— Сидеть и слушать голос учителя... м-м, как это сказать? Моя мать меня обучать, но...

Авала наставляла сына ещё со времён первых классов Тео: “Чтобы лучше запомнить учителя, расслабься, закрой глаза, отринь все мысли и сосредоточься на голосе, который рассказывает тебе что-то нужное...” Да, это помогало, но не в полной мере. Преподаватели думали, что Тео засыпает, или над ним начинали смеяться одноклассники. Один мистер Уилбер разрешал использовать своему любимому ученику его методику запоминания. И даже Делфину пугали подобного рода “трюки”. Если бы не друг Вилмер, сам считавшийся фриком и великодушный к странностям других, Тео не получал бы высоких баллов.

— Сделаем так, — уверенно сказал Грэйг, поймав в голосе мысленного собеседника сомнения: — Приходи ко мне. Я подиктую то, что надо запомнить.

— Речь для королевы я уже выучить... выучил...

Приветственный монолог оказался важнее тренировок. Ректор Вэйланд промурыжил молодого мастера в своём кабинете несколько часов, пока не добился исполнения им собственноручно написанных витиеватых предложений без запинки. Поэтому благодарный Тео извинился перед Грэйгом: он чувствовал усталость, организм с прошлой ночи не восстановился, как следует; но через сутки он обязательно придёт в гости и принесёт Грэйгу нужные продукты.

Проснувшись на следующий день, помедитировав и проанализировав своё состояние, Тео понял: всё-таки причина бессилия была в бессмысленных дворцовых делах, например, в заучивании речи, в короткой тренировке девиц, которую почти сразу оборвали, ибо прибыли портнихи... Откуда было черпать благословение вселенной, если он не созидал, а лишь потреблял готовый продукт чужой деятельности?

— Если так дело пойдёт дальше, то я стану хорошим камериром и отвратительным алатусом, — ругал себя Тео, но пока просвета не было видно. А меж тем для заключённого Аугустаса каждый день казася жестокой вечностью...

И следующий новый день изначально заявил о себе, как очередной бессмысленный. Вэйланд-эве вызвал к себе Тео ещё до утренней тренировки, на которую тот опоздал из-за медлительности ленивых и завистливых учеников Рифелура-эве:

— Ты опоздал на две четверти, — ректор оглядел мастера, на чьём лице раздражённо играли желваки, — но можешь не торопиться. Твоих девиц... Я не договорил!

Тео только вскинул раздражённый взгляд, и попытку оправдаться ректор пресёк сразу:

— Мне всё равно, кто виноват, — ты или твой учитель. Ты должен быть на месте вовремя. Потрудись заблаговременно делать свои дела... Гхм, я тебя позвал, чтобы обговорить сегодняшний день, — ректор вернулся за свой стол. — Для начала хочу услышать твою речь. Не забыл за ночь?

Тео вздохнул и повторил пространное приветствие, не сбиваясь, поскольку ещё по дороге, предчувствуя очередной “прогон”, сделал это несколько раз.

— Неплохо, — ректор одобрил урок, без тени улыбки. — Сегодня после тренировки ты отправляешься к портнихам...

— Опять?!

— Одежда готова. Но прежде чем её надеть, сходишь в помывочную и к цирюльнику. Мне сегодня некогда тебя сопровождать, мой помощник Зандер тебя сопроводит... Не закатывай глаза! Так надо. Затем получишь свой посох, он тоже готов. И остаток дня ты под поручительством главного мастера. Он знает, что делать: Её величество наверняка задаст тебе несколько вопросов, а эве поможет тебе заранее подготовиться к ним, чтобы ты не выражался, как ратник с выпотрошенными мозгами...

— Отшибленный.

— И то верно. Завтра с утра на построение со своими девицами. Сегодня их будут учить этикету, также приоденут их и приведут в надлежащий вид, таким образом, у вас всех задача на завтра — не оплошать. Королеве вы должны понравиться. Вопросы есть? — ректор уже заинтересовался своей корреспонденцией, то есть горкой мелких свитков.

Тео посмотрел на портрет Либериса в полный рост, что находился на одной из стен кабинета. За спиной короля, величественного мужчины лет пятидесяти, вилась тьма, слегка затемняя привлекательный для прогулки пейзаж, лес, горы и край моря вдали. Туда бы сейчас Тео отправился, будь свободен от этой дворцовой бессмысленной игры.

