Эшлани подвела меня к кровати и усадила на нее. — Все в порядке, — вздохнула она. — Теперь ты с нами. Бери столько времени, сколько тебе нужно.

Я оставалась в этой комнате до конца дня, пока солнце не зашло в маленькое каменное окно. Я то засыпала, то отходила от сна, все еще не оправившись от нападения.

Волер объяснила, что директрисы не было в замке в то самое время, когда напали вампиры. Вульф и Командир Макантос убили большинство из них, а Войлер и другим ученикам удалось расправиться с остальными.

Черти.

В замке и раньше было жутковато, а теперь, когда мы знали, что вампиры могут напасть в любой момент?

Что-то было не так.

К этому примешивалась яма в желудке, вызванная предательством Вульфа.

Мне стало плохо. Что, черт возьми, он делал? Почему он хотел, чтобы вампиры напали? Чтобы ослабить других кандидатов? Чтобы показать свою силу?

И как?

Эшлани и Войлер уснули на кровати Войлер. Я подождала, пока не убедилась, что они не проснутся, а затем выскользнула из комнаты и крадучись покинула замок. Кровь все еще заляпывала стены, запах смерти затягивался, пока я шла все дальше и дальше.

Воздух. Мне нужен был воздух.

Трансцендент был слишком близко, чтобы позволить себе развалиться на части.

Луна светила сверху в полную силу. Мои ноги автоматически двинулись в лес, и не успела я опомниться, как деревья над головой поглотили меня во тьме.

Сейчас убежать в этот лес и никогда не возвращаться — звучало чертовски аппетитно. Все стало слишком запутанным, слишком сложным.

Мне следовало прислушаться к Лорду. Мне следовало отгородиться от всех, кто пытался поговорить со мной в Мойре. Я должна была не высовываться, как мне сказали, а не сотрудничать с падшим ангелом.

Стыд, гнев, предательство. Все это бурлило в моей крови. Я рванула через густой лес, топая вперед, словно каждый шаг в сторону от академии мог исправить ситуацию.

Через несколько мгновений я услышала его позади себя.

Это не было неожиданностью. Честно говоря, я удивилась, что он не выломал дверь Эшлани, чтобы добраться до меня.

Я не обернулась, когда Вульф приблизился и остановился в нескольких футах позади меня. Все мои чувства ощущали его: его дыхание, его запах, мягкий ветерок от его крыльев, когда он заправлял их за плечи.

— Мне казалось, я просила тебя оставить меня в покое, — выдохнула я.

— Так и было.

— Тогда что же ты не понял, Вульф? Или ты пришел, чтобы еще немного помучить меня своей красивой гребаной ложью?

Он фыркнул. — Ты считаешь мою ложь красивой?

Я крутанулась на месте, стиснув зубы. Теперь это очарование было бесполезно. То мягкое место внутри меня, которое раньше загоралось от этой улыбки, заледенело и охранялось ножами.

— Что тебе от меня нужно?

Самодовольная улыбка Вульфа медленно исчезала с его лица. Без нее он выглядел таким обнаженным, таким уязвимым. — Тебе нужно знать правду, — признался он.

— Прекрати. — Я подняла руки. — Честно говоря, у меня нет сил больше слушать от тебя всякую чушь, Вульф.

Он покачал головой. — Это не чушь.

— И как я должна в это поверить? Как я могу поверить, что ты расскажешь мне правду обо всем? Ты знал о нападении вампиров! Ты… ты помог им? Я ни хрена не понимаю, зачем тебе понадобилось делать что-то подобное!

— Потому что, — сказал он, подавшись вперед и понизив голос, — я уже несколько недель хочу рассказать тебе, Охотница. Меня убивает то, что я не был честен с тобой, и я знаю, что уже слишком поздно. Я знаю, что все испортил. Но если ты все равно собираешься меня ненавидеть, я хочу, чтобы ты ненавидела меня из-за этого.

Я замерла. — Из-за чего?

— Я сказал тебе только половину правды, когда объяснял, почему я пал как ангел. Это из-за моего отца, да, но это из-за того, во что он меня превратил.

— О чем ты говоришь?

Он закрыл глаза, все его тело напряглось. Я собиралась проклясть его, собиралась пройти мимо и оставить его здесь, в лесу, но какая-то невидимая сила заставила меня замереть.

