Они смотрели на дом Богини с трепетом и ужасом, кое-кто опускался на колени и начинал возносить молитвы, прося Мать усмирить свой гнев.

– Ты можешь успокоить её? – раздражённо спросила Дейна.

Ответа не требовалось. Им обоим тётка была не по зубам. Сейчас усмирить её мог только Предок. Но как убедить его это сделать? Его не волновало, что Дония могла разрушить всю столицу и ненароком перебить кучу народа. Нет, он, скорее всего, удержит её в храме, понимая, что Милаш его потом сожрёт и – что хуже – перестанет рассказывать о происшествиях в семье. Но вот храм, вероятнее всего, не выстоит.

Дядя Милаш тоже мог успокоить тётку, но он же «упылил» с наагалеем. Есть ещё надежда, что дядя Варон справится, но его нужно сперва найти.

– Пошли к главной площади, – решила Дейна. – Там сейчас больше всего народа, и все слухи будут стекаться туда. Залезем на самое высокое здание…

– Не на здание суда! – тут же воспротивился Шерр.

– …и, возможно, дядя Варон нас сам заметит и спустится дать по шее.

– А мы его к тётке, – Шерр коварно потёр ладони.

– Может, он знает, где дядя с наагалеем…

– Но вряд ли скажет.

– …или мы сами с высоты кого-нибудь знакомого увидим.

Улицу перед храмом брат и сестра миновали быстро, но уже в самом её конце застряли. Во все времена при напастях народ бросался к храмам, ища защиту богов. Но леденящий душу вой, идущий от священных стен, заставлял их поворачивать назад и сшибаться с теми, кто так же рвался в храм, но ещё не понял, откуда именно доносится ужасный рёв. Толкотня и ругань стояли страшные. Визжали женщины, плакали дети, старики причитали с монотонностью напева похоронной песни. То и дело доносились крики о конце света, гневе богов и происках врагов Давридании.

Дейна и Шерр с трудом протиснулись сквозь давку и вынырнули на многолюдную, но всё же более свободную улицу. Здесь более ощутимо тянуло гарью от дворца. Ну или где-то в городе тоже вспыхнул пожар. Не переставая гудели пожарные колокола, всё чаще попадались лавки с выбитыми окнами и дверьми.

– Ты… Тёмные тебе в ребро! – ругнулся отскочивший Шерр, когда рядом с его ногой о мостовую тюкнулся арбалетный болт.

– Пошёл отсюдова далече! – гаркнули из-за высокого деревянного забора постоялого двора «У Лесины».

Ворота дома были наглухо закрыты и слегка выпирали вперёд, будто изнутри на них что-то наваливалось. Постояльцы, в основном богатые купцы и их служки, с арбалетами засели вдоль забора, отпугивая всех, кто смел приближаться. Даже бесконтрольная, не думающая толпа обтекала ворота по широкой дуге.

– Яник, чегой там? – гаркнул всё тот же голос.

Где-то за забором, не иначе на заднем дворе, глухо зазвучало в ответ:

– Ничегой!

– Вы это «ничегой» наружу вышвырнуть не забудьте!

Шерр опасливо обошёл недружелюбный двор и догнал ушедшую вперёд сестру.

Площадь встретила их дымом. Напротив здания суда полыхал огромный костёр. Стражи снаружи не было, закрылись внутри, а возмущённая толпа пыталась выломать двери.

Дейна осмотрелась и уверенно потопала к величественному храму – второму самому высокому зданию на площади. Взгляд невольно притянулся к крыше главного управления городской стражи, рядом с которым не так давно они с наагалеем сожгли бандитский притон. Взбежав по ступеням, женщина влетела в приоткрытые двери и оказалась в толпе встревоженных горожан.

– …боги гневаются на нас, – вещал с трибуны сухой, желчного вида жрец, – и нам нужно покаяться и искупить грехи наши. Мы стали преступно равнодушны к благодетелям нашим, забыли о молитвах и благодарственных подношениях. Забыли о благодарности, которую должны испытывать за жизни наши. Перестали ценить то, что даровали боги. Вознесите благодарность и испросите прощения! Покажите искренность свою и впредь никогда не забывайте о божеской милости. Если увидят боги в душах ваших правдивую покорность, то смилуются. Молитесь за свои запятнанные души!

Дейна, подпихиваемая Шерром, вдоль стенки протиснулась к неприметной дверце, ведущей из общего зала. В полутёмном коридорчике сновали жрецы, собиравшие драгоценную утварь и явно готовящиеся к худшему развитию событий. Рывком притянув к себе щуплого мужичонку, Дейна спросила:

– Где лестница на крышу?

