— Мне это не нравится, — прорычал Лэнсон. Он провел руками по волосам, запутав их в зализанных назад локонах. — Он ведет себя так, будто ты ему принадлежишь, Хантир.

— Ну, это не так.

— Там все было не так. — Лэнсон угрюмо покачал головой.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? — спросила я. — Я здесь, с тобой! Я не с ним! — Я никогда не видела его таким: он впился пальцами в кожу головы, словно хотел похоронить эти мысли, словно хотел похоронить свой гнев.

Но я чувствовала его с того места, где стояла: тяжелый, горячий и беспокойный. — Посмотри на меня, — приказала я.

Лэнсон покачал головой, не поворачиваясь, но в конце концов оторвал руки от волос.

— Посмотри на меня, — повторила я, и в словах прозвучало еще больше отчаяния.

Он медленно повернулся, его глаза не решались встретиться с моими.

Я не совсем понимала, зачем мне нужно было нравиться ему. Нужно было, чтобы он хотел меня. Нужно было, чтобы он одобрял меня, чтобы ненавидел Вульфа так же сильно, как и я.

Это было знакомое ощущение, которое я испытывала каждый день, когда росла с Лордом. В мире, где мне не было места, в мире, где у меня отняли моих собственных родителей, мне хотелось, чтобы кто-то тосковал по мне. Чтобы кто-то принял меня.

Мне хотелось, чтобы Лэнсон увидел меня.

Прежде чем я смогла остановить себя, я шагнула вперед и скользнула руками по его груди.

Сначала он напрягся, но не отступил под моим прикосновением.

Я просунула руки под его пиджак, поднялась к плечам, шее, подбородку.

Я видела это в его глазах — перемены. Лэнсон больше не смотрел на меня так, словно я была всем его миром, словно я была его спасением. Он смотрел на меня так, будто видел во мне правду; будто замечал тьму, которая всегда нависала над моей головой.

Он смотрел на меня так, словно я была разбитой, разрушенной.

Наконец-то он увидел меня настоящую.

Мы были слишком заняты своими переживаниями, чтобы заметить, что кто-то еще входит во двор, кто-то приближается, кто-то смотрит.

Пока медленный хлопок позади не заставил меня подпрыгнуть.

Я отстранилась от Лэнсона и повернулась, обнаружив, что Эспек с весельем наблюдает за нами.

— Как мило, — прошипел он. — Хотя, думаю, ты мне кое-что должна.

— Прости? — прошипела я.

Эспек попятился вперед, явно пьяный. И явно злой.

— Встань позади меня, — приказал Лэнсон.

Я проигнорировала его и задрала платье, вытащив клинок из-за бедра.

Эспек взглянул на него, а затем снова посмотрел на меня. — Так вот как ты убила Райдера? Заколола его до смерти вот этой игрушкой? Просто разорвала его на куски?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Лэнсон застыл рядом со мной.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, крыса. Они нашли его тело, и ты единственная, кому хватило глупости убить его. Ты должна мне жизнь.

Моим первым побуждением было встать перед Лэнсоном.

Но глаза Эспека не отрывались от меня. Ни на секунду. Он вытащил из ножен свой клинок и смело шагнул в мою сторону.

— Беги, Хантир, — взмолился Лэнсон из-за моей спины. — Он убьет тебя!

— Я никуда не пойду, — прорычала я. Я смутно осознавала, что Лэнсон пятится за мной.

Он хотел бежать.

Я хотела сражаться.

— Глупая, глупая девчонка, — прорычал Эспек. — Ты думала, что это сойдет тебе с рук? Тебе и твоему ручному волку?

— Как я уже сказала, я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Она никого не убивала! — добавил Лэнсон у меня за спиной. — Просто оставь ее в покое!

Эспек посмотрел на него, словно только что осознав, что он здесь. — Ты действительно в это веришь? — с насмешкой спросил он Лэнсона. — Может, тебе стоит спросить свою подружку о теле Райдера? Его не просто растерзали животные, знаешь ли. Его неоднократно били ножом, а потом оставили гнить.

Моя кровь застыла. Я хотела все отрицать. Черти, я так хотела. Но что-то первобытное глубоко внутри меня говорило мне не отступать, не позволять ему победить.

