Встав и вытерев слезы, он принялся осматривать новое помещение. Как бы не хотелось ему, чтобы всё осталось позади, он ещё не выбрался. Перспектива возвращаться узкий лаз, где его ждут оставшиеся без ужина грызуны, совсем не радовала Морса. В первую очередь он осмотрел источник света. Им оказались отверстия в стене, в трое меньше медной монеты. Они были хаотично разбросаны по всей стене. Морс взглянул в одну из них и ахнул.

За стенкой он увидел кабинет Гадюки. Заглянув в несколько смотровых окошек, Морс смог разглядеть саму директрису, сидящую за своим столом и мужчину расположившегося напротив. Этот оказался тот самый всадник, что промчался мимо Морса и Финри, в окружении королевских гвардейцев. Он сидел спиной к Морсу, и потому он не смог разглядеть лица. Зато легко было разглядеть изменения, пришедшие вместе с ним в кабинет. Незнакомца окружала аура подобная не плотному туману. Свет в кабинете под влиянием ауры стал тусклым, в углах залегли глубокие тени, не смотря на то, что в кабинете горело сразу несколько канделябров. На незнакомце был надет плащ, столь черный, что казалось вытягивал цвета из окружающего пространства. Рядом с ним, блекли розовые одежды Савин, красное дерево стола и цветные обложки книг. Все тепло, весь цвет и вся жизнь наполнявшие комнату будто избегали пришельца. Лишь директор Савин не дрогнув твердо смотрела ему в лицо.

Морс с неподдельным восторгом глядел на то, как Гадюка стойко противилась мертвенной ауре пришельца. Хотя она и выглядела куда более бледной, чем при разговоре с ним самим, голос её явственно давал понять почему Савин носит свое прозвище. Гадюка прищурив глаза источала яд одним своим взглядом, наполненным угрозой и внутренней силой. Морс прислушался. Он не собирался признавать, что чуть не умер понапрасну.

— Вы не имеете право требовать от меня, что либо Аларис. Я приняла вас как гостя, позволила жить в замке и нанимать моих учеников, если вам потребуется их услуги, но я не обязана выполнять все ваши требования. На Удачном нет власти верховного мага.

— Власть верховного мага там где верховный маг. — Голос мага звучал как трескающийся лед. Он говорил тихо, практически шепотом, при этом Морс слышал его куда лучше Савин. — Драгоценный Университет заключил договор, отказываться от выполнения сделки опасно для… Репутации.

— Сделка была заключена не с вами. Бледный маг, договаривался с руководством Университета много лет назад, он и в праве требовать выполнения условий.

— Вы меня разочаруете Савин. Вы обещали отдать Санго Веленсо верховному магу. Верховный маг перед вами. Отдайте его мне и нам не придется ссориться.

Туман окружающий мага становился плотнее с каждым словом. Морс уже различал отчётливые клубы тьмы, они заполняли комнату. Пространство вокруг мага сжималось, съёживалось и блекло перед его фигурой. Скрип голоса отражался от стен и приносил практически физический дискомфорт. Морс поймал себя на мысли, что хочет бежать, пусть даже снова забиться в каменную могилу узкого лаза.

— Вы смеете мне угрожать? — Савин не производила и половины такого эффекта, для которого маг, казалось и не старается. — Не забывайтесь, Аларис, помните, что будь вы самим ушедшим или одним из семи Высоких, в Драгоценном Университете найдется способ вас убить.

— Как и вас. — Отрезал маг.

Так они и сидели, молча смотря друг другу в глаза. Маг встал. Полы черного плаща мага, разрослись и застелили весь пол, уже подбираясь к ногам Савин. Посох возникший в его руках из ниоткуда покрылся лунным, мертвенно бледным свечением. Лампы в комнате Директрисы уже потухли и теперь потусторонний отсвет исходивший от посоха мага был единственным источником света. Холод, внезапно воцарившийся в кабинете заставил Морса снова задуматься о побеге. Лишь то, что между ним и магом была толстая стена, удерживало Морса на месте. У Савин не было такой роскоши, но она сидела не шевельнувшись и гордо смотрела пряма на мага.

— Вы уходите, Аларис? Это правильно. — Морс видел, что даже ей слова даются с большим трудом. — Думаю вам так же стоит покинуть Удачный. На острове вам больше не рады.

