– Её высочество рассказывала. Этот мост был местом встреч влюблённых, и здесь брали начало не только прекрасные истории любви, но и настоящие драмы, – Дейна не смогла удержать торжественность и, широко улыбнувшись, рассмеялась.

Лицо её просветлело, глаза засияли, и она разом превратилась в шаловливую шестнадцатилетнюю девчонку.

– В пруд сталкивали в гневе незадачливых кавалеров, пытались топиться, – хранительница насмешливо посмотрела на уютный водоёмчик, покрытый кувшинками, на одну из которых как раз выбралась, брезгливо отряхивая лапки, лягушка, – швыряли в воду памятные подарки… Как-то раз повалили мост! После одного полутрупа, трижды всплывших кверху брюхами рыб и разбора десятка жалоб император распорядился заменить всех рыб здесь на касимѝйских щук. Ну, тех, что для рыбьих боёв выводили.

– Знаю этих тварей, – Ссадаши поспешил подобрать свисающий хвост на помост. – Уговорил меня как-то Вааш наловить щучек на уху…

Щук они наловили, уху сварили. Но Ссадаши, ловивший рыбу своим излюбленным – извращённым, по мнению Вааша, – способом, до сих пор не простил друга и не отомстил достойным образом. Мог бы и предупредить!

– Да? – неожиданно заинтересовалась Дейна и с завистью протянула: – А мне дядя не разрешал ходить на единственное озеро в нашей округе, где они водились.

– Твой дядя, в отличие от Вааша, идиотом не был, – проворчал наагалей, раздражённый досадными воспоминаниями. Но почти тут же усмехнулся, представив, с какими воплями утопленники выскакивали из прудика, обретя страстное желание жить. – И что? Любовных трагедий стало меньше?

– Пруд оставили в покое, а местом любовных встреч избрали озерцо в глубине парка, – Дейна мотнула кудрявой головой на север и весело приподняла брови. – Как раз за два дня до нашего с принцессой приезда по приказу императора с него сняли мост.

– Помогло? – не унимался Ссадаши.

– Ну не бросаться же в воду с берега? – пожала плечами Дейна. – Там камыши и топкий ил до колена. Не трагично…

С дорожки, скрытой кустами, донёсся нежный девичий смех и смущённое мужское лепетание. Ссадаши и Дейна обменялись одинаковыми насмешливыми взглядами, какими могут смотреть только те, кого не коснулось любовное томление или же коснулось, но слишком давно и неудачно. А затем вновь посмотрели друг на друга, слегка удивлённые возникшим единодушием.

Отвлекло их истошное мяуканье и сдавленные ругательства на другой стороне прудика. Затрещали и зашуршали камыши, истошный котячий ор усилился.

– Какого Тёмного ты туда забрался, дурная задница? Кошки же воду не любят. У-у-у, и как тебя не сожрали?!

Камышовые стебли слегка раздвинулись, и Ссадаши с Дейной увидели невысокую крепенькую девушку в задранном до самого пояса платье, сапогах до колена и премилых панталонах с узором из колокольчиков. В руках девушка держала истошно орущего чёрного котёнка, взъерошенного, грязнющего и страшно перепуганного. В воде шныряли голодные щуки, но девчушка бесстрашно отпинывала рыб, а самых наглых била по головам кулаком. Прижав к груди котёнка, она побрела к берегу, и камыши сомкнулись за её спиной. Донёсся только её голос.

– Вот ваша пропажа. Смотрите лучше, иначе шмакодявку кто-нибудь сожрёт… Не выжимайте его!!!

В ответ донеслось только сдавленное кошачье шипение.

– Свидание бравой дамы и нежного кавалера, – с чувством протянул Ссадаши.

– Романтично, – в тон ему отозвалась Дейна.

Настроение у обоих сильно повысилось. Ссадаши развлёкся у дознавателя, был спасён и последнее радовало его больше, чем первое. Дейна же наконец избавилась от чувства усталости, голова прояснилась и даже наметилась цель на будущее: обокрасть господина Лилашея. Она уже пробовала пить снотворное, но пробуждённая кровь детей мира через несколько минут сводила на нет его действие. Собственно, потому детей мира было так сложно отравить. А вот средство господина лекаря помогло.

Ссадаши и Дейна опять обменялись взглядами. Наг смотрел лукаво и заинтригованно шевелил хвостом. В глазах Дейны искрами светилось веселье, но смотрела она всё же более настороженно. Хорошее настроение требовало, чтобы им насладились. Оно требовало веселья, шутки, песни, танцев или хотя бы приятного разговора.

