— Ты собираешься погубить и меня. Но, к несчастью для тебя, именно здесь я чувствую себя как дома.

Я набираюсь храбрости, чтобы подойти к нему ближе, но не настолько близко, чтобы он схватил меня. Я еще не настолько храбрая.

Я вообще никогда не была храброй.

— Что это значит? — спрашиваю я, отвлекаясь на еще одну капельку, стекающую по его груди.

― Это значит, что если что-то случится, то только сегодня. Одна ночь.

Я смотрю на него сквозь ресницы и чувствую, как бусинка воды стекает с моей брови и катится по щеке. Это символично.

— Договорились, — говорю я, мой голос хриплый от желания. — Тогда мы больше никогда не увидимся.

Прежде чем он успевает ответить, я ныряю под воду и плыву, пока не оказываюсь прямо у его ног. Я всплываю на поверхность, перебирая руками светлые пряди, и чуть не задыхаюсь от огня в его лесных глазах.

Сердце колотится, я упираюсь руками в каждое его колено и приподнимаюсь, пока мы не оказываемся глаза в глаза. Он напрягается подо мной, но не отстраняется. Вблизи я вижу, какие у него необыкновенные глаза. Вихри золотисто-карих и зеленых оттенков смешиваются вместе, окаймленные темным кольцом. А на правом глазу — темное пятно, как будто кто-то случайно уронил бусинку чернил.

— Но сначала мне нужно убедиться в одной вещи, — говорю я ему, высунув язык, чтобы смочить губы. Его глаза опускаются вниз, наблюдая за тем, как исчезает мой язык, а затем отправляются дальше на юг, задерживаясь на моей груди, которая прижата друг к другу, и воде, стекающей по моим изгибам. Медленно он поднимает взгляд, и к тому времени, как наши глаза снова встречаются, я почти задыхаюсь. Теперь я вижу, как сырые эмоции отражаются в моих глазах. Почти дикое желание, и это чертовски бодрит.

Его кулаки сжимаются, а мое дыхание сбивается, когда я наблюдаю, как одержимый нуждой мужчина держит себя совершенно неподвижно, даже дыхание не расширяет его грудь.

Продолжая, я шепчу:

— Я устала от мужчин, которые не знают, что делают. Поэтому сначала поцелуй меня. Если ты не знаешь, как трахать меня ртом, то не будешь знать и как использовать свой член.

Он хихикает, звук низкий и глубокий. Без юмора, как будто я только что сказала ему, что не боюсь его, в то время как он держит нож у моей яремной вены.

Хотя его ухмылка жестока, она все равно что-то делает с моими внутренностями. Скручивает их, как тряпку, смоченную в бензине, перед тем как поджечь ее спичкой. Я просто знаю, что после сегодняшнего вечера уже никогда не буду прежней.

На его правой щеке появляется ямочка, а белые зубы впиваются в нижнюю губу, как будто он сдерживает циничный смех.

— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя ртом? Я могу это сделать, детка. Но трахать я буду твою киску.

Он поднимает руку, проводит пальцами по моей щеке и зарывается в волосы. Я трепещу от его огненного прикосновения, мои кости превращаются в желе от одного прикосновения его кожи.

Его хватка становится грубой, рывок вперед и вырывающийся из моего горла вздох, от которого мои руки едва не выскальзывают.

— Но я обещал, что не буду делать ничего, о чем бы ты меня не попросила, — напоминает он мне, в его тоне звучит злобный вызов.

Я никогда в жизни не умоляла о члене. Никогда не приходилось, когда мужчины так чертовски просты. Хотя, наверное, это неправда. Было несколько случаев, когда они случайно натыкались на мою точку G, и я умоляла их остаться именно там.

Они никогда не делали этого.

— Пожалуйста, — прохрипела я.

Он только качает головой, и я стараюсь не чувствовать себя отвергнутой. Покачивая головой, я сканирую глазами его телосложение, сомневаясь, стоит ли его умолять.

Заметив выражение моего лица, он проникает между моих бедер и сильно надавливает на мой клитор, заставляя меня вздрогнуть от его прикосновения.

— Я не тот тип мужчины, в котором ты хочешь сомневаться, — говорит он, его голос становится глубже.

Он может найти клитор. Достаточно хорошо для меня.

