– Чем она нехороша? – Аркшаш оскорбился, идея принадлежала ему. – Я их пока успокоил, но если к закату паттер не предъявит им живую Калерлею, они положат весь дворцовый гарнизон. И это не их угроза. Это мой прогноз! Поговори с паттером.

– Он пока весь на инстинктах, – поморщился Раашир.

– Кстати, о храмах, – Шеидан опечалился. – У храма Богини-Матери на Заречной треснула стена после визита наагалея в компании Фанлексов. Твой настоятель… ну тот гениальный маг… нёс такую несусветицу, что жрецы заперли его в келье, подозревая душевный недуг. Но у этого засранца нервы крепче, чем у нас троих вместе взятых. Он явно хотел сбежать, но, видать, Богине его побег был не угоден. Застрял в потайном ходе, там его жрецы и нашли. Насилу вытащили.

– Стена… – простонал Раашир. Казалось, он только это и услышал.

– Обратимся к виновникам. В конце концов, пожалуемся на наагалея наагашейду, – решил Аркшаш. – Что ж, проблема с паттером самая первоочерёдная. Нужно будет собрать глав, обговорить всё с ними, обсудить, припудрить уши… Ну это вы сами умеете. Тем более после представления в бальном зале нас могут обвинить только в пренебрежении безопасностью. И в гибели паттера, но о нём будут скорбеть немногие.

– Тем более большинство понимает, что такая судьба паттера настигла бы если не сейчас, то позднее, – Шеидан многозначительно приподнял брови. – Благо среди нынешних глав глупцов нет.

– Нужно решить, что говорить, исходя из всех событий, что произошли, – Раашир призадумался. – Мосце и Моззи задумали всё это ради трона.

– Опять, – тоскливо вздохнул Аркшаш.

– Оба они очень-очень дальние родственники семьи Митреск. Потомки кого-то из кузенов императрицы Дамадрии. Мосце знал какой-то наш секрет…

– Судя по представлению в бальном зале, он действительно его знал, – заметил Шеидан.

– Но мы это и предполагали, иначе не позволили бы спектаклю случиться, – хмыкнул Раашир. – Они явно задумывали нас раскрыть и навлечь на нас гнев глав. Те бы нас свергли, а Мосце и Моззи, добыв последнюю часть артефакта Сокровищница Молодости, инсценировали бы свою смерть и вернулись бы в качестве каких-нибудь своих потомков. Так я понял из их разговора. Видимо, они надеялись, что после трений за трон главы вновь обратят внимание на семью Митреск и выберут императора из дальних потомков, коими будут они. Сокровищницу они явно собирались ограбить для отвода глаз, возможно, Моззи действительно что-нибудь из неё вынес, а вот вольные вряд ли бы оттуда вышли. Пока все бы искали, что же такого было вынесено, на убыль в коллекции в кабинете императора никто бы не обратил внимания.

– А может, ему действительно было что-то нужно в сокровищнице? – нахмурился Шеидан.

– Вольные говорили про печать Закона, но зачем ему печать, которая не имеет никакой законной силы? Нынче мы используем печать Власти.

– Он мог просто напудрить вольным уши.

– Это мы уже не узнаем. Спугнули. И как почуял, подлец? – Раашир досадливо поморщился.

– Только вот зачем он нам музейное крыло спалил? – Аркшаш укоряюще покачал головой.

– А ты ещё не знаешь, что вылезшие оттуда наёмники за наагалеем Ссадаши охотились, – ухмыльнулся Шеидан. – Продуманный шаг, только воплощение ужасно топорное. Если бы нас раскрыли в бальном зале, то единственный, кто точно бы выступил на нашей стороне, – это наагашейд Дейширолеш. А вот если бы погиб наагалей Ссадаши, он бы уже вряд ли проявил такое дружелюбие.

– Целился бы тогда сразу в дочь… Ох боги, что я говорю?! – Аркшаш мгновенно сообразил, какую глупость смолол.

После смерти дочери наагашейда и последовавшего за этим отцовского горя от давриданского трона – цели заговора – осталось бы только воспоминание. И не самое приятное.

– Дейширолеш вряд ли поставил бы смерть наагалея выше открывшейся выгоды, – с сомнением протянул Шеидан.

