересоваться девушкой, то так и быть, оставлю её тебе. Без ножа режешь, мерзавец, — Коул-старший рассмеялся. — Надоест — скажешь. Милтон, в порт! — Крикнул он кучеру. Дальнейший их разговор приобрёл деловой характер и до самого порта никто старался не упоминать новую знакомую.

Пасмурное майское утро обещало как минимум серую тоску на весь день, а в худшем случае — гром, молнии и шквалистый ветер. Адалин поспешно пробиралась по лесной тропинке в сторону сельской школы. Приходилось придерживать полы плаща, которые то и дело подхватывали порывы ветра и вздымали вверх вместе с любимой бордовой юбкой.

Здание школы уже виднелось среди широких стволов. Невзрачная серая постройка — бывшее имение разорившейся знати — вскоре после прогремевшей на всю страну буржуазной революции перешло в ведение государства и решено было открыть здесь школу. Основной проблемой подобных учреждений в забытых богом глубинках, похожих на Кэтлуэлл, всегда была нехватка специалистов. Классы ещё как-то можно было собрать из числа детей и недоучившихся в своё время взрослых, а вот с педагогами была проблема. Финансировать школу никто не хотел. Мало находилось спонсоров, которые готовы были поверить в то, что захолустная школа будет ежегодно выпускать для страны ценные кадры среднего уровня, кои при дальнейшем обучении могли бы стать промышленниками, бухгалтерами или светилами науки. Потому учиться приходилось на допотопных пособиях, а заниматься, сидя на прогнивших лавочках. Директор Школы — профессор Йозеф Штильман — давно уже выпрашивал у районной администрации субсидии на развитие, однако та, по заведённой привычке, валила ответственность на столичные власти. Мол, школа находится в ведении города, так пусть город и решает эту проблему. Иногда дотошному старику удавалось выторговать себе небольшую помощь, но та мгновенно растворялась в погашении долгов и замене расходных материалов. Недавно получилось купить карту для класса географии. Сотрудники школы посчитали это большой победой.