Прикусив губу, я наклоняюсь вперед, пока мои губы не касаются его челюсти, наслаждаясь тем, как он замирает.

— Пожалуйста, Энцо. Ты мне нужен, — шепчу я, стараясь, чтобы он услышал каждую нотку отчаяния.

Глубокий рык раздается в глубине его горла, когда я приближаю свой рот к его рту, приближаясь так близко, что он отстраняется.

Оторвавшись от губ, он хватает меня за талию и приподнимает, освобождая дрожащие руки от необходимости поддерживать мой вес. Повернув меня, он ставит меня на скользкий камень и снова погружается в воду.

Теперь мы поменялись местами, он просунул руки под мои колени, схватил меня за бедра и грубо притянул к себе. Жестокая поверхность воды скрежещет по моей плоти, но это только обостряет желание, пронизывающее мои нервные окончания.

Вокруг нас клубится пар от горячих источников и бурлящего водопада в пятнадцати футах от нас. Он покрывает мою кожу, оставляя меня раскрасневшейся и задыхающейся. А может, это то, как Энцо наклоняется вперед, глядя на меня сквозь сильно нависшие брови и густые ресницы, воспламеняет меня.

Его палец задевает край моего купальника у вершины бедер, вызывая дрожь по всему телу, достаточно сильную, чтобы заставить мои зубы стучать. Затем его взгляд опускается, и он медленно сдвигает мои трусики в сторону, обнажая меня полностью.

Он шипит сквозь зубы, и все, что я могу сделать, это поблагодарить Бога за то, что я сегодня побрилась.

— Такая чертовски красивая, — пробормотал он, прежде чем медленно и нежно поцеловать мой клитор, глядя на меня сверху. Я резко вдыхаю, разочарованная, когда он отступает. — Ты хотела именно такой поцелуй? — дразнит он, бросая на меня еще один взгляд, прежде чем его глаза снова опускаются вниз, словно он не может отвести взгляд.

— Нет, — хнычу я. — Ты можешь сделать что-то получше.

— Могу ли я? — размышляет он. — Как бы я это сделал? С помощью языка? — как только последнее слово слетает с языка, он выныривает, лаская мой клитор, прежде чем исчезнуть между его зубами.

Я стону, мои бедра непроизвольно подкатываются к его рту, отчаянно желая получить то, чего он так жестоко лишает меня.

— Да, вот так, — лепечу я, мои ноги начинают дрожать. Возбуждение накапливается в моем животе, и моя киска пульсирует от того, насколько оно сильное.

— Вот так, — повторяет он, снова облизывая мой клитор. Хотя на этот раз медленнее, заставляя меня вздрагивать от того, как это чертовски приятно.

— Не останавливайся, — задыхаюсь я, откидывая голову назад и раздвигая ноги. Еще один стон отскакивает от каменных стен, когда он прислушивается к моей просьбе, чувственно изгибая свой язык, как если бы он был у меня во рту, ведя войну против моего собственного.

Мне отчаянно хочется испытать и это, потому что он умеет целоваться. И без тени сомнения я знаю, что этот мужчина умеет трахаться так же хорошо.

Он стонет, прижимаясь ко мне.

— Ты вкуснее самого сладкого вина, а я мог бы пить тебя вечно.

Мое сердце замирает, и мои бедра поворачиваются, прижимаясь к его рту, когда он пробует меня на вкус, пьет из меня, как скорбящий человек, отчаянно пытающийся вырваться через бутылку. Щетина на его челюсти только усиливает удовольствие, заставляя меня сильнее прижиматься к нему.

Он сосет мой клитор, вызывая резкий стон, за которым следует его имя, и это все равно что наблюдать, как распускается цветок, когда он оживает.

Вены на его руках вздуваются, и я вижу, как напряжение накапливается в его плечах, когда он придвигает меня ближе, весь его рот охватывает меня, словно он не может насытиться мной.

— Открой шире, bella — красавица, мне нужно больше тебя.

Я делаю, как он говорит, поднимая колени как можно выше. Его язык исследует каждый дюйм меня, погружаясь внутрь моей киски и собирая мое возбуждение на кончике, прежде чем опуститься еще ниже и облизать мой тугой вход. Обычно я стесняюсь этого, но с Энцо мое тело, кажется, только умоляет о большем.