– Вряд ли Моззи это понимал, я успел убедить его, насколько ценна тушка этого нага, – отозвался Раашир. – Только он не мог знать заранее, что наагалей прибудет. Возможно, в изначальном плане был советник Делилонис.

– Мы сами не знали, из кого будет состоять посольство. Вероятно, Моззи выбирал жертву уже после прибытия нагов. Главное же, чтобы это был важный для наагашейда наг, – продолжал рассуждать Шеидан. – Интересно, он специально раскрыл существование заговора именно перед наагалеем?

– Вряд ли, – покачал головой Аркшаш. – С наагалеем связываться не будут даже откровенные глупцы. Ни Моззи, ни Мосце ими не были. Скорее всего, наагалей – неожиданная деталь в плане. И изначально они планировали раскрыться перед кем-то другим. Нужно же им было как-то убедить нас, что стоит перебросить больше стражи на охрану гостей и ослабить защиту сокровищницы.

– Слишком много громких действий, – поморщился Шеидан. – Они были обречены на провал.

– Моззи никогда не был хитроумным, – отозвался Раашир. – Он прекрасно разбирался в хитросплетениях чужих махинаций, но не был способен выплетать тонкие интриги. А вот Мосце как раз мог. Это хорошее качество для советника. Но ему бы не хватило решимости. Но решимость была у Моззи.

– И вот некая толика глупости, присущая им обоим, их и объединила, – заключил Шеидан. – Почуяв опасность, они заметались и… вот! – мужчина театральным жестом махнул в сторону окна, где простиралась панорама из обуглившихся останков музейного крыла, расколотой оранжереи и покосившейся и обезглавленной часовни.

– Пусть боги наградят нас умными и хладнокровными врагами, – вознёс краткую молитву Аркшаш после непродолжительного молчания.

– Зато главы убеждены, что мы совершенно перед ними чисты, – нашёл хороший момент Шеидан. – Да, недальновидны, непредусмотрительны, но в их глазах это даже будет плюсом.

– Хорошо, что наболтать, я соображу. Слуг и стражу начнём менять после отъезда гостей, – решил император. – Придворных и советников до конца своего срока сменю.

– Боги, как я не люблю работать со свеженькими, – поморщился Шеидан.

– И нам ещё нужно подумать, как сообщить о Дерриане.

– В смысле? – Раашир обеспокоенно посмотрел на Аркшаша.

– Он раскрылся перед кучей народа. Принца придётся предъявить и дать правдоподобное объяснение маскараду. Думаю, его тепло примут. Особенно придворные дамы. Он же такой симпатяга, – повар ехидно прищурился, – весь в нашу жену.

– Да Тёмные тебя побери, Аркшаш! – Раашир вскочил. – Она только моя жена! Моя!

– Ну, Аркшаш, серьёзно, – укоряюще протянул Шеидан.

– Да дайте же мне порадоваться. Все эти годы за императрицу был я! Я вышагивал в свадебном платье, притворяясь женой одного из вас. Теперь-то у нас наконец появилась настоящая жена!

– У меня! – прошипел Раашир.

– У нас, Ашшидаш, у нас, – не унимался повар. Не мог он не отомстить за десятилетия шуточек, которые отпускала эта парочка в его сторону каждый раз, когда приходилось натягивать свадебное платье. «Ты же стройняха, Аркшаш. Мы слишком толстые». – Я с вами теперь до последнего мига вашей жизни. Вы знаете, кого благодарить за это.

– Поставлю матери свечку в часовне, – мрачно буркнул Шеидан, поднимаясь.

– Тогда я не буду требовать от наагалея её восстановления, – мстительно отозвался Раашир.

И братья, не прощаясь, направились на выход.

Посмеиваясь, Аркшаш тоже поднялся и, подойдя к книжному шкафу, вытащил потёртую книгу предсказаний. Перелистал её и остановился на пятьдесят третьей странице.

«Змеи, свившиеся хвостами в единой утробе, и человек, связанный с ними жизнью, – трёхглавый дракон, который изменит Давриданию, перекроит и добьётся небывало могущества».

Любимое пророчество Аркшаша. Наверное, оттого, что он сам его написал.

Что ж, ему всё же пора на кухню. А то бестолковые поварята опять напутают со специями и, не дай боги, вновь замешают взрывную смесь с сушёным чесноком.

Как и обещала, выкладываю краткое описание действий заговорщиков.

Краткое описание целей и действий заговорщиков.