А этому всё интересно. К новым людям приглядывается, изучает. Но, что самое главное, почти никаких эмоций, кроме любопытства и лёгкого удивления, не показывает. Сегодня сделал исключение — на новость о том, что нужно сделать финальную примерку костюмов, недовольно поворчал — вторая эмоция за время знакомства.

“Совсем не карьерист и не камерир в душе”, — подумал довольно Зандер. Вот, если бы этот Тео-безродный был жаден до всего, что касалось двора, то могло бы статься, что он каким-то образом обманул артефакты ректора и королевского секретаря. Но нет, на вопрос, куда бы хотел отправиться Тео, если бы ему позволили, он сказал с улыбкой, столь редкой для него: “К морю!” Он никогда не видел моря... Как ребёнок, честное слово!

Вот и сейчас уставился на драконов, будто видел их в первый раз. К визитёрам подошёл один из дежурных, представился Фарисом, узнал о поручении ректора показать всё младшему мастеру и свистнул товарищу, чтобы тот его заменил.

Зандер и сам недолюбливал драконов из-за их громоздкости и свирепости, поэтому понял Тео, который не стал приближаться ни к одному дракону, только наблюдал, сцепив руки за спиной, и послушно двигался за медленно объясняющим дежурным.

В эту минуту в долине находилось восемь драконов. Ещё пятеро, которые ночевали здесь, сейчас патрулировали Аалам сверху.

— Уафа от Менгала есть? — спросил Тео.

— Уафа? — Фарис приложил руку с лицу, чтобы прикрыться от ярких лучей Аалатуса, и поискал глазами. Протянул руку к холмам с пещерами: — Вон она.

— Она наказана за... то, что сбросить Менгал? — безродный мастер тщательно подбирал слова, и Зандер уважительно подумал о том, что ещё позавчера тот еле строил примитивные фразы, а сегодня всего в окончаниях путается.

— Разумеется. Но наказания осуществляет только хозяин дракона. Вчера Менгал выдал ей “порцию”. До его возвращения кормить не будут, только поить.

Тео остановился и по-детски удивлённо переспросил:

— Менгал через три дня приехать?

— Да, — дежурный обернулся, не улавливая за собой шороха подошв по земле: Зандер остановился вместе с мастером Её величества. — Ничего с ней не случится, не сдохнет. Это стандартная процедура дрессировки. Конечно, плетьми быстрее добиться послушания, но нам важнее, чтобы драконы думали, что без своего хозяина погибнут, от голода, как минимум.

— О! — младший мастер вдруг издал возглас и указал пальцем в небо. Там кружился маленький дракон размером с годовалого жеребёнка, но, кажется, не собирался улетать далеко.

Внизу, возле речки, берущей начало от водопада, мужчина в одиночку мыл дракона, разлёгшегося рядом и, кажется, получавшего удовольствие от возюканья щёткой по его чешуистой коже.

— Это Джиан, наш малыш, — прокомментировал Зандер с удовольствием. — Очень перспективный. Академистов, которых сюда приводят, знакомят сначала с ним... О! Смотрите-ка, уже нас увидел!

Дракончик развернулся в воздухе, очевидно, намереваясь, познакомиться поближе. Но Тео-мастер внезапно резко сказал:

— Хочу посмотреть на пещеры!

Испугался, что ли? Лицо мастера заметно побледнело, и Зандер весело подмигнул Фарису: этот отшибленный в состоянии дать отпор десятку вооружённых людей, может, и большему количеству, но боится одного юного любопытного дракончика.

По дороге Тео всё-таки спросил, вероятно, из вежливости или чтобы исправить о себе впечатление, как о трусишке:

— Сколько лет Джуан?

— Всего пять, молодой ещё, седло наденут через пару лет, когда хребет окрепнет, — Зандер поддержал споткнувшегося Тео, — остальных малышей держат отдельно, лет до четырёх. Потом подпускают к матерям, некоторые не принимают своих же детёнышей. Лиу — приятное исключение.

— А где хранить малыши? Как выглядеть маленькие драконы?

“Ну-у, парень, эк тебя перекорёжило!” — невольно подумал Зандер, видя, что Тео-мастер расстёгивает верхнюю пуговицу на горловине.

