Давриданскому императору не раз поступали жалобы на паттера Иоргона от его же народа, но согласно договору, на основании которого песчаные волки вступили в состав империи, никто не имел права вмешиваться в их внутренние дела. В противном случае оборотни могли заявить о своём решении стать самостоятельными, а это было чревато тем, что и другие регионы могли возжелать того же. Паттер много раз обвинял своих соседей – нагов и лекарелов, – что те снабжают повстанцев оружием и дают им убежище. Император всегда затевал проверки столь преступных деяний, но ни разу обвинения паттера не были подтверждены. Один раз даже проверка выявила, что это Харшнее втайне поставляет оружие, надеясь рассорить оборотней с империей, чтобы потом захапать её после отсоединения. Но паттер почему-то этому не поверил, чем возбудил подозрения уже против себя: не имеет ли он в обход императора секретные связи с Харшнее?

И вот пять лет назад пасс Идан лично направился в западные регионы, где возникли довольно серьёзные волнения. Он разбил отряд повстанцев и захватил их лидера. Женщину! Говорят, она не была даже красавицей, но четырёхсотлетний пасс Идан потерял от неё голову. Настолько потерял, что организовал для неё «побег», но втайне продолжал удерживать рядом с собой. Об этом прознали. Если бы она была просто любовницей, возможно, ему простили бы увлечение. Все грешны. Но пасс Идан не был женат и, несмотря на давление отца, об этом не помышлял. Возникли серьёзные опасения, что он сделает полукровку, имевшую наглость идти против власти, своей женой. Паттер был в ярости, когда узнал, но сын не уступил.

Возможно, их противостояние закончилось бы гражданской войной и переворотом, но всё сложилось иначе. Связь пасса Идана принесла плоды, и его женщина забеременела. И к моменту конфликта с паттером была уже на очень большом сроке. Слухи расходятся в том, что произошло потом, а сам пасс Идан редко откровенничал. В его окружении оказался предатель, который выкрал беременную женщину и увёз её. Пасс в это время был в отъезде и вернулся только через три дня после похищения: никто не соизволил сообщить ему раньше. Он бросился вдогонку, но, как говорит молва, нашёл только мёртвого младенца. Мол, возлюбленная не простила ему гибели товарищей и, убив дитя, скрылась.

Так ли это, Ссадаши точно не знал, но знал, что женщина действительно сразу после родов сбежала, оставив новорожденного убийцам. Но пасс Идан успел догнать их прежде, чем они избавились от его дочери. После этого он тайно приехал к границе с Шаашидашем и просил, чтобы к нему прибыл наагариш Гайраш. Пять дней ждал. А когда наагариш приехал, отдал ему дочь и попросил позаботиться о ней до тех пор, пока он не сможет называться её отцом.

Надо сказать, папаша из него вышел очень решительный. Теперь ему было всё равно, примут ли его в качестве паттера, он был настроен изменить общество песчаных волков так, чтобы его незаконнорожденную нечистокровную дочь почитали как поцелованную богами.

А ещё он был очень ревнивым папашей. У песчаных волков существовала традиция ранних браков, когда совсем маленьких девочек выдавали замуж. До совершеннолетия они росли в доме родителей, а после их сразу отдавали мужу. У нагов такой традиции не было, но пасс Идан часто имел дело с нагами из южных кланов Шаашидаша, а эти, если чуяли возможность обзавестись женой, могли пойти на что угодно. По крайней мере, так считал пасс Идан. Малышке было всего четыре года, а он уже переживал, что хвостатые прохиндеи её не отдадут.

Перед отцом пасс покаялся, и было решено, что его околдовали. Хотя отношение к единственному наследнику стало настороженным. А те, кто был насторожен более всего, начали умирать. Что тут можно сказать? Они все уже были довольно стары.

– Вас стоит зарисовать в таком виде, – Ссадаши восхищённо осмотрел оборотня. – Даже представить вас в таком не мог.

– Воспользовался вашим примером, – сухо отозвался пасс Идан. Смущённым он не выглядел.

– И всё же я даже подумать не мог, что ваше разочарование в женщинах столь велико, что вы… – наагалей игриво посмотрел на господина Сепуша.

