— Алонсо, — протянула она, оборачиваясь. Как и ожидалось, перед взором предстал блистательный Алессандро Манчини собственной персоной в лёгком летнем костюме и с белозубой улыбкой от уха до уха. Глаза его почти скрывали поля шляпы, но это не мешало им светиться лукавыми искорками. Мужчина приложил палец к губам.

— Алессандро, — поправил он. — Давно стоишь?

— Только приехала. Правда я не поняла, на чём ты поедешь? Тут только грузовые суда.

— С ними и поеду, — легко отозвался он.

— Но там же нет условий, — начала было Бьянка.

— Я тебя умоляю, — слегка возмутился друг. — Когда меня это останавливало?

Оба рассмеялись.

— Ты неисправим, — Бьянка прижалась к его плечу.

— Да, дорогая моя. Каких бы высот в своей жизни я ни достиг, всегда с лёгкостью смогу прокатиться в трюме торгового судна или, — он обнял её за талию и прижал к себе, — отужинать в дешёвой забегаловке с дорогой моему сердцу подругой.

Бьянка невольно заозиралась по сторонам в поисках того, кто мог бы следить за ней. Вчерашнее признание Джона оказалось для неё неожиданностью и теперь мания преследования завладевала ею. Алонсо, как будто, понял без лишних слов её тревогу и отпустил.

— Ты вернёшься? — девушка поправила сбившуюся шляпку.

— Как пойдёт. В моём деле иногда приходится убегать со всех ног из страны, где за мою голову назначена кругленькая сумма. В этом мире есть люди, которые до сих пор горят желанием расквитаться со мной, а потому мне просто необходимо достичь в жизни таких высот, на которых я стану недосягаем ни для кого из врагов.

Пока он говорил, лёгкая улыбка не сходила с его лица, но глаза выдавали серьёзность человека, который уже успел разочароваться в жизни и в людях, встать на кривую дорожку, пройти по ней, потерпеть ряд неудач и, несмотря ни на что, укрепиться в своём выборе. Бьянка не ощущала к нему ничего, кроме сочувствия и жалости. Она успела понять, кем он стал и более не горела желанием увидеться вновь. Она пришла проводить Алонсо не из-за большой любви. Нужно было кое-что закончить.

— Скажи, Бьянка, — вступил он вновь. — Если бы я позвал тебя отправиться со мной, ты бы согласилась? — Алонсо взял девушку за руку. — Конечно, не на этом корыте. Я бы организовал всё в лучшем виде, — он со всей искренностью прижал её руку к своей груди.

— Полагаю, я была бы помехой во всех твоих предприятиях, но спасибо за предложение, — она аккуратно высвободилась и смущённо отвернулась.

— Ты чего-то боишься? Скажи мне, — он подался вперёд. — Этот Коул… Он следит за тобой, да? И ты не можешь ни говорить, ни делать ничего без его разрешения. Думаешь, я не вижу? Поехали со мной! — Алонсо ещё сильнее подался вперёд, почти вжимая девушку в деревянный забор, — так жить нельзя! Он превратил тебя в рабыню, в свою собственность. Ты не сумеешь отделаться от него, как бы ни старалась. А он не отпустит тебя, что бы ни говорил и будет пользоваться тобой до тех пор, пока ты ему не надоешь!

— Хватит! — не выдержала Бьянка. На глаза её навернулись слёзы. — Ты говоришь, что так жить нельзя, но ты даже не подумал о том, что будет со мной, если тебя поймают? Мы вместе окажемся на эшафоте или в ссылке, а что будет с нашими детьми? Об этом ты не подумал? Хотел бы ты, чтобы твой сын или твоя дочь оказались в сиротском приюте? Я этого точно не хочу потому, что знаю, что это такое.

— Ты не веришь в меня.

— Я хочу верить, но я боюсь и должна думать о будущем. Не только своём. Прости меня, — она смотрела в карие глаза с жалостью. Она желала ему добра и того, чтобы он добился всего, к чему стремился, она очень хотела, чтобы прежний трепет вернулся и не позволил бы ей совершить задуманное, но прошло слишком много времени и многое изменилось. Она повзрослела и уже не готова была броситься вслед за кораблём, будучи не в силах смириться с расставанием. Бьянка уже сделала свой выбор и он, вопреки ожиданию, дался ей без особого труда.

