Но попробуй только скажи. Вскобенится сильнее прежнего!

– Решила заглянуть домой, – промямлил Вааш.

Арреш испуганно посмотрел на него, потом на дядю и всё-таки попятился. Лицо Ссадаши побелело, а затем посерело, красноватые глаза высветились почти до прозрачности, а верхняя губа приподнялась в оскале.

Глухое бешенство занялось внутри.

Ссадаши сразу понял, о каком доме идёт речь.

У него не возникло мысли, что влюблённая в него Дейна никогда его не покинет. О нет! Эта глупая девочка всё ещё была в том жертвенном возрасте, когда положить любовь на алтарь ради каких-то там благородных целей допустимо и даже… тьфу ты!.. разумно!

– Почему? Что она себе придумала? – разъярённый наг вскочил на хвост, покачнулся и вновь отмахнулся от помощи друга.

Накатила тошнота, но она только подстегнула ярость.

– Куда вы смотрели?! – набросился он.

– За тобой смотрели, – Вааш виновато поёжился, Арреш и вовсе напоминал испуганного мальчика. – За ней Дел смотрит, ты не думай, что мы её одну отпустили…

– Отпустили?! Я не думаю, что вы отпустили, – Ссадаши нервно рассмеялся. – Уверен, у этой идиотки хватило духа сбежать. Когда?!

– Почти сразу, как отошли от берега, – Вааш понурился. – Я с тобой остался…

– Где Шширар?! Я его убью! – фиолетовый хвост кровожадно мотыльнулся из стороны в сторону.

– Шширар раньше всех спохватился. Дел отписался, что пересёкся с ним у Топской заставы. Проследили, что Дейна вместе с братом туда пошла, а уж на заставе им сказали, что эта парочка взяла дракона и умотала крыльями куда-то на северо-восток. Дел считает, что они в папенькино имение подались. Я тоже так думаю. Тут нам… то бишь тебе письмецо пришло. Вчера как раз крылатый посланник добрался.

Вааш вытащил из-за пояса помятый свиток со сломанной печатью, и Ссадаши, торопливо выдрав его, развернул и вчитался.

«Дружище, я надеюсь, ты там совсем с ума не рухнул, а то слышал, наги с катушек слетают, когда влюбляются. Ты на Дейну не сердись, она просто как увидела, что тебя бревном оходило, сразу всю вину на себя взяла и решила, что это из-за Короны. И не выбьешь из её головы это никак, а у меня сил не так много, чтобы её остановить. Физически-то она сильнее, хоть и женщина. Так что мы сейчас к папеньке в имение, что у Даргиды. Дейна хочет порыться в бабкиных записях, может, там сказано, как Корону снять. Если нет, то наведаемся на юг к лекарелским родичам.

Честное слово, тащиться в такую даль никакого желания нет! Так что, если ты в состоянии, приезжай и забирай эту дуру. Сам её к лекарелам сопроводишь. Мы её с отцом придержим, но ты особо не засиживайся. У неё, как у дяди Милаша, вечный зуд в одном месте и никакого страха перед полётами.

Ей-боги, ну не мне же мозги ей вправлять? Я младше неё на семнадцать минут.

Шерр»

Чуть ниже менее аккуратно и местами непонятно было дописано.

«И ты со своими змеями поосторожнее. У неё твоя печать поехала и дар проклятийника проявился по полной. Пожелала одному проходимцу, чтобы он в рожу наподобие своей влюбился, так он дракона обхаживать стал. А мы разбили ему сердце, решив улететь на «ясноглазом» ящере. Отвратительно! Ладно б за даму! За ящерицу мне морду ещё не били!»

– Там ещё на оборотной стороне, – подсказал Вааш.

На оборотной стороне прямо над печатью шла корявая надпись графитом.

«Ты не думай, вряд ли она сообразит тебя проклясть. Она, кажись, вообще не понимает, что её пожелания сбываются»

Ссадаши мигом представил, как идиотка проклинает его. Что-то вроде: «Влюбись в леди Неру, а ко мне остынь». И озверел ещё больше. Бросив письмо на пол, мужчина от души подубасил по нему хвостом и кровожадно осмотрелся. Арреш трусливо попятился за спину Вааша. Вааш виновато смотрел светлыми глазами, но ничуть не боялся расправы. Наверняка противоядия хапнул накануне!

– Твари, – с ненавистью выплюнул Ссадаши. – Как вы могли упустить девчонку, которой даже третий десяток не стукнул? Ты, – он уставился на друга, – директор школы нагинь. Ещё ни один хвост не слинял без твоего ведома за ворота, а тут за одной уследить не смог?

