Собственно, Тео на отрицательный ответ было наплевать: от решения алатеррских алатусов его личное желание спасти людей, заточённых в драконьи тела, не зависело. И угроза лишения магии его не волновала. Он всё равно освободит всех, до единого, как говорила о том мать Авала. Однако прежде необходимо найти спокойное и безопасное место для реабилитации спасённых, а в мире Алатуса это будет сложно сделать. Пусть пока с ликторами не состоялось близкого знакомства, рассказы о находчивости этих жрецов Либериса уже внушали опасения. Поэтому принятие развоплощённых драконов настоящими алатусами представляло собой не просто поддержку.

Уафа, например, в отличие от Джиана, ставшего человеком больше от неожиданности, чем сознательно, так и не смогла развоплотиться. Как её ни уговаривала Анника, как ни показывала своим примером, Уафа, едва чувствовала боль, отказывалась становиться человеком. Пришлось расширять портал до размеров дракона.

Едва стало понятно, что с Уафой всё будет непросто, решили не тянуть время. Дворцовые драконы по ночам летают неохотно: есть у них какой-то страх перед темнотой — значит, скорость принятия решений напрямую была связана с безопасностью спасённых детей и Анники.

— А кто вместо меня будет принимать “гостей”? — Грэйг сразу обозначил позицию — он остаётся и точка.

Тео подумал было, что алатус из упрямства собирается ждать спасения своего товарища. Убеждал Грэйга: что, если ликтусы обнаружат его логово? Снова в казематы Либериса? Но упрямый алатус отказался: Тео тоже нужна помощь, и он её заслужил.

Итак, забрав кусок цепи ираниума на исследования (его и в Алатеррских лабораториях хватало, однако решили сравнить образцы), Энрике построил портал — до гор, недалеко от лаза. И предупредил — в трёх-четырёх километрах отсюда стойбище летунов, значит, придётся слегка “прокатиться”, сделать небольшой крюк. А потом взглянул на Арженти, продолжавшего оставаться в маске:

— Может, и тех освободим? — намекнул на драконов, охраняющих часть южной границы.

Думавший об этом со вчерашнего дня, Тео отказался:

— Будет слишком большой переполох, нам сейчас выгоднее, чтобы в Ааламе думали, что исчезновения — единичные случаи или следствие вируса. Когда единомышленников будет достаточно, вот тогда можно будет подумать о масштабе.

Энрике признал: это разумное решение.

Анника взобралась на свою дочь, взяла Джиана, завёрнутого в плед из заячьих шкур и намеренно усыплённого во избежание истерики, Энрике тоже обернулся, зацепил лапами обвязанное крепкими верёвками яйцо, и алатусы улетели. Тео уже узнал это место, несмотря на то, что здесь, в горах, единственным освещением считались звёзды. Недалеко от сюда находился перевал, где Тео Уайт вышел из межмирового портала, а потом встретил Энрике и Алисию — наконец он знал Её имя.

Вернувшись с Грэйгом в заячью хижину, Тео запечатал портальный узел и отправился домой, к Хираму, досыпать: от ночи оставалось часа два, не больше. По договорённости, Энрике, который не смог бы отправить сообщение через купол, должен был вернуться через пару часов, если получится. Или при наступлении темноты, чтобы под её покровом безопасно построить портал, не привлекая внимания летунов-пограничников.

Сейчас Грэйг, занятый своим незатейливым домашним хозяйством, откликнулся мгновенно и подтвердил догадку Тео, которому не терпелось узнать результат:

— Не вернулся. Я тоже думаю, надо подождать до вечера.

Распрощавшись до наступления ночи, Тео в задумчивости продолжил работу. Расчистил ещё несколько метров — до тех пор, пока мог оставаться вне поля зрения Дардена. Нужно было срочно вытаскивать Аугустаса из подземелья и отправлять его вместе с Грэйгом домой. Не прогонят же алатеррцы своих бывших пограничников, даже если идея со спасением драконов не понравилась? Что ж, скоро станет известно, насколько сложно придётся Тео. Без поддержки перевоспитать крылатых “маугли” от мира Алатуса станет неподсильным делом... А ещё... Ещё, если в Алатерре их король, дядя Энрике и Алисии хорошенько разозлится (что на его месте сделал бы всякий разумный правитель и родственник, несущий ответственность пусть не за единственных наследников, но за сирот, оставшихся на его попечении), то в скором времени на одну алазонку Её величества будет меньше. И Тео долго не увидит Алисию, если увидит её вообще.