Аларис нетерпелива перебирал пальцами по посоху. Морс затаив дыхание наблюдал за развернувшимся противостояние, невольно задумавшись, не смотрит ли он на последние мгновения жизни Гадюки.

— Я уйду, Савин. В надежде на ваше благоразумие. В ночь когда Санго Веленсо будет готов я вернусь, и потребую то, что принадлежит мне по праву. Вы либо отдадите мне это, либо я заберу сам.

Последние слова он произнес практически одними губами. Но Морс запомнил каждый звук. Казалось голос мага звучал прямо в его голове. Маг вышел из кабинета, хлопнув дверью. Резкий звук заставил Морса вздрогнуть в его тайнике. Испуганно дёрнулась и Савин. Теперь когда она осталась одна, ей не приходилось поддерживать деланную храбрость. Дрожащей рукой Гадюка налила себе воды и с трудом, стараясь не расплескать содержимое, поднесла его к губам.

Раздался стук в дверь. Савин, словно не замечая его, принялась искать что-то на столе. Стук повторился, уже настойчивее. Директор продолжала шарить рукой по столешнице. Открывать ящики и рассматривать их содержимое. Когда, постучав в третий раз, посетитель, не дождавшись ответа, просунул голову в кабинет, Савин с силой ударила по столу и приказала ему убираться прочь. Морс наблюдал как Савин, так и не найдя то, что ей было нужно поставили локти на стол оперевшись на них уставилась вниз. С лица её на столешницу капала кровь.

Лязг метала заполнял небольшой дворик, некогда бывший уединённым садом, а нынче переделанный под тренировочную арену. Звуки отражались от стен окружавших площадку, переплетались, перемножались и перемешивались, превращаясь в многоголосый стальной хор. Слуга проводивший сюда Девору и Дамиана сказал, что прабабка нынешнего барона, принцесса Сирен, разводила в этом месте несколько видов экзотических кустов и цветов. Она любила выходить в свой укромный садик и по долгу засиживалась с книгой. С тех пор площадка неоднократно меняла свое назначение, но домочадцы продолжают называть её садом Сирен. Сегодня здесь тренировались принц Эдвин и его телохранитель Кольдер Пекатор. Вернувшиеся с охоты поздно вечером мужчины были в изрядном подпитии, потому Девора решила перенести разговор на утро, с сожалением пожертвовав завтраком в компании Эвелин Селенити. После обеденного разговора, они встретились ещё раз, после ужина, и старушка развлекала Девору обучая игре в пао. Замысловатая игра походившая на шашки, но куда более сложная. Девора наблюдала за поединком, мысленно прокручивая вчерашние партии, все из которых она проиграла. Затем, поняв, что таким образом она не добьется ничего, отбросила мысли об игре и сосредоточилась на принце и его телохранителе.

— Что скажешь? — Спросила Девора, не отворачиваясь от поединка.

— Благородные фехтуют. — Буднично ответил Дамиан, будто она и сама этого не видела.

— Когда я захочу обменяться очевидными фактами, я тебе сообщу. — Прыснула Девора. Она оставила попытки переучить Дамиана, и теперь сама разговаривала с ним только на ты. — Что скажешь о бойцах.

— Именно то что уже сказал. Благородные фехтуют. — Он широко развел руками извиняясь и негодуя в равной степени. И давая понять, что его мнению тут всё очевидно. Но, встретив суровый взгляд Фарелл, поспешил объяснить. — Любой лорд, даже самый доходяга, по определению отлично владеет мечом, щитом, копьем и так далее. Они начинают учиться с четырех лет, у них отличные наставники и хорошее питание. Последнее пожалуй самое важное. Однако все лорденыши, какими бравыми и лихими они не пытались показаться, изнежены жизнью в замке. Они дерутся ради драки, им редко приходится драться ради выживания, и это сказывается на стиле их боя.

— А как же война?

— А что война? Как часто в Альбиоте случаются настоящие войны? И что в этих войнах делают лорды? Правильно — руководят. А даже когда соизволят помахать мечами стараются не пересекаться друг с другом, предпочитая нашинковать пару десятков бондов, еще вчера бывших пекарями и землепашцами. Вопреки расхожему мнению на войне большая часть потерь…