Джон, всё ещё продолжая сидеть на диване, закрыл руками лицо. Его огненные пряди, лишённые неизменной чёрной ленты, беспорядочно сбегали по плечам. Опустив руки, он тяжело вздохнул.

— Завтра мы встречаемся с продавцом. Будьте в номере, я за вами пришлю, — проговорил он привычным уверенным голосом. Казалось, будто, ничего не произошло.

Бьянка не хотела смотреть на него. Она попыталась взять себя в руки и унять дрожь в ногах, а после секундного раздумья молча зашагала к выходу. Когда дверь за девушкой закрылась, Джон сделал то, чего не делал уже много лет. Небрежно растянувшись на диване, он принялся мурчать себе под нос мелодию, которую частенько напевала в его присутствии юная Софи.

Она умела любить. Вопреки своим убеждениям, Бьянка никогда не была чёрствой. Она могла быть страстной и пылкой, а те чувства, которые пробудил в ней поцелуй Джона не были для неё чем-то неизведанным. В приюте Бьянка долгое время не имела близких друзей. По правилам воспитательного дома после четырнадцати лет дети становились более-менее самостоятельными, ходили на работы и распоряжались временем уже более свободно. Тогда Бьянка начала служить на пол ставки в местной библиотеке. Составить ей компанию вызвался один из мальчишек её круга. Все удивлялись, чем вызван такой интерес Алонсо к пыльному книгохранилищу, тогда как другие мальчишки рвались на конюшни и в подмастерья к кузнецам. Ребята проводили вместе по несколько часов в день. Иногда со скуки Алонсо мог подрисовать непристойность какому-нибудь литературному персонажу во время сортировки книг или даже вырвать лист и сделать из него бумажный кораблик. Бьянка очень ругала его, но никогда не выдавала директору. Им было хорошо вместе. Алонсо разбавлял своими выходками и шуточками рутину рабочего дня, а Бьянка, хоть и делала ему замечания, но никогда не гнала от себя. Со временем она стала всё чаще ощущать на себе внимательный взгляд карих глаз, а позже Алонсо признался ей в любви. К тому времени им было всего по пятнадцать лет.

Первая влюблённость стала для обоих самым ярким событием в жизни. Алонсо впервые робко поцеловал девушку, когда они находились в тени широкого стеллажа и никто их не видел. Сначала очень неумело, познавая на своём опыте науку нежной привязанности, в глухих библиотечных лабиринтах они испытали первую в своей жизни близость, которая вскружила юные головы. Никто не говорил о свадьбе. Им просто было хорошо вместе. Бьянка уже тогда уверилась в том, что не создана для семьи, а Алонсо не возражал. В добавок ко всему девушка боялась забеременеть, отчего всё чаще стала отказывать ему. Их пути разошлись, когда они покинули приют. Бьянка начала работать учительницей, а Алонсо отправился путешествовать. Во время прощания на пристани двое долго не могли разжать объятия, ощущая, что уже не встретятся больше. Они были благодарны друг другу за эту первую любовь и, скрепя сердца, готовились отпустить её. Иногда Бьянка вспоминала Алонсо и те ощущения, которые она испытывала в его объятиях, вспоминала дрожь в руках, когда её пальцы утопали во вьющихся прядях каштановых волос, сладкую истому от его крепких объятий и страстные зачастую до боли поцелуи, которые он оставлял на её шее и груди. То была часть её жизни — важная часть. И как бы Бьянка ни старалась, она не могла до конца избавиться от потребности быть любимой и желанной. Особенно теперь.

Ночью она долго не могла уснуть. Мысли перескакивали от ненависти к себе до обвинений Джона в том, что он воспользовался ситуацией. Бьянка лежала на своей постели, сжавшись в комок, и недоумевала, как такое вообще могло случиться. Она отвечала ему, она хотела того же, но Джон её остановил. Проявил ли он выдержку или, осознав, что побеждает, просто решил подразнить? Иногда голова так закипала от мыслей, что хотелось пойти спросить его об этом прямо. К счастью, разум всякий раз побеждал и не давал наделать ещё больших глупостей. К середине ночи она провалилась в забытье. Но видения, которые посылало ей сознание никак не помогли выспаться и успокоиться. Девушке снился Джон, а вместе с ним — Алонсо. Оба чего-то ждали от неё и были так близко, что становилось страшно. В беспокойных сновидениях девушка провела несколько часов и проснулась после полудня от настойчивого стука в дверь.

