Анника не могла не съязвить:

— Это такое нынче в любовных романах про святых правителей пишут?

Грэйг унёс книгу, чтобы не испачкать её за столом:

— Это простейший анализ. В книге как раз много желчи в адрес магии вообще. Думаю, недостаток Либериса уже хотят превратить в достоинство. Его преемником может стать обычный человек, в котором магия сохранится в единственно достойной, по мнению автора, ипостаси — долголетии.

— Кошмар! — содрогнулась Анника и сотворила охранный знак, — я теперь понимаю, почему сволочь так часто подчёркивал важность моей крови... Бедная моя девочка!

Женщина обхватила руки Тео:

— Спаси мою девочку, Арженти! Даже если она этого не понимает, она будет страдать — тварь выпьет всю её кровь, лишь бы жить ещё сто лет!

Тео шумно вздохнул, готовясь к сложному разговору:

— Об этом я тоже хочу поговорить. Я слышал, Уафа не единственная ваша дочь. Как зовут второго ребёнка? Это опять дракон?

Анника, выяснилось, ничего не знала про старшего малыша-дракона, только то, что это был сын. Либерис лет двадцать назад купил ему свободу ценой рабства Анники. Ей было предложено прослужить пять лет, добровольно отдавая свою кровь. Она согласилась, и через какое-то время Либерис принёс клятву на Тьме, что с сына Анники сняли браслеты и выпустили на границе с Алатеррой. Куда он делся после этого, якобы, Либерис не знал.

— Много ли стоит клятва, замешанная на лживой Тьме? — в голосе Грэйга звучало сомнение, это было жестоко, но Анника его поддержала:

— Знали бы вы, сколько лет я лелеяла мечту оторвать голову этой твари и посмотреть, как Тьма сожрёт его тело. Где-то глубоко внутри я подозревала, что мой сын, возможно, уже мёртв, а возможно, продолжает носить проклятое ярмо, ведь будь у Либериса такой шанс, как с Уафой, он не стал бы прятать сына от меня, а поселил бы его на виду, чтобы дразнить. Так пусть он поскорее сдохнет! Пусть будет новый Либерис, но не этот!

В сердцах Анника воздела руки к небу, призывая справедливость. И Тео тихо сказал:

— Есть одна проблема. Мы должны понять, кто будет новым преемником Либериса, чтобы защитить его. Потому что дети Кассандры не являются родными Либерису. Это кто-то другой. Возможно, ваш сын, Анника.

Последние слова Тео произнёс сипло, словно начал давиться ими. Испытывая непреодолимое желание избавиться от першения и протягивая руку к пустому бокалу, он тем не менее успел отметить: предложение защитить будущего наследника его собеседников удивило, а остальное — нет.

После королевской аудиенции Тео послушно пошёл за ректором. Тот, жестом отпустив Зандера, остался в кабинете один на один с Тео, чтобы продолжить наставления и попутно переодеться в рабочее платье преподавателя Академии.

— Ты должен был не отпуск себе выпрашивать, а увеличить срок подготовки. Что непонятного я говорил? — Вэйланд снял с себя цепь с артефактом, положил его на стол и принялся расстёгивать пуговицы на парадном костюме.

— Безродным нет дела до королевские интриги, — Тео топтался, не зная, можно ли присесть. Будучи на ногах с самого рассвета, он испытывал лёгкую усталость. С магией, которая обычно придавала сил, пришлось распрощаться в Зале Отдохновения, и пока он не покинет стены, где всё пропитано артефакторной слежкой, призывать к себе нити неразумно.

— У тебя в башке пшено, о котором ты думаешь, а не мозги, — проворчал Вэйланд, стягивая костюм, и затем, убирая его в шкаф, добавил. — Любой безродный должен быть счастлив, когда ему выпадает подобный шанс. Но, как мы видим, не любой. Уф...

Ректор совсем по-будничному потянулся, и Тео впервые заметил едва заметную вьющуюся серую тень-дымок рядом с ректором, словно тот имел силу дизалатуса. Брови сами собой поползли вверх, и ректор поймал выражение удивления:

— Мы все так или иначе потомки создателя, — цокнул, поражаясь самой мысли: — Ты когда-нибудь перестанешь выглядеть, словно свалился с глаза почившего дракона?

