— А ты не торопишься к своим алазонкам? — поинтересовался там Грэйг, озабоченный неторопливостью Тео, пожелавшего напиться горячего отвара.

— Дождёмся заката, успею я на службу, не переживай.

Тео с облегчением снял маску и отёр ею блестящее от пота лицо. Прищурившись посмотрел на светило, находившееся в двух часах от горизонта:

— Прилетят ещё двое до заката. Пока исход битвы не ясен, в Ааламе будут следовать согласно протоколу. Следующую пару пошлют на рассвете. И только потом, возможно, догадаются о западне. Поэтому дождёмся рассвета и позовём Энрике.

Грэйг потёр задумчиво шею. Дело Арженти предлагал хорошее, вот только почему-то росло подозрение, что тот хочет вмешаться в битву не одним словом. Стоило посоветоваться с Анникой, которая тоже себе места не находила, но ещё больше опасалась оставлять в одиночестве Рэмироса, снова впавшего в лёгкое безумие и собравшегося перерубить все деревья в округе ради того, чтобы “согреть один остывший замок на Островах”, где, он верил, его ждёт “возлюбленная Касси”.

— Зачем я ему сказала, для чего нужно столько дров? — сокрушалась Анника. И пообещала что-нибудь придумать, чтобы отвлечь Арженти. Два и даже четыре освобождённых алатуса не стоили той цены, которую собирался заплатить сын Авалы за жизни глупых безродных.

*****

Расстояние между двумя людскими потоками стремительно сокращалось одновременно со светилом, отсчитывающим свои последние минуты труда в этом мире. Но верхний поток тёк относительно быстрее: сверху видели, что третий сай отступает, выбирая себе удачную позицию — отступает и сразу взбирается на холмы, откуда бить проще.

— Какие дурные! — цокнул Грэйг, стоя рядом с Тео на скале и точно так же следя за двумя событиями — намечающейся битвой и потухающим Глазом Алатуса. Какая драка ночью? Ни врага, ни своего не разберёшь впотьмах. И толку от тех факелов, что сейчас зажигали обе стороны?

Напряжённый Арженти стоял рядом, желваки играли на его скулах, и руки то сжимались в кулаки, то раскрывались. Грэйг, умудрявшийся замечать это, останавливал друга, касаясь его плеча:

— Ты не можешь!.. Это не твоя война!.. Нельзя! Ты нужен в Ааламе!.. Энрике собрался с Алисией выкрасть несколько колыбелей...

Отвлекал, как мог. Но Арженти даже на последний аргумент отмахнулся:

— Скажи Энрике, завтра сделаем. Пока своими глазами не увижу, где их держат, не пойду. Завтра...

Он скривил губы — к горлу подступала тошнота. Как всегда раньше, когда его провоцировали на драку, а он вынужден был стоять смиренно, потому что помнил о Делфине, её глазах и отчаянии в них.

Тускло блеснуло серебро, буква “L” на левых стягах, загорелись алым ленты на копьях авангарда справа. С обеих сторон раздался крик идущих первыми капитанов:

— Ал-ла-вал-ле-е-е!..

И два потока плеснулись навстречу друг другу. Последние лучи светила заплясали на воздетых мечах, а справа ещё и на тёмных концах копий… Первые ряды схлестнулись, за ним вторые, и первоначальный порядок был нарушен — масса смешалась, вместе с воплями. И вдруг над толпой взлетел кто-то. Тео сморгнул, думая, что показалось. Но крик, раздирающий слух, не обманул — отшибленные подняли, проткнув, зазевавшегося противника на копьях. И скинули назад, в толпу. Третий сай забывал обещание, данное оборотню, и быстро зверел.

Несмотря на численное превосходство, среди отшибленных в первых рядах случилась заминка. Третий сай яростно рубил направо и налево, устилая стонущими телами дорогу вглубь массы, позади волнующейся, но относительно неподвижной.

Тео не выдержал — его вырвало. Стоило перевести взгляд на холмы, и желудок запульсировал снова.

— Пойдём отсюда, Арженти... Тео... Не надо тебе на это смотреть, — Грэйг уже был готов сам построить портал и втолкнуть туда парня, впервые увидевшего настоящую смерть, такой, какой она была — беспощадной и уродливой.

Но он тряс головой, указывая на что-то особенное в битве и пытаясь сказать, однако спазмы мешали.