— Я хотел ходить к Менгал-лу, чтобы узнать, как он себя чувству-ет, — из упрямства озвучил спонтанное решение. Хоть куда, но только не под зубрёжку Рифелура-эве. В конце концов Тео даже Аалам толком не видел!

Ректор поднял голову и внимательно присмотрелся к парню, стоящему перед широким столом:

— Менгал-эве вчера покинул лекарню. Ему предоставили отпуск. Вероятно, в данный момент он на пути домой и вернётся через три дня... Вот что. Зандер тебя сводит к Пещерам, для разнообразия. Но до помывочной — иначе завтра утром будешь вонять драконами. Я бы тоже посмотрел, как на тебя отреагирует та капризная драконица, что вас скинула, но это и Зандер сможет сделать за меня. К тому же, если девицы придутся Её величеству по душе, она пожелает обучить вас основательно, и драконоведению в совокупности. Будет предусмотрительно, если ты научишься смотреть на этих животных без страха.

Вэйланд через артефакт, похожее на устройство для переговоров, вызвал помощника, повторил ему указания и отпустил Тео, проворчав, что тот и так слишком много занял его времени.

Драконьи Пещеры! Тео с трудом удерживался, чтобы не возликовать. Сегодня он увидит место своего рождения и — наконец-то! — условия, в которых из мощных и сильных созданий лепят покорных собачек, как Менгал сделал это с Уафой.

*****

Драконьими Пещерами называлась долина с краем горной цепи на юго-западе от Аалама, примерно в полверсте[1] от городской черты. Но прежде чем попасть на территорию драконьего заповедника, повозка с Зандером и Тео миновала походный городок. “Ну, и рожи!” — Тео удивлённо рассматривал в окно мужчин, приглядывающихся к проезжающим. Зандер, спокойно и лениво откинувшись на спинку бархатного кресла, наблюдал за Тео, большую часть дороги пялившегося на меняющийся пейзаж, словно ребёнок, впервые отправившийся в путешествие.

Мужики в палаточном лагере выглядели не просто как крестьяне. Ни доброты, ни слабости Тео не увидел на их лицах. Худые и полноватые, лысые и с волосами до лопаток, они походили на дикарей. Кто-то зловеще скалился в ответ, если ловил на себе изумлённый взгляд чистенького парня в крытой повозке, украшенной гербом Академии.

— Четвёртый сай, — наконец, удовлетворил любопытство Зандер, когда визави вздохнул и еле заметно покачал недоумённо головой. — Почти набран. Состоит целиком из заключённых. Злы, беспощадны и полны решимости получить свободу ценой жизни своих товарищей. Через месяц покинут нас, и мы вздохнём с облегчением. До их возвращения. В Ааламе станет заметно тише. Кстати, не рекомендую гулять по ночам в Ааламе. Охрана четвёртого сая, можно сказать, условная. Эти паразиты умудряются обмануть и стражу, и драконов, чтобы ограбить кого-нибудь, а потом повеселиться в трущобах или на подпольном боевом гексагоне. Иногда с ночной вылазки не возвращаются. Если неудачно проигрывают. Ежемесячно теряем до десяти ратников, пробовали по-всякому, но, видимо, не судьба: скучают парни без битвы. Оттачивают свои кулаки везде, где можно.

— Я говорю своим девицам, — Тео снова потянулся к окну: начиналась холмистая местность.

— “Я скажу”, в будущем времени, — поправил Зандер. — Вы это имели в виду?

— Это.

Через минут десять извозчик прикрикнул на лошадей, и те остановились. Зандер ловко, высунувшись из окна, снял снаружи железный прут с крючком на конце и опустил фартук повозки, а потом распахнул дверь. Сам же спрыгнул, минуя фартук-лестницу, и на всякий случай подал руку Тео.

Этот парень нравился Зандеру и казался интересным. На отшибленного он не очень-то и походил, скорее на провинциала, никогда не бывавшего в столице. У всех отшибленных, каких успел повидать Зандер, на лице застыло невымываемое выражение (в разной степени) страха перед этим миром. Те, кому оборотни почистили память, не знали, кому доверять, что делать предподчтительнее и говорить, дабы выжить.