Бьянка почти упала с кровати, будучи немного не в себе. Закутавшись в одеяло, она подплыла к двери и буркнула:

— Кто?

— Горничная, мисс, — отозвался мелодичный юный голос. — Я принесла вам костюм.

Бьянка открыла щёлку двери и уставилась на девушку в тёмно-синем платье с белым воротничком. В руках работница держала что-то широкое и плоское, упакованное в бумажный пакет.

— Какой костюм? Зачем? — спросила она.

— Я не знаю, мисс. Меня только попросили передать. Там записка в кармане.

Мисс Инноченти отворила дверь чуть шире и протянула руку. Схватившись за край вешалки, она кивком поблагодарила горничную и затащила вверенный ей свёрток в свою комнату. Скинув с себя одеяло, Бьянка недоверчиво уставилась на пакет. Она села рядом с ним и принялась лениво распаковывать. Когда небрежно разорванная желтоватая бумага накрыла простыню её постели, взору девушки предстал красивый бело-голубой брючный костюм с серебряными вставками. Не приходилось быть специалистом, чтобы понять — костюм был дорогим и шили его явно на заказ. Бьянка провела пальцами по тонкой вышивке, поддаваясь жгучему желанию примерить наряд. Но вспомнив слова горничной, она осеклась и стала шарить руками в поисках кармана. Вскоре и он, и письмо были найдены. Бьянка развернула листок и прочитала:

«Дорогая Бьянка, надеюсь, моя посылка не нарушила ваш сон. Я осмелился передать вам костюм, который будет уместен там, куда мы с вами сегодня направляемся. Я ни в коем случае не намеревался обидеть вас и ваши прекрасные наряды, но в жизни нам иногда приходится соответствовать сложившимся обстоятельствам и играть роли тех, кем мы не являемся. Уверяю вас в том, что вы сами вправе решать, что надеть и я стану уважать ваш выбор, каким бы он ни был. Скажу лишь, что буду счастлив, если вы оставите себе этот костюм и не станете его возвращать.

Жду вас у входа в гостиницу сегодня к половине второго.

С уважением,

Дж. Коул»

Бьянка задумчиво взглянула на стену. Она вовсе не собиралась обижаться на него за наряд — и без того были причины для обиды. Но если ещё подумать — дорогие подарки просто так не делают, а значит, она снова окажется в неловкой ситуации. Хотя, куда уж более! Девушка нервно зашвырнула письмо в сторону и закрыла лицо руками. Ей предстояло снова оказаться в его обществе и следовало решить раз и навсегда — держать себя в руках и не поддаваться на провокации. Она взрослая и самостоятельная — уж как-нибудь справится.

Бьянка взглянула на часы. До назначенной встречи оставалось двадцать минут. Следовало поторопиться. Она уверенно взялась за расчёску и с гордо поднятой головой стала приводить растрёпанные волосы в порядок. Она храбрилась, но не брала в расчёт того факта, что взрослые и самостоятельные женщины бывают подвержены эмоциям чаще, чем им хотелось бы.

Она оделась, оглядела себя с ног до головы и, убедившись в безукоризненности образа, направилась к выходу. Бьянка редко носила брючные костюмы и испытывала некоторую неловкость от того, что ткань сильно облегала бёдра. Невольно девушка старалась прикрыть ноги, оттягивая и без того достаточно длинный жакет ещё ниже.

Оказавшись на крыльце, она огляделась в поисках экипажа. Его нигде не было. Девушка спустилась по лестнице, зашла за угол и в недоумении уставилась в глубину улицы, переходившей в городской рынок. Она поставила руки на пояс и тяжело вздохнула. Внезапно её окликнули.

— Бьянка, — из-за её спины возник Джон. — Вы не меня ищете?

Уверенность как рукой сняло. Бьянка не ожидала его внезапного появления, а потому взволнованно всматривалась в лицо, скрытое очками и тенью чёрной шляпы.

— Я искала экипаж, — начала она.