— Так во дворце же. Ими лично занимаются Его величество, Её величество и принцы с принцессами. Пока детёныши помещаются в аппартаментах, лет до двух — кто как. Потом переводят в гексагон, он за той горой.

— Сколько всего драконы с малышами здесь? На востоке граница тоже есть?

Зандер взглядом переадресовал вопрос знакомому. Тот, видимо, уже устав объяснять очевидное, охотно молчал, пока помощник ректора болтал:

— Два десятка взрослых и примерно столько же молодняк. В основном, драконицы. Самцов старше пятнадцати лет отправляют на границу: им больше воли требуется; но периодически и дракониц к ним подселяют. Как начинается гон, так какая-нибудь пара да подружится. Оттуда привозят яйца, воспитываем — здесь.

— Что, нравится тебе здесь? — ухмыльнулся Зандер, явно бывший с Фарисом на короткой ноге. Кроме того, уж больно забавным казался озирающийся мастер, в эту минуту определённо бывший не в себе.

— Сколько лет жить драконы? — задал очередной вопрос младший мастер.

— Около шестидесяти, но есть исключения. Как раз покажу, пока она здесь, — Фарис у подножия лестницы, ведущей наверх, к зияющим пещерам, остановился, перекинулся фразой с очередным дежурным, взял связку со здоровенными ключами и начал подниматься первым. За ним Тео, и заключал короткую процессию Зандер. — Те, кто слишком привязываются к своим напарникам, обычно от тоски дохнут. Поэтому стараемся через десять-двадцать лет напарничества приучать ко второму хозяину. Быть летуном сложно: семью толком не заведёшь, болеть нельзя, каждый день надо тут быть... Вырваться можно, если дракон сдох или напарнику передали. Я сам здесь третий год, тоже предлагали должность летуна, но я отказался. Охранникам, конечно, меньше платят, зато в любой момент можно сделать запрос на перевод в другую часть или вообще — вернуться к хозяйству и зажить припеваючи, не тратя нервы на этих тварей.

Много веков назад это место было облюбовано драконами за прохладу и содержание металла в горной породе. Своим дыханием первые алатусы оплавили стены изнутри, чтобы не осыпалась рыхлая земля, расширили и прилетали отдохнуть в знойный день или выносить яйца. С момента зачатия до дня, когда яйцо появлялось на свет, проходило не менее года, поэтому драконицам требовалось максимально удобное место. В пещерах они могли свободно развернуться и даже расправить крылья.

Сегодня, по словам разговорчивого Фариса, чувствовавшего себя свободно рядом с Зандером, который отпускал шуточки, было занято всего три пещеры. Сюда переводили беременных самок, служивших на границе и с течением времени терявшим ловкость из-за вырастающего брюха. Остаток своего срока они проводили здесь. Яйца забирали почти сразу, давая сутки на то, чтобы они остывали постепенно и привыкали рядом с материнским чревом к температуре ниже той, в которой взращивались.

— Как вы узнавать, что яйцо есть? — Тео заглянул в первую пещеру, увидел лежащую драконью морду и остался стоять снаружи, а Зандер, который впервые был в Пещерах, наоборот, зашёл.

— Когда им пищу приносят, мамаши обычно с места не двигаются. Сами голодные, а с яйца сойти не хотят. Потом ещё неделю протестуют... — Фарис махнул рукой в сторону исчезающей за поворотом каменной лестницы. — Ещё смотреть будете? То же самое.

— Я бы глянул, — отозвался Зандер, тогда как младший мастер был крайне задумчив и опять начал спотыкаться.

Подошли ко второй пещере, но на этот раз Фарис не полез ключом в замок на решётке:

— Эта самая дикая. Говорят, ей лет сто, если не больше, — Фарис опёрся локтём на железный толстый прут, в котором легко узнавался ираниум по его матовому блеску, и занялся чисткой ногтей ножом. — Любимица нашего короля. При мне два раза приходил, когда её сюда привезли с северной границы, снова беременную. Тамошний альфа очаровал её, выбрал ведь самую старую, кто этих драконов разберёт?.. Так что у Авалы это будет третий помёт. Уафа, кстати, её вторая дочь.

Зандер вытянул шею, пытаясь рассмотреть драконицу через прутья. Обернулся, когда протеже ректора переспросил тихо: