— Ты не боишься драконов, безродный мастер? — спросил Либерис, когда Альвах тащился назад.

— Я слишком быть потрясённый, ваше величество, чтобы думать о страхи, — Тео по совету Ярвуда не двигался, но кто запрещал пялиться на обстановку? Занавеска на алькове у стены шелохнулась, там определённо кто-то прятался, и Тео с трудом поборол искушение повернуть голову.

В следующую минуту Либерис удивил. Он не попросил повторить рассказанное в темнице, а пожелал услышать, как Тео вообще стал мастером и протеже самоуверенного ректора, начиная от своего появления в горах и до знакомства с Её величеством.

— Какой-то чудесный ночь я очнуться в горах и понять, что я не знать мир Алатуса, но слышать о нём много. Это быть магия, не иначе. Мне помогать Создатель, я уверен. Потом я увидеть, как два человек ходят между спящие ратники. Один из них наклониться, чтобы убить — так я подумать. И я решить защитить этот человек и другие, потому что Создатель запрещать убийство… — Тео говорил ровно, иногда беря паузу, чтобы «вспомнить факты».

Как всё-таки меняется смысл полотна, когда художник убирает на нём кажущиеся незначительными детали! Быстро усвоив науку правду и лжи в мире Алатуса, Тео почти не волновался. Во время его рассказа занавеска на алькове отодвинулась, и оттуда появился болезненного вида знакомый мужчина лет сорока, с проседью в густой шевелюре — принц Аргус, сын Кассандры. Он медленно, словно его беспокоила некая болезнь, присоединился к отчиму, занял кресло рядом, не опасаясь дракона.

— Я не хотеть быть мастер, Ваше величество. Я помогать пахать поле Дарден, потом мы поехать за товар в Аалам, и там меня схватить. Эве ректор и Ярвуд-эве меня долго допрашивать. Потом мы поехать к Рифелур-эве, и там я познакомиться с Самар-эве…

Либерис вдруг оборвал вдохновенное повествование безродного и вполголоса обратился к секретарю:

— Согласен с тобой, Сильвиус, история заслуживает внимания. И всё же я сомневаюсь, что вызывающий у тебя ревность Риуз подкуплен Аластэиром. То, что этот безродный не помнит прошлого, но целенаправленно шёл в Аалам, многозначительно. Поищи другие ниточки. Что на счёт Самар? Где эта хитрая грымза?

Тео внутренне ахнул: ему прежде не приходила мысль, что ректора смогут заподозрить в шпионаже и интриганстве. Он-то знал, как всё было на самом деле, а со стороны созданное им «полотно» выглядело совершенно иначе.

— Девицы сказали, что она осталась на Острове, но мы не обнаружили там её, — сказал Ярвуд.

— И где же любимая фрейлина Её величества? — Либерис сместил руку на подставленную голову дракона. Вопрос предназначался Тео.

— Когда я догнать алазонки, уже быть ночь. И мы заночевать на Остров, а с рассвет — поехать обратно. Самар-эве хотеть ехать с нами, чтобы ухаживать за Его высочество, так приказать Её величество. Но я убедить эта бедная женщина остаться на Остров, чтобы её не пытать дознаватели.

— И она согласилась?

— Когда мы выехать, она оставаться там, — кивнуть Тео. — Я мужчина, мочь за себя постоять, а она тоже выполнять приказания Её величества и быть преданная клятва. Она хотеть убедиться, что Его высочеству ничто не угрожать.

Вообще-то, Тео попросил Грэйга забрать фрейлину, не договариваясь заранее о месте, чтобы не приходилось позже врать во время допроса. Скорее всего, друг её спрятал на том самом заброшенном Острове, но могли быть и другие варианты: чем ближе ко дворцу, тем сложнее найти. Задумавшийся Тео вздрогнул от гневного крика.

Либерис дёрнул рукой, и трубка, по которой капала кровь, вылетела.

— Когда её найдут, я скормлю её Альваху по кусочкам! Она заслуживает этого…

Приступ гнева короля закончился так же неожиданно, как и начался. Он спокойно обратился к Ярвуду с приказом обшарить весь Аалам, Острова и леса, но найти хитрую фрейлину.

Принц тем временем, не смущаясь, вставил в свою руку освободившийся катетер.