Он натянул поверх нижнего костюма тёмную тунику с длинными рукавами и принялся застёгивать пуговицы, рассматривая стоящего перед ним отшибленного, родившегося, вероятно, под счастливым знаком, потому что, при всём отсутствии нужного интеллекта, везло тому несказанно:

— Чего ещё ты не знаешь? Спрашивай, пока здесь, чтобы не показаться снова остолопом в присутствии Её величества или, не дай Алатус, какого-нибудь Советника — тогда мигом вылетишь из дворца, без разбирательств.

И впрямь, наступил удачный момент; вопросов накопилось слишком много, правда, Тео собирался их задать Грэйгу, но раз сам ректор находится в благодушном настроении...

— Благодарю, эве. В начале, мне не понятно, почему королева боится за свою жизнь, а для наследники нет защита?

Вэйланд невольно поморщился, лингвистические занозы в речи протеже несказанно бесили, но что он мог сделать? Всему своё время. Пока отшибленный и так неплохо справлялся с восстановлением речевой памяти. А вот его вопрос был слишком опасен, потому что происходил от длинного носа. Ректор собрался прикрикнуть на наглеца, но тот по обыкновению выглядел простовато, и ректор мысленно плюнул на бесполезное дело — слепить из крестьянина за неделю царедворца невозможно. Приблизившись и понизив голос, Вэйланд встал перед Тео:

— Суёшь свой нос, куда не следует. Но, памятуя о твоей способности болтать, где не надо и что не надо, поясню. Её величеству нет нужны беспокоиться за жизнь Его и Её высочества: трон им не гарантирован в виду особенностей рождения. Но об этом я не советую болтать, где попало. Понял?

Тёмный язычок потянулся от плеча ректора к губам Тео, тот отшатнулся, и ректор довольно усмехнулся:

— Последствия будут не очень приятные. Вижу, ты понял. Иногда слухи — просто слухи, но списывать их со счетов не стоит. Меньше болтай о наследниках.

— Понял, — Тео потёр пощипывающие губы. — А кто тогда будет следующим?

Ректор удивлённо кашлянул, отвлёкшись от рассматривания кристалла в артефакте, который его, по всей вероятности, не удовлетворил. Поднял тёмно-серые глаза на юношу:

— Почему это тебя заботит? Его величество ещё нас с тобой переживёт, ибо сам Создатель дал ему долголетие вместе с мудростью... Надо же, как испорчен! И на день не хватило... — с досадой он констатировал состояние артефакта. Вытащил кристалл, напоминающий капсулу с почерневшим содержимым.

Достал откуда-то из внешне неразличимого отделения, встроенного в книжный шкаф, небольшую шкатулку, от которой валил пар, словно внутри тайника находился сухой лёд, и открыл крышку. Новый яркий кристалл вставил на место испорченного и вернул шкатулку в хранилище:

— Драконья кровь свернулась... Опять глаза вытарщил! А ты думал, что заряжает артефакты? Глупость безродных? — ректор вздохнул с безнадёжным видом. Как только он повесил на себя артефакт, все признаки тьмы исчезли. Подошёл вплотную и вонзил изучающий взгляд в парня. — Ещё вопросы есть?

Разумеется, они были. Но Тео, подумав о том, что вопрос относительно первого сына драконицы Авалы, покажется ещё более странным, сглотнул:

— Нет.

Артефакт осветился красным, окрашивая верх синего василькового церемониального костюма в лиловый оттенок. Однако ректор засмеялся:

— Слава Алатусу — дошло. Вот и молчи, если это не твоего ума дело. А теперь отправляйся к себе, собирай вещи. Не забудь этот костюм — может пригодиться, если вдруг Его величество решит посетить Остров. И... — Вэйланд сделал паузу, соцерцая “чудо” перед собой. — И никаких выходок! Послезавтра жду тебя здесь, не поднее полудня.

— Если не успею?

Ректор усмехнулся, как бы намекая на уникальное наказание. И ткнул пальцем в сторону двери: беседа была окончена.

Сейчас, когда хотелось рассказать друзьям о самом главном — об умении Либериса занимать чужое, более молодое и перспективное в плане здоровья тело, — невовремя накатил приступ кашля. Тео успел услышать Грэйга, прокомментировавшего предложение:

— Значит, это правда, что Либерис не успел консумировать брак со второй женой, и дети не его... С другой стороны, что это меняет? В народе говорят, что и сын Кассандры, принц Антониус, так себе человечишко, с гнильцой. К тому же, он не намного младше главной мрази, век его будет недолог...