— Спасибо, что поехал со мной, — я прервала тишину между нами. Он посмотрел на меня, чуть улыбнулся и молча кивнул. Я отвернулась к окну.

Нам невероятно повезло — на входе в больницу мы встретили Гиорги. Он выглядел очень уставшим и курил возле урны. Я сразу бросилась к нему. Увидев меня и мое обеспокоенное лицо, он вдруг улыбнулся и, не дожидаясь моего вопроса, сразу на него ответил:

— Все нормально! Все хорошо! Не переживай!

Я выдохнула и крепко вцепилась в него — все мрачные мысли, которые я пыталась прогнать из головы всю дорогу, исчезли сами по себе. Ника стоял рядом и довольно улыбался. Они перебросились парой фраз на грузинском языке, и он потянул меня за руку в сторону двери:

— Пойдем, мы сможем ее навестить!

Через несколько минут и два пролета лестниц мы уже были у ее палаты. Ника подошел к двери и прислушался: внутри был врач. Я неторопливо переступала с ноги на ногу, мне очень хотелось скорее самой убедиться в том, что с моей старшей подругой все действительно в порядке.

Наконец, спустя пару минут немолодой врач вышел и мы тут же ворвались в палату. Гванца сидела на кровати, она выглядела немного бледной, было очень непривычно видеть ее в больничных стенах, а не на кухне или во дворе, где она была полновластной хозяйкой целого мира. Я тут же обняла ее и крепко поцеловала в обе щеки:

— Гванца, как ты?

— Успокойся, Эка, все хорошо! — она улыбалась. — Ты почему такая перепуганная? Что ты сделал? — она бросила строгий взгляд на Нику.

— Я переживала за тебя! Ты меня очень напугала! Что случилось? — я начала тараторить, а Ника сделал пару шагов назад и сел на стул.

— Мне стало плохо с сердцем, но все уже хорошо…

— Что сказал врач?

— Все хорошо!

Гванца вдруг расплылась в довольной улыбке и мы с Никой невольно переглянулись. Это, разумеется, не осталось для нее незамеченным. Она сначала нахмурилась и скрестила руки на груди, а затем снова улыбнулась:

— Ладно, расскажу вам. Вы же все равно засунете свой нос не в свое дело!

И она начала рассказывать. Чем больше я слушала, тем больше не верила в то, что она говорила. Ее история казалось какой-то невероятной, так бывает только в кино.

Она плохо себя почувствовала сразу после того, как я ушла, но никому ничего не сказала, потому что должна была начать готовить для праздничного обеда, который назначила на сегодня — чтобы познакомиться с родителями девочки своего внука. Что произошло после, она не помнила — в глазах потемнело, в груди все сжалось, она успела только позвать Софико и потеряла сознание. Ее привезли в больницу, и, когда она прочитала на бейджике имя своего врача, она чуть не потеряла сознание еще раз.

Ее врач — Шалва Бидзашвили, мужчина, которого она не видела почти 40 лет. Тот самый, кто когда-то вскружил ей, 15-летней девчонке, голову, а потом не решился прийти к ее родителям и попросить ее руки. Сегодня он — успешный кардиолог, приличный человек и, по словам Гванцы, редкостная скотина. Именно он только что был в ее палате.

— А самое главное, — закончила свой рассказ Гванца, — этот идиот так и не женился! Так ему и надо!

— Он тебя узнал? — спросила я, пытаясь переварить ее историю.

— Еще бы! — ответил на этот вопрос Ника, за что получил очень суровый взгляд от Гванцы.

— Конечно узнал. Извинялся тут передо мной, просил прощения! — довольно заключила Гванца, и я улыбнулась. Несмотря на то, что она оказалась на больничной койке, она выглядела какой-то… счастливой, что ли.

— И что ты сказала? Простила?

— Еще нет.

— Но простишь? — улыбнулась я.

— Посмотрим, — загадочно ответила Гванца, и из этого ответа было понятно — вот-вот начнется еще одна глава ее жизни. Я посмотрела на Нику: он слушал историю Гванцы с искренним удовольствием и, наверное, считал себя частью произошедших событий. Мне перехотелось рассказывать Гванце о том, что произошло между нами, чтобы не расстраивать ее. Как бы там ни было, она была в больнице, и нервничать ей точно не нужно было. А в том, что она разозлится и захочет высказать Нике все то, что не высказала я, я не сомневалась.

