Я молча кивнула.

— И я разозлился.

— Ты все еще любишь ее? — я подняла глаза и посмотрела на него. Я была уверена, что у него еще есть к ней чувства. Я видела, как он на нее смотрел.

— Я не знаю, — снова честно ответил он. От его честности мне хотелось плакать. — Но я хочу быть с тобой. Ты веришь мне?

— Да, — выдохнула я.

— Ты дашь мне шанс?

— Да, — повторила я.

— Давай уйдем отсюда?

— Куда?

— Домой… — он снова притянул меня к себе, но на этот раз для того, чтобы впиться в мою шею своими губами. От неожиданности я ухватилась за его крепкие плечи и застонала:

— Ника…

— Пожалуйста, давай уйдем отсюда? — он продолжал жадно меня обнимать, задирая платье и покрывая мою шею, губы поцелуями. Сопротивляться я не могла и не хотела.

Эта ночь была самой долгой за все время, проведенное в Тбилиси.

Мы сбежали со свадьбы, Ника причем взял машину своего друга, причем даже у него не спросив. В другой ситуации я бы никогда не села в машину к выпившему водителю, но сейчас мне было все равно. Дорога была проселочной и безлюдной. Она заняла ровно 9 минут.

Все это время он прижимал мою руку к своей груди, словно в знак подтверждения искренности своих намерений. У меня оставалось острое ощущение недосказанности, мои сомнения все еще терзали меня, но в то же время я понимала — я поняла его. Приняла. Допустила.

Всю дорогу мы молчали, каждый думал о своем. И только когда, наконец, зашли в абсолютно пустой дом, в темноту, проглотившую нас, Ника прижал меня к стене и произнес севшим голосом, тяжело дыша, прикасаясь губами к моей шее:

— Все, чего я хочу — быть с тобой.

И я ему поверила.

В спальне мы оказались через несколько секунд. Его прикосновения были то мягкими, то грубыми и жесткими — он был совсем не таким, как тогда, когда связь между нами была случайной и неожиданной. Его руки нагло скользили по моему телу, вызывая мурашки, он то притягивал меня к себе, чтобы нежно поцеловать в губы, то сжимал мои волосы на затылке, вынуждая запрокинуть голову назад и жадно целовал в шею.

Кожа горела под его пальцами, его глаза стали темными, мы дышали в одном ритме, или не дышали вовсе. В голове не осталось ни одного сомнения, я всецело отдалась ему, а он взял не только мое тело, но и душу.

Уже потом, когда все закончилось и мы пытались выровнять дыхание, он вдруг рассмеялся — заливисто, искренне и как-то совсем по-детски. Я невольно рассмеялась вместе с ним, ущипнула его за бок и протянула на выдохе:

— Ника, ты сумасшедший?

— Нет, я счастлив сейчас.

Он улыбался, закрыв глаза, как довольный кот. Я смотрела на него, больше не было ни одной мысли, мне просто хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Я чувствовала то же самое, что и он — я была счастлива.

— Эка, как ты думаешь, что будет завтра? — спросил он.

— Я не знаю, — честно ответила я. — Я не хочу об этом думать.

— Завтра зависит только от нас. Я хочу завтра проснуться с тобой и заснуть с тобой, — он повернулся ко мне, не переставая улыбаться.

— Я думаю, это вполне возможно, — улыбнулась я в ответ. — Тем более, что я тоже этого хочу.

— Я хочу завтра провести весь день здесь, не возвращаться в Тбилиси.

— Ну, в принципе, это тоже можно сделать.

— Мы могли бы прокатиться по окрестностям, пообедать в ресторане, посидеть вечером у камина и потом не вылезать из постели, — он начал откровенно фантазировать, но мне нравились его фантазии.

— И это можно, Ника!

— А еще я хочу, чтобы ты не уезжала из Грузии.

— Ника…

Тут я не нашла, что ответить. Мне предстояло принять сложное решение, и сейчас я не была к этому готова. Мы были самой неподходящей друг для друга парой: он вряд ли до сих пор расстался со своим прошлым и готов без оглядки двигаться дальше, а я… А я сбежала от своих прежних проблем в чужую для меня страну и теперь не знаю, как решать новые.

