Я закатила глаза и откинулась на спинку стула, пытаясь скрыться от его пристального взгляда, пытаясь отогнать кровь от своих щек.

Лэнсон мог подумать, что мы с Вульфом переспали во время обеденного перерыва.

Половина меня была в ужасе, злясь на то, что теперь меня будут ассоциировать с Вульфом еще больше, чем раньше.

Но другая половина меня видела эту агонию в глазах Лэнсона и упивалась ею, хотела погрузиться внутрь и завладеть этой болью, хотела затолкать ее в себя и сделать еще хуже, чтобы он мог почувствовать хотя бы часть той боли, которую чувствовала я, когда он предал меня.

Он мог думать о чем угодно. Лишь бы знал, что я ему больше не друг.

Остаток дня прошел так мучительно медленно, как только возможно. Мышцы болели, когда я сидела на холодном жестком стуле в учебной комнате. Я ерзала и ворочалась, пытаясь хоть на мгновение облегчить состояние своего горящего тела, но все было бесполезно.

И конечно же, Вульф был непоколебим, как скала, рядом со мной, словно ему было совершенно комфортно и приятно сидеть в кабинете до конца своих дней.

Я вскочила с места, как только прозвенел последний звонок, пронеслась по коридорам и рухнула на свою кровать еще до того, как Вульф успел войти в дверь.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — Он направился к своей кровати.

Я хмыкнула, едва найдя в себе силы заговорить.

— Кто научил тебя драться?

В воздухе воцарилась жуткая тишина. Честно говоря, было удивительно, что этот вопрос не прозвучал раньше. Вульф знал, что я ассасин. Он знал, что я обучена убивать, смертельно опасна для любых вампиров, которые могли проникнуть в Мидгрейв.

Но я стала ассасином не по своей воле.

— Кое-кто дома, — тихо ответила я.

— Твои родители? Друг? — В его голосе звучало неподдельное любопытство, но мое сердце уже ускорилось. Мне не нравились эти вопросы. Они казались слишком реальными, слишком близкими к правде.

— Мои родители мертвы.

Снова тишина.

— Мне жаль, — ответил Вульф. Я услышала, как он зашевелился и сел на матрас.

Я повернулась к нему лицом, наконец-то открыв глаза от томительного изнеможения, грозящего поглотить меня. — Кое-кто нашел меня младенцем и вырастил как свою дочь. Именно он научил меня сражаться.

— Чтобы защищаться от вампиров?

— В основном, да.

— И ты наслаждалась этим? Тем, что убивала их всю жизнь?

Наслаждалась этим? Я не получала удовольствия от большинства вещей в своей жизни. Если не считать сидения на крыше с Румми, все остальное было в пределах допустимого.

Я никогда не думала о том, чтобы наслаждаться тренировками с Лордом. Мне не нравились наказания, десятки и десятки ударов плетью по спине. Стыд и чувство вины за проигранные поединки тоже не доставляли мне удовольствия.

Но те несколько секунд чистого блаженства, когда Лорд улыбался мне, когда одобрял мои бои, когда говорил, что гордится мной.

Это стоило того.

— В Мидгрейве не было ничего приятного, — ответила я. — Мы все боролись. Я делала то, что должна была делать, чтобы остаться в живых.

Вульф кивнул, словно каким-то образом понял, что я пытаюсь сказать. — А тот, кто спас тебя, он тоже ассасин? Это тот, кого я видел с тобой в Мидгрейве?

На долю секунды я задумалась о том, чтобы сказать правду; рассказать Вульфу о Фантоме, о Лорде. Может быть, я смогу довериться ему, смогу открыть ему этот большой секрет.

Но потом я вспомнила выражение лица Лорда, когда он взял с меня клятву хранить тайну. В прошлом он не раз тревожил меня своим видом, но в тот раз все было иначе.

Я не могла рассказать Вульфу. Я не могла рассказать о Фантоме ни одной живой душе.

Я уже облажалась, доверившись Лэнсону. Этого больше не повторится.

— Хватит допросов, — выдохнула я. — Я устала. Увидимся утром.

Я закрыла глаза и прислушалась к дыханию Вульфа. В конце концов он улегся в постель, его дыхание замедлялось с каждой минутой.