Пасс помрачнел и плотно сжал губы.

– Не стоит это упоминать, – оборотень произнёс эти слова таким тоном, что даже Ссадаши осознал, что переполз черту.

– Неудачная шутка, прошу простить. Но я сильно сердит на вас, вы расстроили мне очень важную охоту. Я едва смог напасть на след дичи и теперь буду выслеживать заново боги знают сколько. Могу узнать, из-за чего мне причинили такое расстройство?

– Наагалей, вы и так всё знаете и понимаете, – недовольно отозвался пасс Идан. – Я не могу полагаться только на помощь наагашейда. Если вы дадите слишком много, то и затребуете в ответ многого. И вы не можете дать мне всё, в чём я нуждаюсь. Договорённости с наагашейдом будут выполнены полностью, в этом можете не сомневаться. Спорные территории отойдут вам. В ваших хвостах находится гарантия моих обещаний, – оборотень пронзительно посмотрел на Ссадаши, – я сам её вам отдал и согласовал оплату за заботу о ней.

– Будь вы нагом, у меня бы не возникло сомнений, – улыбнулся Ссадаши. – Но с другими расами приходится быть осторожными. Вы не так трепетны к детям. Даже к своим.

Жёлтые глаза буквально обожгли ненавистью. В них мелькнула дикая животная ярость, и перед внутренним взором тут же предстал лобастый светло-песчаный волк. Он быстро сменился щенком светло-коричневого окраса, неуклюжим, но очень энергичным.

– Я видел её два месяца назад.

Пасс вздрогнул, ненависть сменилась жадным интересом. Господин Сепуш приподнял брови. Судя по его виду, он прекрасно понимал, о ком идёт речь.

– Наагариш Гайраш и наагасахиа Сина приезжали в Шайлешдар и привозили её с собой. Бойкая малышка, всё ещё ждёт, когда у неё отрастёт змеиный хвост.

Губы оборотня дрогнули, и он отвёл взгляд.

– Госпожа Сина учит её вашему языку, но он ей не очень даётся. Зато по-наагатински она шелестит как трава во время урагана. Здоровая и крепкая. Хорошенькая, – пасс сглотнул. – Ждёт, когда вы приедете в гости.

Оборотень не выдержал и застонал. У Ссадаши не было цели его мучить. Пасс Идан желал слышать про дочь, но в то же время он мучился от того, что может только слушать про неё.

Когда он вновь открыл глаза, они были заполнены сосредоточенной яростью, направленной уже не на Ссадаши.

– Всё закончится здесь. Нет, – пасс Идан поправил сам себя, – всё начнётся здесь.

– Вот как? – заинтересованно подался вперёд Ссадаши.

– И раз вы так активно лезете, – оборотень пронзительно посмотрел на него, – значит, поможете мне. Господин Сепуш, внесём изменения в план. У нас появился помощник.

Вероятности того, что наагалей откажется, пасс даже не допустил.

То, что с Дейной что-то не так, приставленные охранники не понимали, пока женщина не добралась до покоев наагалея. Возможно, если бы она просто прошла внутрь, они бы ни о чём не догадались и господина ждал бы сюрприз. Но хранительница остановилась у двери и самым тщательным образом совсем по-звериному принялась её обнюхивать.

– Госпожа, вы чего…

Женщина резко вскинулась, уставилась на окликнувшего нага светящимися голубым глазами и тихо зарычала.

Напряглись все наги, стоявшие на страже в коридоре.

– Шема позовите, – не повышая голоса велел серохвостый наг, стоящий у покоев наагариша Делилониса.

Похоже, хранительница поняла, что господина здесь нет, и вознамерилась уйти. Наги не сговариваясь окружили её. Женщина опять зарычала, оскалилась и выпустила когти, довольно короткие, но всё же острые. И, не довольствуясь только ими, потянулась к кинжалу. Этот жест немного успокоил нагов, всё же зверь не потянется к оружию. Но перед ними был не зверь, а звериная душа, всю жизнь прожившая в двуногом теле, другого облика не знавшая и перенявшая его повадки.

Но не терпение.

Зарычав, женщина бросилась на прорыв.

– Держи её!

– Не повреди!

– Осторожнее… ай, она меня укусила!