Мужской голос приблизился:

— Вижу, вы не отдохнули с дороги, дорогая. Я вас сменю и поухаживаю за своей женой. За вами придут, когда потребуется.

Кассандра в последний раз взглянула в лицо сестры, дышавшей тяжело, зрачки под прикрытыми веками бегали. Поняла ли Альдиния, что явилось чудовище, было непонятно.

— Прощай, сестра! Я сделаю всё, как ты сказала, — Кассандра наклонилась поцеловать щёку умирающей и шепнула так, что Либерис не услышал. — Я отомщу за тебя. Клянусь!

Комната развернулась — Касси поднялась с ложа, сделала книксен, не поднимая головы, и перед уходом сказала ровным голосом:

— Благодарю вас, Либерис. Я правда устала с дороги, и мне нужно отдохнуть.

— Разумеется, у вас будет достаточно времени, — пообещал ей король, и Кассандра направилась к двери.

А после, вместо того, чтобы выполнить обещанное Либерису, она тихо бросила какому-то представительному мужчине, явному камериру, ожидавшему её за дверью:

— Приготовь лошадей, мы уезжаем.

— Но ты устала, Касси! И я тоже... — очевидно, этот мужчина находился с нею в доверительных отношениях.

— Хочешь жить, слушай меня! — оборвала его Кассандра.

Сменившаяся картинка показывала какое-то время проносящиеся деревья, пока не стемнело. Кассандра со своим спутником остановились на ночлег в лесу, там мужчина по имени Рэмирус разжёг костёр, сумел поймать какую-то живность, и пара поужинала, запивая несолёное жареное мясо водой из фляги. Кассандра торопилась попасть в Межземелье и надеялась, что Либерис не станет искать их здесь, а первым делом бросит все силы на поиски в западном направлении — на Островах.

Тео попросил показать следующий важный момент, хотя наблюдать за парой было интересно. Её нынешнее величество оказалась достойной предков, такая же честная и добрая, как Авала, такая же решительная. В крови ан-Дисан (потомков первых Дисан) не было трусости, с удовольствием подумал Тео.

Увы, до границы любовники добраться не успели, как ни старались. Днём над ними кружили драконы, высматривая беглецов, поэтому приходилось идти ночью, и эта часть сна получилась самой тяжёлой. Одно он понял по обрывкам разговоров влюблённых, что Кассандра, которой давно сделал предложение Рэмирус, и которая откладывала бракосочетание до тех пор, пока не выздоровеет сестра (здесь оказался замешан совет Либериса, “желавшего” всем добра), в эти безумные ночи погони она решилась.

— Кто знает, Рэм, может, я буду ему не интересна, если он узнает, что больше не сможет стать моим первым и единственным мужчиной?

И он, Рэм, любил свою Касси нежно и страстно, принеся клятву верности под звёздами и призывая в свидетели единственного, кто их видел — Создателя, светившего ярким ликом местного солнца. Показав начало брачной ночи, вернее, дня, стыдливая память Кассандры оборвала “показ”: Тео узнал главное — от кого понесла в ту ночь своих единственных детей нынешняя королева.

...От крика, сменившего жаркое и приглушённое дыхание влюблённых, Тео вздрогнул. Кассандра стояла напротив Либериса, хмурого и брезгливо кривящего губы — в этом эпизоде Тео смог наконец рассмотреть короля.

Он помнил, что со дня коронации прошло лет сто пятдесят-двести — столько он прожил с Альдинией, первой королевой. По человеческим меркам выглядел Либерис, как мужчина лет сорока. Невысокий, с твёрдым взглядом, но (что удивило Тео больше всего) имеющим доверительную внешность обыкновенного человека без власти. Волосы его были не густы, и широкий открытый лоб как бы указывал на недюжинный интеллект его носителя. Либерис Третий по-прежнему казался подтянутым, наследие сына не было растрачено. И, в общем, Тео себе признался, что не видит ничего отвратительного во внешности, а его брезгливость и ярость, гуляющие на губах и во взгляде, понятны: Кассандра только что выплюнула в лицо своему деверю откровенное признание.

— За наглость и нарушение законов брачной связи с лицами королевской крови, Рэмирос будет казнён, — Кассандра вскрикнула, — ... хотя, возможно, он уже убит. Мои ликторы слишком предупредительны... Одного не могу понять, Касси, — он приблизился, но не посмел коснуться, — как ты могла бросить свою сестру? Она звала тебя, умоляла остаться с нею в последние минуты... Касси, Касси!.. Или безумие Альдинии и тебя коснулось? Зачем же ты бежала на юг?..