— Ладно, моя милая Гванца, мы пойдем, тебе нужно отдыхать.

Я еще раз поцеловала ее и поднялась. Гванца взяла меня за руку, помешкалась и сказала:

— Ладно, ваша взяла…

— Что? — мы с Никой снова переглянулись.

— Я скажу вам, где искать эту деревенскую истеричку Нино. Пусть у этого старого козла, моего бывшего мужа, будет свой шанс на счастье.

— Что думаешь? — спросил меня Ника с интересом и азартом, как только мы вышли из больницы.

Гванца сказала нам, где искать Нино — в деревне Греми, в Кахетии. Я даже не спрашивала, откуда у нее адрес — я уже давно поняла, что эта женщина способна раздобыть любую информацию. Наверное, она всегда знала, где можно найти первую любовь ее мужа, а, возможно, навела справки после того, как мы с Никой начали копаться в их прошлом.

— Не знаю, — честно ответила я. После того, как я убедилась, что с Гванцей действительно все хорошо, на меня нахлынула дикая апатия и усталость. Я действительно очень сильно испугалась за нее, а еще я так и не успела осознать то, что произошло между нами с Никой. И продолжало происходить.

— Я думаю, что нужно поехать в Греми.

Я посмотрела на Нику. Он вел себя так, как будто вчерашний тяжелый разговор мне просто приснился.

— Не знаю, — повторила я. — Я не думаю, что у меня получится.

— Почему? Ты уезжаешь? — искренне удивился он.

— Я даже не знаю, где это. Я не знаю языка, не знаю, где ее искать, и я очень устала.

Я дошла до скамейки, стоявшей в сквере возле больницы, села на нее и закрыла глаза. Был прекрасный солнечный день, дул легкий освежающий ветер, по-весеннему щебетали птицы. Но я чувствовала себя тотально опустошенной.

— Я могу поехать с тобой.

Ника сел рядом со мной. Наверное, он заметил мое состояние.

— Ника…

— Ты была в Кахетии? Там очень классно, это совсем другая Грузия. Греми находится в Алазанской долине, можно заехать на винодельню, а еще ты сможешь попробовать настоящий кахетинский шашлык, и Нино заслуживает знать, что этот старый козел так и не нашел свое счастье…

Ника смотрел на меня и улыбался, а я не понимала, что происходит сейчас в его голове. Его резкие перепады настроения совсем сбили меня с толку.

— Ты думаешь, это хорошая идея?

— Это отличная идея! Я же из Кахетии! Можно заехать в Сигнахи, там сейчас очень красиво.

— Ты уверен?

— Я хочу, чтобы у тебя остались хорошие воспоминания о Грузии.

Последнюю фразу он вдруг произнес очень серьезно, а я не сдержалась и улыбнулась.

— Ладно, — сдалась я, и он искренне обрадовался. — Когда поедем?

— Завтра!

Мы договорились встретиться после обеда — Нике нужно было закончить какие-то дела, да и у меня было полно работы. Всю ночь накануне поездки я плохо спала, почему-то нервничала. Я не понимала, как мне себя вести с ним, мои чувства никуда не делись, но он не давал мне даже шанса, чтобы вернуться к тому разговору и попробовать начать все сначала.

К двум часам дня я была полностью готова к дороге, даже приготовила сэндвичи в дорогу, нашла на кухне Гванцы старый термос и сделала кофе. Ника должен был позвонить заранее, но телефон молчал. Он не позвонил ни в два, ни в три, ни даже в четыре часа дня. На мои сообщения он тоже не отвечал, и в душе снова поселилась тревога: с ним могло что-то случиться или он просто передумал.

К 6 часам вечера я съела все бутерброды вместе с Гиорги и его девушкой, которые хозяйничали во дворе Гванцы в ее отсутствие. К 7 я ушла к себе в комнату и разобрала сумку с вещами — он так и не объявился и не позвонил.

Я была уверена, что уже больше вообще никогда его не увижу, когда он ворвался без стука в мою комнату в половину восьмого вечера. Взъерошенный и взбудораженный.