– Так я не один охрану несу. Вот пойдёт она в школу, и убедишься, что из неё не слинять.

– Никакой школы!!!

Фиолетовый хвост яростно хлестнул по перине, балдахин заколыхался. Злость поглотила все эмоции. Ссадаши ощущал отклики досады, обиды, он понимал, что, должно быть, жутко расстроен, но пока чувствовал лишь пожирающее бешенство.

Он сожрёт Дейну! Поймает и съест!

– Поцелует всего… Любит… Замуж пойдёт… – Ссадаши выплёвывал слова как яд. – Врать мне смела!

Вааш плотно сжал губы, удерживая: «Ну так и ты ей сколько брехал».

– За вас, дядя, переживала, – Арреш решил, что напоминание о небезразличии девушки Ссадаши немного умилостивит, но нет.

Он уставился на племянника наливающимися кровью глазами, в которых узкими клинками вытянулись вертикальные зрачки.

– Душа у неё болит, Ссадаши, – Вааш поступил мудрее. Какой наг не проникнется страданиями любимой женщины? – У неё родичи вон едва не поумирали, а она себя в этом винит. А тут ты за неё подставился. За жизнь твою дохлую переживала. Случись с тобой что, она уж умрёт.

– Умрёт?! – прошипел Ссадаши, взгляд стал ещё злее. – Случись со мной что, она и не узнает! Она мне сердце вырвала! Это забота?!

Вааш вздохнул. Любовь не сделала Ссадаши более похожим на других нагов.

– На месте ваше сердце, – буркнул Арреш и получил хвостом в живот от Вааша.

– Ссадаши-Ссадаши, – Вааш поймал бросившегося на племянника друга, – дурак он. Ну чего ты, право? С таким семейством твоя Дейна не пропадёт.

– Что они могут?! – бесился Ссадаши. – Её обманул какой-то пройдоха, её едва не убили, а что сделали они?

– И её наверняка уже сцапал Дел. Он отставал-то на часа четыре. С ним Шем, Шширар и Амарлиша. А Лишка та ещё разбойница. Помнишь, как она Дела выкрала? Дейну она стащит даже быстрее.

Ссадаши продолжал напирать на грудь друга.

– Да стоит объявить твоим, что ты наконец сподобился влюбиться, и тебе её притащат через неделю, обвязанную красивым зелёным бантом. Друг мой, ну куда ты сейчас потащишься? Тебя ещё шатает. Никуда девочка не денется. Давай приляг. Твои родители скоро в город приедут…

Вааш осёкся, увидев, как опасно прищурился Ссадаши.

– Ну помну же, – страдальчески протянул громадный наагалей.

Вааш оказался не таким уж предусмотрительным, и Ссадаши его всё-таки отравил. Легонько лизнул друга в шею, когда тот, обхватив его ручищами, волок к постели, чтобы увязать в балдахин. Рухнул благо на спину, иначе ноющие рёбра Ссадаши не выдержали бы.

Арреш остановить взбешённого дядю не посмел и убрался с дороги, хотя лежащий на полу Вааш яростно шипел, требуя, чтобы «червяк взял свои жалкие яйца в кулачок» и остановил и так едва ползущего Ссадаши.

Для проспавшего несколько дней Ссадаши был отвратительно бодр. Злость давала ему силы, а выражение лица распугивало охрану, как веник мух. Во дворе наагалей вскочил в чью-то колесницу и, хлестнув лошадей, помчался к городским воротам. Аррешу ничего не оставалось, как последовать за ним.

Горожане выворачивали шеи вслед расхристанному, мчащемуся как на пожар наагалею и обеспокоенно тыкали в его сторону хвостами. Ядовитый Цветок рода Фасаш редко можно было увидеть в такой ярости и в столь неприбранном виде. Старожилы сошлись во мнении, что ничего хорошего это не сулит.

– Попомни моё слово, – шепелявил древний наг своему несовершеннолетнему прапрапра- и ещё боги весть сколько правнуку, – скоро вся столица будет плясать в угоду Кукловода повелительницы.

– Да али повелитель допустит? – выпучил глаза внучок.

– Господин любит театральные представления, а Уста наагашейдисы даёт их не так часто, но помнят их веками.

– Да как же нечасто? – удивился нажонок. – В начале года бедокурил.

– Так это бедокурил, а не настроением города правил. Ох, могущества у него много…