Когда он снова открыл рот, я увидела их.

Острые, как бритва, клыки вампира, торчащие из его зубов.

Я ахнула и попятилась назад.

— Он заставил меня обратиться. Он использовал темную магию архангелов и заставил меня стать его жертвой. Но ангелы имеют чистую кровь, а вампиры — нет. — Каждое слово срывалось с его губ с болью, словно ему было больно говорить. — Я не думал, что переживу переход, но я пережил. Он заставил меня превратиться в вампира, Хантир. А когда я очнулся, мои крылья были черными. Я был падшим. Я не мог быть ангелом и вампиром. Он превратил меня в мерзость.

Вульф едва мог смотреть на меня.

— Нет, — пробормотала я, дрожа всем телом. — Это невозможно. Ангелы не могут быть полувампирами.

— Это возможно, — умолял он, делая нерешительный шаг ко мне. — Посмотри на меня, Хантир. Посмотри, кто я. Я не родился таким, меня обратили.

Черт. Вульф стоял передо мной, жесткий, испуганный и обнаженный, с умоляющими глазами, от которых мне хотелось блевать.

— Почему твой отец так поступил с тобой? Зачем он превратил тебя в это?

Вульф покачал головой. — Он хотел власти. Он думал, что, превратив меня в одного из них, мы сможем контролировать их. Империя Скарлата пала, Хантир, но она не останется павшей навсегда.

У меня перехватило дыхание. — Твой отец хочет, чтобы ты контролировал вампиров? — В моей голове посыпались кусочки. Я знала, каково это, когда кто-то контролирует тебя. Но это? Это было зло. Это было неправильно.

Он кивнул.

— Это он планировал нападение?

Вульф сделал полшага вперед. — Этого не должно было случиться, клянусь тебе.

— Как я могу тебе верить? Как я могу верить всему этому? Я не верю тебе, Вульф, — прошептала я. — Ты лгал мне обо всем!

Выражение его лица еще больше опустилось. — Я и не ожидал от тебя этого. Я потерял твое доверие. Я принимаю это.

— Тогда зачем беспокоиться? Зачем показывать мне это? Зачем идти за мной сюда и рассказывать мне все это, если ты знаешь, что я никогда больше не буду тебе доверять?

— Я должен был сказать тебе правду.

— Но почему? — Мои слова перешли из шепота в рев невысказанных слов, скрытых эмоций. — Зачем говорить мне, что ты вампир, если ты знаешь, кто я? Ты знаешь, что я делаю, Вульф! Ты знаешь, чему меня учили всю мою жизнь, что меня учили убивать!

Я отстегнула Веном от бедра и повертела его в ладони.

Глаза Вульфа переместились на Веном, потом обратно на меня.

Он упал на колени.

— Вульф, — выдохнула я.

Он поднял подбородок, обнажив грудь. — Если тебе нужно убить меня, убей меня. Я заслуживаю гораздо худшего, чем смерть от твоих рук, Охотница.

— Не смей, — прошептала я. — Ты чертов трус, Вульф.

— Я вампир, а ты — убийца вампиров. Я знал, чем рискую, рассказывая тебе эту правду, и я готов заплатить за это. — Его ледяные глаза сверкнули яркой молнией, прежде чем он закрыл их. — Сделай это.

— Но это же ты! — Мой голос сорвался. Я упала перед ним на колени, сдаваясь так же безропотно, как и он. — Как я могу смотреть на тебя, прекрасного и трагичного, и всаживать этот клинок в твою грудь? Как я могу убить тебя, если ты — единственный гребаный человек, который заставил меня почувствовать… — Мои слова дрожали, руки тряслись.

Он моргнул. — Что? Кто и что заставил тебя почувствовать, Охотница?

Тошнотворное оцепенение разлилось по моей груди и опустилось вниз по животу.

Он точно знал, что заставляет меня чувствовать; он видел это в моих глазах, в полуправде и мимолетных прикосновениях.

Руки Вульфа ласкали мои плечи, большой палец переместился к подбородку, заставляя меня посмотреть на него. Другой рукой он скользнул вниз по моей руке, перемещая кинжал так, чтобы он касался его груди.

Все, что мне нужно было сделать, — это надавить. Все, что мне нужно было сделать, — это довести дело до конца, довести его до конца.