— Хантир? — спросил Лэнсон. — О чем он говорит?

В воздухе витало предвкушение. Я знала, что предстоит бой. Я убила друга Эспека, и он знал об этом с самого начала.

— Это нужно было сделать, — усмехнулась я, сделав полшага к Эспеку. — Он убил Маэкуса и собирался убить меня.

Глаза Эспека стали дикими. — Нужно было сделать? Черт возьми, мне плевать, что говорит директриса. Ему нанесли более десяти ножевых ранений! Это были не звериные когти!

Я представила себе тело Райдера, полусгнившее в грязи, где его оставил Вульф. Он заслуживал гораздо, гораздо худшего.

— Я сделала то, что должна была сделать! — Вес Веном в моей ладони успокоил меня.

— Лгунья.

Я сделала выпад первой, бросившись на Эспека без всякой осторожности. Мне было плевать на то, что у него есть свой клинок, что он на целый фут выше меня и вдвое больше.

Я уже порядком устала от того, что люди меня недооценивают.

Эспек встретил меня на полпути. В последнюю секунду я пригнулась, чтобы избежать кончика его клинка. Он зарычал и, крутанувшись на месте, метнул кулак в мои ребра, которые, казалось, никогда не заживут.

Но на этот раз я почти не почувствовала боли.

Я полоснула его по руке, Веном проскочила и прорезала рукав его форменного топа. Он зарычал от злости и, схватив меня за длинные волосы, откинул мою голову назад.

Глаза жгло от слез, но я все равно была довольна тем, что пролила хоть немного крови.

Лэнсон что-то кричал на заднем плане, но я была слишком сосредоточена на Эспеке, чтобы разобрать слова.

Слишком сосредоточена на смерти.

— Думаешь, ты справишься с этой штукой? — Эспек откинул мою голову еще дальше назад, так что моя спина почти прижалась к его груди.

Затем он потянулся к моему клинку.

Нет.

Я попыталась вырвать у него руку, попыталась вцепиться в лицо, ударить по коленям — что угодно.

Но это было бесполезно.

Его рука нашла мою, крепко держащую Веном.

— Не смей, мать твою, — прорычала я с ненавистью.

Он только рассмеялся.

Где, мать его, был Лэнсон?

Эспек изо всех сил выкручивал мне руку. Я держалась так долго, как только могла; держалась так, словно Веном была всем, что имело значение в мире. Потому что так оно и было. Веном была моим единственным напоминанием о доме, о Лорде, о моей миссии.

Я нуждалась в ней.

Но она приземлилась на траву рядом с нами, и я никогда в жизни не испытывала такой ярости.

— Что случилось? — прорычал Эспек мне в ухо. Я была уверена, что он вырывает волосы, была уверена, что чувствую, как кровоточит мой скальп. — Не так уж ты и сильна без своего оружия, чтобы защитить тебя, не так ли?

— Пошел ты, — прошипела я.

Он рассмеялся. — Я так и думал, маленькая крыса. Впрочем, не только у тебя есть оружие.

Я поняла смысл его слов слишком поздно. Свободной рукой он выхватил свой клинок, прижал меня спиной к своей груди и вонзил кинжал в мой торс.

Глубоко.

Адреналин, шок, ярость. Все замерло. Я не могла думать. Не могла дышать.

Он вытащил окровавленный кинжал, наконец отпустив мои волосы.

Мои руки мгновенно прижались к животу, чтобы не поддаться пронзительной боли, которая обрушилась на меня через несколько секунд.

Нет.

Я упала на колени.

Эспек снова рассмеялся, и звук его почти заглушила кровь, хлынувшая в мои уши.

А потом я увидела, как Эспек шагнул к Веном, подхватил ее и призвал свою магию.

Порыв ветра метнулся в его сторону, и я увидела, как ломается острая сталь клинка.

Он использовал природную магию, манипулируя стихиями, чтобы сокрушить Веном.

Лезвие сломалось с пронзительным металлическим треском.

Если бы я не истекала кровью, то наверняка разлетелась бы на куски.

Я не узнала вырвавшегося из глубины моего тела истошного крика.

— Наслаждайся боем с этим, — прошипел он.

Мой взгляд упал на Лэнсона, который застыл на месте в нескольких футах от меня.