– Ты мне сейчас так нравишься, – Ссадаши по-кошачьи прищурился, ожидая, что девушка смешается и смутится, но она прищурилась в ответ.

– Сейчас вы мне тоже нравитесь, – с лёгкостью призналась Дейна.

Впрочем, господин ей нравился не только «сейчас». Он нравился ей с самых Карийских болот, когда она тащила его, беспомощного, на спине, когда переносила до деревни и когда всю дорогу до столицы заботилась и беспокоилась о нём. Правильно говорят, что, увидев однажды чужую слабость, уже невозможно остаться равнодушным. Она видела перед собой уже не просто насмехающегося наагалея, обманывающего, загадочного и непонятного. В прорезях «маски» появились живые глаза. Да и сама «маска» будто бы стала прозрачной.

– Только сейчас? – приподнял бровь Ссадаши.

– Только сейчас.

– А ты мне давно нравишься.

– Вы же сказали, что я вам сейчас нравлюсь. И, наверное, больше не нравлюсь, – Дейна подпёрла ладонью подбородок и тоскливо взглянула на всё сильнее проступающую на небе луну. – Господин Вааш говорил, что вам не нравятся девушки, которым нравитесь вы. Как только они начинают проявлять симпатию, вы остываете к ним.

– Да вот когда он успел наболтать? – раздражённо хлестнул хвостом наагалей и решительно отпёрся: – Враньё! Не влюбляться же мне в каждую хорошенькую девушку? В моём возрасте становишься разборчивым. Да и большинство женщин уже такие юные…

– Так вам нравятся дети? Я же тоже юная.

Ссадаши снисходительно посмотрел на Дейну.

– Если отбросишь всякие глупые мысли о том, что нужно стать сильнее и злее, то я дам тебе сотню лет. Внешне тебе как раз столько и есть.

Дейна фыркнула от смеха.

– А это там не глава туманников? – Ссадаши заинтригованно склонился к перилам и подтянул хвост.

Дейна невольно прижалась к нему и всмотрелась.

По другую сторону озера за камышами на взгорке действительно виднелась широкоплечая фигура. Сепуша Хариуца хранительница признала не сразу. Тот вместо привычных светлых одежд был в чёрном, да ещё и стоял в стороне от фонарей, в густой тени раскидистого дуба. Брови изумлённо поползли вверх, когда Дейна поняла, что глава туманников прижимает к дереву женщину. Ну не то чтобы прижимает… Упирается руками в ствол по обе стороны от госпожи в чёрном платье.

– А ходили слухи, что жениться он больше не собирается… – заинтригованно протянул Ссадаши.

– Чтобы ходить по бабам, жениться не нужно.

– Ты ещё маленькая, чтобы так говорить, – фыркнул на Дейну наг.

– Так мне сотня лет или всё-таки семнадцать? – фыркнула в ответ хранительница.

– Ты посмотри на её лицо!!! – наагалей распахнул глаза и с силой притиснул к себе Дейну. – Смотри-смотри! Такое один раз в жизни увидишь!

Хранительница, прижавшись щекой к щеке нага, жадно всмотрелась в лик опустившей ладони женщины и потрясённо распахнула рот.

– Пасс Идан…

– Будущий глава песчаных волков, второе духовное лицо, сын сноба, ханжи и моралиста паттера Иоргона! – ликующе и горячо шептал на ухо Дейне наагалей. – В платье! Женском! Не двигайся, я хочу запечатлеть этот момент в памяти!

– Не виляйте хвостом, вы нас обоих двигаете!

– Любовная встреча? – Ссадаши восторженно прикусил губу.

– Не фантазируйте, – пихнула его в бок Дейна. – Господин Сепуш точно не из этих. У него есть дочь, и он… – девушка замялась, вспомнив рассказы Инан.

– Давай сползаем? – наг, не отрывая горящих глаз от парочки, крепко обхватил Дейну одной рукой и потянул с моста. – Послушаем…

– Это не наше дело, – впрочем, хранительница особо не упиралась.

– А вдруг, – Ссадаши пристально уставился на неё, – они заговорщики и строят козни против императора? А платье – маскировка. Сегодня пасс Идан в оборочках, завтра господин Сепуш… Представь, они встречу назначат, – глаза наагалея загорелись ещё сильнее, – и мы с тобой увидим главу тумана…