— Что касается тебя, мастер, и твоих девиц, я подумаю. Идея забавная, не скрою, — Либерис издал покашливающий смешок. — Жаль портить красоту и потраченное время. Но девицам нужен другой мастер, с менее сомнительной репутацией. Здесь я согласен с тобой, Сильвиус, хотя слова о долге, как ты сказал, добавляют шарм к показному покаянию этого безродного.

Король уставился на парня, который начинал раздражать своей единственной, ярко выражемой эмоцией — интересом к происходяшему, но без страха и даже особого льстивого почтения, которое выказывали все камериры. Определённо, этот безродный чем-то напоминал плохо управляемого Морканта.

— Так что же тебе передала Её величество?.. Где Моркант? — король оборвал свой вопрос и повернулся к Ярвуду. — Найди его немедленно!

— Слушаюсь, ваше величество, — секретарь спешно вышел, оставляя короля и безродного преступника наедине.

— Говорить? — уточнил Тео. По лицу Либериса поползла отчётливая тень ярости. — Хорошо. Сейчас. Я вспомнить. Это сложно.

Он прикрыл глаза и начал озвучивать пожелание Кассандры, добавляя от себя подробностей:

— «Здравствуй, милый дядюшка, а может быть, и дедушка…»

Запищал какой-то артефакт, Тео замолчал и открыл глаза. Рядом с королём на столике, замаскированный под изящную статуэтку, сверкал красным артефакт правды.

— Ты лжёшь! — рявкнул Либерис, вставая с ложа, и дракон встрепенулся вместе с ним. Принц побледнел и вжался в кресло.

— Ваше величество, это не мой слова, я повторять чужие! — Тео испуганно сделал шаг назад.

— В самом деле, — Либерис подумал и пошёл к импровизированному трону на небольшом возвышении. — Продолжай!

— Значит… «Здравствуй, милый дядюшка…»

— Следующее! — рявкнул Либерис.

— Хорошо, ваше величество. — «Я скорблю по годам, отданным в жертву своей неопытности и страху. Я скорблю по моим чувствам, которые служили преступному обману. Я скорблю о моём сыне, возможно, утерянном навсегда для меня. Но знай, сегодня я рада и счастлива, как никогда. Создатель вознаградил меня за все мои страданияю, и остаток своих дней я проведу на свободе и в счастье. Рядом со мной будут алатусы, которые заслужили счастье не меньше. Моя дочь. Бедняжка… Ты лишил и её молодости, и радости быть собой. Надеюсь, в Алатерре она найдёт то, в чём нуждалась. Со мной будут алатусы, кровь которых ты так ценишь. Я спасаю этих несчастных детей, забираю с собой колыбели драконов, которых ты поработил. Они родятся в лучшем мире и, главное, свободными. Со мной мой Рэмирос, и он заслужил счастья не меньше. Я надеюсь, что когда-нибудь Аргус познает всю глубину обмана, которым ты окружил его…

Тео говорил, прикрыв глаза, хотя жажда посмотреть на реакцию Либериса и принца просто выжигала.

— Его отец Рэмирос…

— Замолчи! Замолчи! — закричал Либерис. Вместе с драконьим рыком поток воздуха откинул Тео на несколько метров, заваливая его на спину. В долю секунды правитель оказался рядом, Тьма вокруг него бесновалась, а рядом разевал пасть слепой Альвах. — Замолчи, безродный! Кто ты, чтобы сметь повторять такое?!

— Мой долг — передать слова Её величество, как есть, — пробормотал Тео, не решаясь подняться. — Не говорить дальше? Она ещё про Арженти сказать…

— Аргус — мой сын! Эта лживая потаскуха хочет… — Либерис в мгновение ока перенёсся с съёжившемуся принцу и положил руку ему на плечо. — Что она сказала про Арженти?

Эти приступы ярости вперемешку с приливами спокойствия, похоже, для Либериса и его окружения стали привычными. Тео поднялся и остался стоять там, куда его отнесло.

— Она сказать, что Арженти прийти за тобой, ваше величество. И разрушить ваша власть. Это если коротко. Вы скоро получить доказательства его слова, как только получить новости с юг от все три сай.

Либерис изменился в лице, и дракон почувствовал настроение хозяина, начал вытягивать голову, примериваясь с помощью запаха к будущему удару. Король двигался без помощи Тьмы к ним — безродному мастеру и напряжённому дракону:

— Что ещё она передала? Аластэир, который организовал её побег и помог украсть моих драконов, начнёт войну?