Не услышав ответа, он просто сгреб меня в своих объятиях и крепко прижал к себе. Я сделала глубокий вдох — каким бы не было наше будущее, я навсегда запомню эту ночь, его запах. Я прижалась к его груди щекой, он еще крепче обнял меня, и мы провалились в сон. После нескольких сложных, наполненных откровениями дней, это было самое верное решение.

— Эка, ты спишь?

Назойливый голос врывался в мой еще не проснувшийся мозг. Я открыла глаза — он смотрел на меня и улыбался. Его волосы были растрепаны еще сильнее обычного, лицо было помятым, но безмятежно расслабленным.

— Что-то случилось? — спросила я сквозь сон, снова закрывая глаза.

— Хорошо, что ты уже не спишь, я тоже проснулся, — он бесцеремонно вторгся в мое пространство и начал приставать ко мне самым наглым образом. Я засмеялась, вырвалась и завернулась в одеяло с головой — мне нужно было еще хотя бы 15 минут сна.

Он был явно другого мнения, потому что оставлять меня в покое так просто явно не собирался. Меня спас звонок — он застонал и потянулся за своим телефоном. Бросив взгляд на экран, он тут же стал серьезным, поднялся с кровати и отошел к окну.

Я не понимала, о чем он говорит, и даже не пыталась вслушаться и узнать знакомые мне грузинские слова. Но его тон, его обеспокоенное выражение лица все же заставили меня проснуться. Он запустил руку в волосы — он всегда так делал, когда нервничал.

— Ника, все нормально? — спросила я, когда он отключил телефон.

Он не ответил, только продолжал смотреть на потухший экран.

— Ника?

— Послушай…

— Что-то случилось? — я начинала волноваться.

— Да.

Он скривился в мучительной гримасе, и мне показалось, что он не хочет говорить мне правду. Снова не хочет быть со мной честным.

— Ника, что случилось?

— Эка… Мне нужно уехать… Я заберу тебя завтра, — он сделал тяжело вздохнул, — прости.

— Уехать? Почему?

Он посмотрел на меня, словно собираясь с мыслями и силами, словно решался сказать что-то.

— Мне нужно помочь другу.

Больше он мог ничего не говорить.

— Анне?

— Эка, я знаю, как это выглядит! — он сразу бросился ко мне и попытался обнять меня, но я резко одернула его.

— Хватит. Хватит! — повторила я, словно он не понимал меня с первого раза. — Сколько можно, Ника? Ты издеваешься?

— Это в последний раз…

— Господи, какая я дура, я снова тебе поверила!

Мне очень хотелось забиться в угол, спрятаться и расплакаться от обиды, но я держалась. Держаться мне помогала злость, которая поднималась во мне вместе с его нелепыми ночными фантазиями. Как я могла подумать, что он оставит свое прошлое ради меня?!

— Я тебя не обманывал, Эка, клянусь…

— Хватит! Я сама сейчас уеду, ты можешь делать все что хочешь!

Я быстро оделась, завязала волосы в хвост, наспех умылась — все это время он ходил за мной и просил не уезжать и поверить, что этот раз точно последний и он просто не может отказать. Но верить ему я больше не могла. Я никогда никого не ставила перед выбором, но сейчас был именно тот момент: он мог остаться со мной и строить будущее, а мог снова и снова возвращаться в прошлое. И он выбрал второе.

— Ника, все. Оставь меня в покое! — я бросила ему эту фразу перед тем, как выйти из комнаты, даже не глядя на него. Он вместо ответа перегородил мне дорогу, подперев дверь свой спиной.

— Почему ты снова выбираешь ее? Ты понимаешь, что всегда будешь как собака бегать за ней? Почему именно сейчас? Включи уже свою тупую голову, Ника! — я от отчаяния ударила его кулаком в грудь и села на кровать, закрыв лицо руками.

— Прости меня, — он подошел ко мне, положил голову на колени и обхватил мои ноги руками, — ты права.

— Мне все равно, делай, что хочешь. Я в этом больше не участвую. Ты не со мной, Ника, ты не свободен, ты даже сам себе не принадлежишь. Разберись с этим, но без меня.

Он молчал, продолжая обнимать меня. В душе пылало пламя из самых разных чувств и я, не удержавшись, запустила руки в его волосы.