Он тряхнул головой, прогоняя несвоевременную паранойю. До возвращения Энрике бессмысленно об этом думать. А ещё вспомнилась Мэйли, которой собирался написать, но откладывал до момента, когда сможет передать Максу краткий “самоучитель” с объяснениями особенностей грамматики местного языка. Карлик, может, никогда сюда не решится перейти, но и Тео не уверен, получится ли здесь продержаться долго.

Не заметил сам, как остановился, опёрся руками на древко копача и, перебирая в голове всякое, наблюдал за самостоятельно выворачивающейся почвой. Словно невидимый червь из “Дрожи земли” полз вперёд, пролагая себе путь к полю, на котором однажды вырастут полезные и вкусные корнеплоды.

Из глубокого состояния задумчивости Тео, позабывшего о безопасности, вывело возмущённое восклицание Дардена:

— Я так и знал, что ты используешь волшебство! Мог бы и сказать раньше! У нас крыша ещё не перекрыта, мох надо собрать, а он...

Тео обернулся, и невидимый червь остановился. На лице мальчишки играла неподдельная обида.

— Я думал, ты испугаешься, — Тео вздохнул и рефлекторно толкнул мотыгой булыжник, припорошенный землей рядом.

— Ничего я не испугаюсь! Зачем вообще мучиться, если ты можешь поколдовать? — возмущался Дарден.

После спасения двух драконов-детей вселенная ночью щедро наградила силой, но Тео не торопился её сбрасывать — не исключал, что та пригодится. Кроме того, не стоило забывать важного закона алатусов, и он озвучил эту мысль названному братцу:

— Если делать всё с помощью магии, то в чём смысл труда? Так можно и сноровку потерять, — возмущённый Дарден не хотел понимать, пришлось добавить: — Да пойми ты: драконы летают туда-сюда, если бы поймали нас за магией, пришлось бы всем худо.

Кажется, только последний аргумент подействовал.

— Ну, а сейчас-то не летают?

Тео хмыкнул:

— Хочешь увидеть чудо или тебе просто не хочется работать?

— Одно другому не мешает, — Дарден философски отпарировал. — Мне ещё мох собирать, а ты на месяц уезжаешь. Сарай протекает — когда я его закрою, если отец до сих пор слабый?

Посмеявшись, Тео согласился, однако велел Дардену глядеть в оба — заметит летунов или услышит голоса каких-нибудь любителей прогуляться по долине, должен сразу дать знать.

Через полчаса они вдвоём, спрятав мула в тени, на всякий случай, набрали моха целый мешок и вернулись домой, где Тео отказался применять “волшебство” снова, якобы на сегодня он чувствовал себя магически истощённым.

Помня о том, что Тео любит чистоту, Хирам натопил печь и нагрел воду, но вечером “старший сын” не стал увлекаться мытьём. Обтёрся мокрой тряпицей да лицо хорошенько намылил и руки. До завтрашнего вечера придётся потерпеть, решил Тео ещё днём, на поле: если не его усталый вид, то ароматы тела труженника докажут ректору, что отшибленный мастер занимался обещанным — крестьянской работой.

После ужина все занялись, кто чем. Уставший за день Хирам взобрался на полати и громко зевал, вспоминая прошлые славные деньки. Как было славно, пока жива была Делия и малышка Уна топала ножками рядом!

— Вы хотите вернуть свою дочь? — не прекращая писать в блокноте Мэйли, спросил Тео. Рядом Дарден, закусив губу, что-то рисовал карандашом на выдранном листе. — Сколько надо денег, чтобы выкупить ваш долг у Мерхании-эве?

— Не пойдёт она. Привыкла наша Уна к богатству, — вздыхал Хирам. Он помнил, как дочь обрадовалась, увидя родных, но что-то было в её ответе “Да” сомневающегося, девочка добавила: “А мне мои платьица, ленточки и туфельки разрешат забрать?” Нет, тому, кто попадал в мир эве, назад путь был сложный...

— Она просто ещё очень маленькая. Однажды вернётся, вот увидите, — высказался Тео и закрыл блокнот. Стоило отдохнуть перед важным.