Тео вздохнул, вспоминая Грэйга и всю компанию добрых друзей, ныне, вероятно, летящих в спасительную столицу Алатерры, где, по словам Эрика, готовы принять беглецов, а также всех алатусов с исковерканной судьбой, то есть, драконов. Думая о друзьях, он пропустил часть показываемого диалога и спохватился, когда Либерис начал говорить совершенно изменившимся тоном, словно прошло какое-то время. Память Кассандры перелистнула страницу.

— ...Хорошо, я согласен на все твои условия.

— Я хочу, чтобы ты их озвучил и поклялся Тьмой! — знакомая яростная и решительная Кассандра настаивала на чём-то.

— Как пожелаешь, — тонко усмехнулся Либерис, ныне сидевший расслабленно в кресле. Разговор в этот раз происходил в незнакомой Тео комнате. — Я обещаю, что не трону твоих ублюдков и не только позволю им родиться, но даже разрешу взять имя Набу. Скажем, из благородства и обещания своей умирающей сестре спасти тебя от чего бы то ни было. Однако я не обещаю, что буду покрывать слухи о твоём бесчестии. Ты это заслужила.

— Плевать! Говори остальное!

Либерис лучезарно улыбнулся, одними губами, но в его глазах лёд только становился холоднее:

— Я даю тебе слово...

— Нет, клянись!

— Как пожелаешь. Клянусь, что ты будешь вольна перемещаться в пределах границ Аалама... и своего Острова. Ты можешь вести образ жизни, как то подобает королеве: принимать жалобщиков и решать жалобы, не касающиеся моих прав; набирать себе штат прислуги, но я оставляю за собой право одобрять его — не потерплю бунтовщиков. Ты даже можешь заводить любовников и предаваться разврату до тех пор, пока на это будут закрывать глаза жрецы.

— И ты не будешь требовать от меня выполнения супружеских обязанностей! Поклянись!

— Где же я возьму наследника в таком случае? — насмешливо прищурился Либерис.

— Все шлюхи королевства в твоём распоряжении.

Король поиграл задумчиво сложенными в замок пальцами и глядя прямо на Тео, заключенного в воспоминаниях в теле Кассандры.

— Клянусь. Но если вдруг ты захочешь, я не откажусь.

— Я не хочу видеть смерть моих детей, как это было с племянниками.

— Резонно, — Либерис провёл задумчиво пальцем по губам. — Итак, я выполнил все свои обещания. Настало время принести свои честные клятвы, моя невестушка.

Кассандра вздохнула:

— Покончим с этим, и я желаю, чтобы ты немедленно оставил меня. Клянусь выполнять все условия по защите и сохранению безопасности Аалама. Клянусь отдавать свою кровь твоим проклятым ликторам — раз в год — для совершения обряда защиты Аалама от магического вторжения... А теперь уходи!

— Ты забыла ещё кое-что, — Либерис однако послушно поднялся. — ... Я жду, дорогая.

Тео чувствовал, как тяжело даётся последнее обещание Кассандре:

— Клянусь, что ни одному человеку, будь то камерир или безродный, не расскажу о нашем договоре. И клянусь, что никогда не попытаюсь сбежать за установленные тобой границы... До тех пор, пока Аалам сам не падёт!

Мужчина засмеялся, искренне и весело:

— Ну, это уже не твоя забота, милая моя жена!

— Я закрепила клятву. А теперь уходи! — резко сказала Кассандра, уклоняясь от прикосновения жениха.

Либерис помолчал, веселье схлынуло с его лица так же неожиданно, как появилось:

— Церемония состоится вечером. Не опаздывай, не люблю этого.

И вышел из комнаты. Едва за ним закрылась дверь, Кассандра шумно выдохнула.

“Что я должен сделать, ваше величество?” — направляя сон к его цели, мысленно попросил Тео. Все вопросы были закрыты, кроме одного, — в чём именно нуждалась королева и с какой целью собрала отряд алазонок.

Как ни ожидал Тео сюрпризов, последние эпизоды длинного сна его особо не удивили. Либерис сдержал свои клятвы — позволил детям Кассандры и Рэмироса вырасти, обзавестись титулами Его и Её высочества. И более того, когда принц подрос, Либерис стал привлекать его к государственной службе и в общем вёл себя не хуже родного отца. Принц унаследовал алатусское долголетие матери, и в свои триста лет, в которые выглядел на пятьдесят человеческих, вполне мог стать наследником. Тем более женился он всегда по указанию Либериса, который недавно выбрал уже третью жену, ибо предыдущие две скончались по причине престарелого возраста.