К моему облегчению, он больше не спрашивал ни о Мидгрейве, ни о моей борьбе. Я не была уверена, что смогу еще долго уклоняться от вопросов, особенно под тяжестью навалившейся усталости.

Вульф и так знал слишком много. Конечно, сейчас он был на моей стороне. Но ведь и Лэнсон в свое время был на моей стороне. Лорд всегда предостерегал меня от доверия к посторонним, от того, чтобы впускать в свою жизнь кого-то еще.

Он был единственным, кому я могла доверять. Лорд был тем, кто спас меня, единственным, с кем я могла разделить этот секрет.

Так и должно было остаться.

Глава 24

— Даже не думай о партнерстве с кем-то еще, — прорычал мне на ухо Вульф.

Я успела выскользнуть из постели и отправиться во двор на тренировку еще до того, как Вульф проснулся, почему-то решив, что сегодня смогу взять в партнеры кого-то другого для спарринга.

Как проклятая идиотка, я так и поступила.

У всех остальных уже были партнеры. Даже Лэнсону удалось найти нового партнера для спарринга, более мелкого фейри, который держался особняком, оставив меня в полном одиночестве в глубине двора.

Во всяком случае, до прихода Вульфа.

— Черти, — пробормотала я. — Ты и так привлекаешь слишком много внимания.

— Мы это уже проходили, Охотница. Твой план остаться незамеченной провалился. Теперь ты застряла со мной.

Я закатила глаза и застонала. Полагаю, это было лучше, чем стоять в одиночестве в углу и ждать, пока наставник обратит на меня внимание.

И я уже тренировалась с Вульфом. Я изучала схемы его движений, потоки его ударов.

— Хорошо, — признала я. — Но если ты заставишь меня истекать кровью, я убью тебя.

Я повернулась к нему лицом и увидела, что он уже ухмыляется. — Осторожнее, Охотница, — промурлыкал он.

Окружающие группы уже начали разминаться, нанося неумелые удары и отрабатывая основные боевые движения.

Все мое тело все еще оставалось скованным после вчерашней тренировки, но это меня не останавливало. До финального испытания оставалось меньше двух недель, и у меня не было времени. Я должна была стать сильнее. Должна была сделать шаг вперед.

Я встала лицом к Вульфу и подняла кулаки. Он сделал то же самое, его фирменная ухмылка все еще сохранялась на лице. В лучах утреннего солнца, поднимающегося над краем крепостных стен, я заметила, как в черных перьях его крыльев появился едва заметный оттенок серого. Его крылья каким-то образом умудрялись оставаться блестящими, а перья — идеально уложенными на мускулистой спине.

Однако они никогда не мешали ему сражаться. Я поймала себя на том, что пялюсь, и перевела взгляд на его глаза.

Он ухмыльнулся. — Ты пялишься.

Он не стал ждать, пока я сделаю первый шаг. В мгновение ока он шагнул вперед и ударил меня по ногам, пытаясь вывести из равновесия.

Это почти сработало, но я уже видела этот прием раньше. Я перепрыгнула через его ногу и нанесла удар по ребрам.

Мой кулак попал в цель, но Вульф схватил меня за руку и крутанул к себе на грудь, прежде чем я успела отступить. Прижав меня спиной к своему торсу, он просунул руку к моему горлу и сжал его настолько, что перекрыл доступ воздуха.

— Если бы я был вампиром, — вздохнул он, склонив голову к моей шее, — ты была бы моей.

От его хрипловатого голоса у меня по рукам побежали мурашки. Его рука на моей шее была горячей и яростной, и мне захотелось подчиниться ему.

«К черту это, — подумала я про себя. — Он делает это нарочно».

Я откинула голову назад на его плечо, давая ему понять, что хочу больше его дыхания на моей шее, больше его рук на моей обнаженной коже. Я даже прижалась к нему сильнее, ощущая вибрацию его груди, прежде чем приподнять локоть и направить его в ребра.

Сильно.

У Вульфа не было времени подготовиться к моему удару. Он хрюкнул и согнулся пополам, предоставив мне прекрасную возможность нанести еще один удар ему в спину, прямо между основаниями крыльев.

Он тут же упал на колени, издав очередной рык боли.