– Что вы тут делаете? – выпучил глаза жрец. – Это священная часть хра… – с губ сорвался хрип, когда крепкое женское колено прошло между бёдер и, смяв рясу, плотно прижалось к паху.

– Отец, не дайте взять грех на душу этой юной особе, – встрял Шерр, лучась дружелюбной улыбкой. – Где лестница на крышу?

Жрец ткнул пальцем вправо и, когда Дейна отпустила его, полузадушено пискнул:

– Святотатцы! Братья, в храм проникли осквернители…

Дейна и Шерр уже свернули за угол и только слышали, как позади нарастает возмущённый гул.

Жрец не соврал, они действительно нашли лестницу, винтом уходившую наверх.

– Первый раз такое вижу, – изумлённо протянул Шерр, на ходу пялясь по сторонам.

Стены были увешаны ярко горящими светильниками, кладку испещряли защитные священные знаки, эти же знаки расползались по ступенькам и лестничным пролётами над головами. Повсюду висели обережные ленты, охранные узелки и даже пару раз попались бумажки с незатейливой надписью «Сгинь, хвостатый демон!».

– Слушай, – Шерра посетило подозрение, – мне кажется, здесь знают твоего жениха. Смотри, для него же всё подготовили. Точнее, от него.

Дейна не слушала. Она неслась вперёд, перепрыгивая через ступеньки, и все эти обереги вызывали только раздражение: опутывали как паутина.

За спинами нарастал шум. Жрецы, видимо, решили нагнать и вытурить нарушителей.

– Несите освящённое вино! Окропим так, что вся кожа слезет!

– О! – Шерр аж приостановился.

– Неча переводить на них питьё, чай не духи, а ворьё обыкновенное!

Ради питья Шерр был готов побыть духом, но подозревал, что кожу с него снимет дядя.

Винтовая лестница закончилась площадкой, с которой наверх к крышке люка вела приставная железная лестница. Дейна быстро забралась на неё, сорвала висячий замок прямо голыми руками и, согнув голову, толкнула крышку плечами. Та неохотно подалась, а затем всё же с грохотом откинулась, и женщина выбралась на покатую крышу. Осмотревшись, она обнаружила, что каменный конёк фасада находится совсем рядом, и поспешила на него шагнуть.

Взгляду открылась вся площадь, соседние улицы и улочки и все самые высокие дома столицы. Башни и шпили дворца тоже хорошо просматривались.

Шерр вылез на крышу и поторопился захлопнуть крышку. Он сперва хотел затащить лестницу, но жрецы наступали на пятки, и парень успел только сбросить её вниз.

– Ну как? – встав рядом с сестрой, Шерр окинул взглядом картину царящего хаоса.

Дейна поджала губы. В снующей толпе было не так легко кого-то рассмотреть. Вскинув глаза, она проводила взглядом тяжёлого дракона-огнеборца, а потом осмотрела ночное, выстланное серым дымом небо. Стремительного чёрного дракона дяди Варона было сложно высмотреть. Оставалось надеяться, что он сам их увидит.

– Что-нибудь подозрительное видишь? – спросила она брата.

– Только подозрительное и вижу, – хмыкнул тот и вздрогнул, услышав, как в крышку люка ударилась приставленная лестница. – Сюда сейчас жрецы нагрянут.

– Придержи их.

Люк только приоткрылся, как Шерр прыгнул на него и потом и вовсе уселся. Внизу раздалась не приличествующая священному сану ругань.

– Я вижу Ронта! – Дейна едва вниз не грохнулась. – Это ведь ему поручили увести принцессу и леди Неру!

Она явно видела внизу щеголевато завитого мужчину, который с улыбкой смотрел на неё. Но толпа двинулась и словно стёрла его образ. Дейна лихорадочно осмотрелась, но виконт испарился. Или, что вероятнее, натянул на приметную башку капюшон.

– Куда он исчез?

– Ого!

В люк снизу так долбанули, что Шерр от неожиданности соскочил с него. А вдруг там копьё, и оно ему в зад войдёт! Жрецы воспользовались этим, и крышка приподнялась. Шерр грудью на неё набросился, и люк придавил чью-то могучую волосатую руку. Раздался сдавленный вскрик, пальцы придавленной конечности скрючились и попытались нащупать парня. Нащупали они только пояс его штанов и попытались стянуть негодяя на крышу. Шерр отчаянно завозился, чувствуя, как с бёдер сползает одежда. Обладателем руки явно был не хлипковатый жрец, яйца которого малость примяла Дейна.