— Ты видел это? — с глухим отчаянием, в паузе, он всё-таки вытолкнул из себя фразу. — Ты видел, как он убил его?

— Кто кого, Арженти?

— Они были знакомы... Он узнал, а тот — нет... и убил...

— Тебе, наверное, показалось. Какова вероятность того, что здесь встретятся родственники? — Грэйг, наконец, понял, что пытался сказать Тео. Именно об этом он предупреждал и отшибленных, и помнящих.

— Смотри туда, вон, видишь двое замерли? — Тео вытянул руку, потом сместил её. — Поздно... И там!

Грэйг отследил то, что видел Арженти, умевший усиливать зрение и слух с помощью магических нитей: два противника, две фигуры закружили, как два аквилана, не решаясь напасть друг на друга. Один что-то кричал, бил себя кулаком в грудь, второй — качнул головой из стороны в строну и занёс меч...

— Это... непростительно! — Грэйг боялся смотреть на друга, которого опять рвало уже не кашицей, воздухом. И сам воздух вокруг сгущался; прощальный алый шлейф Алатуса медленно скользил по горам, уползая на запад вслед за своим хозяином. Грэйг потянулся за пояс, вытащил флягу, подаренную сегодня пограничником с просьбой выпить за здоровье спасённых. Открутил крышку и сунул в руку Арженти: — Выпей!

Тот, обессиленный желудочными спазмами, послушно глотнул и закашлялся. Опустился на камень, закрыл голову, привыкая к медленно наступающему расслаблению.

— Пойдём, Тео. Нам пора... Тебе пора... Ты должен вернуться во дворец. Что ты делаешь?!

Арженти медленно поднимался, расставляя руки — и нити витающей вокруг ярости хлынули к нему вперемешку с магией воздуха, камня и огня от множества зажигающихся факелов.

— Арженти! Тео! — пытался его остановить Грэйг, но его отнесло на несколько метров от разгневанного алатуса. Закручивался вихрь, превращаясь в управляемый поток воздуха. Очередным порывом ветра Грэйга сбросило вниз, и он прильнул к защитной скале. Сквозь поднимающуюся пелену пыли он заметил и других безмолвных свидетелей битвы — дозорные Аластэира наблюдали издалека за происходящим, чтобы донести королю Алатерры: план осуществился точь-в-точь.

Фиолетово-розовые облака вверху клубились, стягиваясь отовсюду к центру смерча. Ветер усиливался, и, кажется, понемногу дерущиеся начинали обращать на это внимание. Из ущелья поднималась вода, её засасывало в поток воздуха, крутящегося вокруг одинокой фигуры на чёрной скале.

И вдруг вихрь замер на мгновение, а затем загудел по долине, валя с ног все три сая. В этой кутерьме некоторые ещё пытались свести счёты, но мокрый ветер слизывал со ставшей скользкой молодой травы упирающиеся ноги — и первый десяток ратников, не удержавшись, покатился, по склонам холмов, снося тех, кто стоял внизу.

Казалось, что даже сами горы с крайним изумлением взирают на внезапно родившуюся бурю, которая поклялась остудить горячие головы братоубийц. Аквиланы, предчувствующие сытый ужин, попрятались в каменных складках. Опускалась тьма, непроглядная и равнодушная. Ветер потушил все факелы и намочил фитили, теперь не скоро их разожгут... И люди прекратили бойню, упали на колени, пряча лица в сырую от дождя и пролитой крови землю.

Арженти не слышал, как называли его имя, приправляя священным ужасом: словно боги вещали через его ярость... Но внезапно ветер, до это беснующийся и не собирающийся превращать свой танец, осел позёмкой на землю. Ещё какое-то время люди не смели поднять головы. А когда сделали это и посмотрели на тёмную скалу, где раньше стояла фигура с разведёнными руками, то не увидели её...

Грэйг, которому удалось добраться до разгневанного Арженти, сотворил короткий портал, усилием втащил в него парня и, едва они оба вывалились на пружинистый мох, придавил серебряного принца:

— Всё! Успокойся! Ты сделал невозможное — ты остановил их!

— Слезь с меня, — процедил Тео.

— Слезу, только если ты больше не вернёшься туда, — Грэйг убрал колено с груди парня. — У тебя, кстати, сигнальный артефакт сработал.

Тео дотронулся до медальона, вывалившегося из запаха халата, тот действительно был горячим. Айя вызывала его.