— Он не похож на дурака, этот Коул, — Алонсо снова поравнялся с девушкой и прижался спиной к забору. — Но обмануть его не составило труда. Я даже заподозрил какой-то подвох, когда мне передали деньги за картины, — Алонсо огляделся по сторонам.

— Ты везёшь их с собой? Тебе не страшно? — спросила Бьянка с искренней тревогой в голосе.

— Моя милая, при себе я имею средства лишь для оплаты проездного билета и покупки пары яблок у портовой торговки, когда доберусь до места. Все деньги хранятся на моих счетах в банке и с каждым днём приумножаются сами собой, — он улыбнулся, находя во взгляде дорогой подруги неподдельное участие к тому, что он говорил ей.

Суета на причале поутихла. Алонсо, решив, что ему пора идти, прижал к себе Бьянку. Она не сопротивлялась. Её глаза полнились слезами, мужчина держался, но и на него нахлынули былые чувства и приятные воспоминания. У него было много женщин. Никого из них он не воспринимал иначе, как развлечение на пару ночей. Он вообще не имел привязанностей, но при встрече с девушкой, которая впервые пробудила в нём нежные порывы, что-то качнулось в душе циничного и самолюбивого мошенника.

— Я всегда буду помнить тебя, Бьянка. Будь счастлива.

Они разжали объятия. Оба ещё с минуту не могли разойтись и держались за руки, а когда Алонсо уже отвернулся, чтобы двинуться в сторону причала, Бьянка удержала его.

— Возьми, — протянула она ему конверт. — Нет, — девушка пресекла его попытку вскрыть послание. — Откроешь потом. Будь осторожен, Алонсо, — она ласково погладила его по плечу.

Последний взгляд, тихий вздох, шаги по пристани и вот девушка упирается в перила набережной, а мужчина в первых рядах на борту выискивает её взглядом. Бьянка взмахнула рукой, посылая воздушный поцелуй. Когда корабль стал отчаливать, Алонсо вспомнил про письмо. Крохотная газетная вырезка чуть не пустилась по ветру, но её успели поймать. Беглый взгляд по строчкам с каждой секундой придавал лицу мужчины всё более суровый вид. Когда он окончил чтение, Алонсо медленно поднял глаза и смял листок в сжатом кулаке. Как хорошо, что Бьянка уже не могла этого видеть.

Она вернулась ближе к вечеру. Обратный дилижанс сильно задержался из-за аварии на дороге, а потому у Бьянки было достаточно времени на то, чтобы подумать о своём поступке и о том, как жить дальше. В общем-то она всё решила ещё вчера, а когда проснулась одетая на застеленной постели окончательно уверилась в своём решении. Поначалу она, конечно, сомневалась и искала, за что бы зацепиться в своих размышлениях, но в конце концов ей всё же удалось справиться с эмоциями и сделать выводы. Бьянке очень хотелось верить в правильность этих выводов, ведь они ломали на корню все её прежние верования.

Она очень устала и проголодалась. И так как этикет её особо не беспокоил, она прошествовала через холл гостиницы, жуя пирожок с картошкой, который купила в лавке за углом и жмурилась от наслаждения. Главные часы на входе показывали половину пятого. Девушка поднялась по лестнице и направилась вдоль коридора к себе в номер. Внезапно, она остановилась и задумалась о чём-то. Мгновение, и она уже шла в противоположную от назначенной комнаты сторону.

Волнение подступало, но Бьянка не намеревалась сдаваться. Необходимо было закончить кое-что, не теряя времени. И так как вопрос касался не её лично, то она намеревалась со всей ответственностью подойти к нему, чего бы ей это ни стоило. Она остановилась возле нужной двери и постучала. Никто не ответил. Девушка постучала более настойчиво. Дверь качнулась. Бьянка тихонько толкнула её и замерла в нерешительности. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с собой. Ступив за порог, она скинула туфли и не слышно на цыпочках сделала несколько шагов вперёд. Коул сидел на диване спиной к ней и не видел её. Он знал, что кто-то вошёл — не мог не знать, не слышать стука. Но он не реагировал. Рыжие волосы кое-где беспорядочно разбегались по спинке дивана. На невысоком столике в стороне от мужчины в стеклянном стакане поблескивала буроватая жидкость.