Волчонок молча кивнул и направился в кают компанию.

— Нора, здравствуй. Ты не могла бы мне уделить время? — выйдя из-за угла, обратился Дионис к вздрогнувшей от неожиданности наемнице.

Она шла по коридору от кают компании в сторону каюты наемников.

— Я не уверена, что чем-то могу помочь вам, брат Дионис. — холодным тоном ответила она ему, опуская руку туда, где должна быть кобура.

Но по предыдущему приказу капитана оружие она сдала, а о распоряжении не ограничивать наемников на корабле она ещё не знала.

— Я не причиню тебе вреда, отступница. Ты сделала свой выбор и с этим грехом тебе жить далее, но мне… Мне как раз и нужно с тобой поговорить об этом.

На лице монаха было спокойное выражение, но по пульсирующей вене на шее, по отсутствующему взгляду и тону голоса, Нора поняла, что сейчас в душе брата Диониса бушует буря. И одно она знала наверняка — если инквизитор говорит, что не причинит тебе вреда, значит так оно и будет. Кодекс чести всегда был неотъемлемой частью послушания инквизиции. Специфический, с двойным дном и своими интерпретациями, но в сказанном можно было быть уверенной. На столько, что она на удивление для самой себя ответила:

— Пойдемте в вашу каюту. В моей сейчас слишком людно.

— Вопрос пойдет о наших друзьях. Они копались у меня в голове? Сканер мозговой активности, верно? — едва закрылась дверь в каюту, сразу пошел в наступление монах.

— Да. — равнодушно ответила Нора, не видя смысла лукавить и злить Диониса.

Она понимала, что в случае стычки даже несмотря на субтильный внешний вид, монах без проблем сделает с ней все, что угодно. И хоть он и обещал ей не вредить, но кто его знает, на сколько он привержен обетам.

— Что они мне внушили? — продолжал задавать вопросы Дионис.

— Только то, что вчера ты и ещё несколько человек знатно напились.

— Зачем?

— Чтобы замаскировать факт того, что ты был просканирован.

— И всё?

— Да. — пожала плечами девушка.

— И они не вшивали мне никаких поведенческих программ?

— Нет.

— Как ты это делаешь? — с прищуром посмотрел на нее монах и подался к ней.

— Что именно? — невольно отступила Нора от него.

— Так лжешь? Ты так уверенно говоришь ложь, что я готов тебе поверить, если бы не знал, что ты не честна со мной.

— Я не лгу. Единственное воспоминание, что они внесли, это попойка.

— Тогда почему я не ненавижу их?! — не выдержал эмоционального напряжения и вскрикнул Дионис.

— А ты их и не ненавидел. Я видела твои мысли на счёт них. Как ты планировал их убить. Без пыток. Без боли. Быстро и без шума. Так не убивают тех, кого ненавидят.

— Так убивают те, кто профессионально относится к своей работе. — взял себя в руки и ровным тоном сказал он.

— Но ты не убийца. Ты инквизитор.

— Я карающая длань господа, не дающая ереси распространяться по миру сему. Я делаю, что должно. — ровным тоном продекламировал Дионис.

— О чем ты, какая ересь? Они просто бороздят просторы космоса в поисках новых планет, рисуют свои карты, зубрят названия звёзд, придумывают новые названия вновь открывшимся звёздам и никому никогда не навязывают своего мнения. — тщательно следя за своим тоном и движениями монаха, ответила Нора.

— Это эти какие-то странные звездочеты. Они и в самом деле не такие, как остальные, но это ничего не значит. Все они должны быть искоренены. — гнул свою линию Дионис, но наемница прекрасно видела, что монах абсолютно не уверен в своих словах.

— Ты этого хочешь? — спросила Нора.

— Этого хочет вера. — отстранённо ответил монах.

— Нет. Вера этого не хочет. Ни один постулат, ни одна заповедь не диктуют тебе убивать людей.

— Это самооборона. Они покушаются на нашу веру среди других людей отрицая существование господа. — ухватился за мысль Дионис.

Нора молча покачала головой, а затем добавила:

— Истинно верующий не ищет доказательств. Он верит и несёт весть о том другим.

— Грешен не тот, кто не верует, но тот, кто отрицает. — нашел что ответить монах.

— А они отрицают? — уточнила Нора.

— Да.

— Нет. Они лишь говорят, что не видят всевышнего. Видел ли ты всевышнего, брат Дионис? — серьезно спросила Нора.

Церковник вначале открыл было рот, чтобы ответить, но призадумался и гримаса ужаса исказила его лицо.

— Господи, что же я творил все это время… — осел на пол монах — Ведь никогда, ни один из тех, кого я допрашивал, не видели Его. И этого мне было достаточно, чтобы… Потому что они всего лишь навсего были звездочеты. Потому, что они были неугодны церкви… Церкви, но не Ему, понимаешь? Я все это время служил церкви! Не Ему! Сколько зла…. Сколько зла …

— В том не только твоя вина. Во время твоей подготовки в семинарии, помнишь? Тест на детекторе лжи. Якобы он не дал бы тебе соврать о том истинно ли ты веруешь или нет. — присела рядом Нора.

— Да это же… — страшное осознание раскрыло глаза Диониса так, будто бы ему стянули шею удавкой.

— Именно. Сканер. Тебе воздействовали на центры головного мозга, ответственные за критическое мышление. Как и всем иным инквизиторам. Именно поэтому вам запрещено иметь сан выше брата. Потому как вы руки церкви, которые должны делать, а не думать. И хоть частично эти центры головного мозга затем восстанавливаются и вы опять начинается критически оценивать информацию, то, что было вбито вам тогда, навсегда остается для вас непоколебимой истинной. Пусти такого убежденного церковника к власти и трагедии не избежать. Он точно развяжет очередную священную войну. Потому, как все во грехе.

— А что изменилось сейчас? Почему я только сейчас начал… Что изменилось? — путался в мыслях Дионис.

— Во время сканирования твоей мозговой активности они обнаружили поврежденный участок головного мозга. Тот самый. И подлечили его. Те самые клетки конечно же уже не восстановить, но они простимулировали регенеративные функции, восстановили кровоснабжение и создали пучки нейронных связей… А дальше твой мозг сделал все сам. Как видишь, никаких поведенческих программ тебе не вшивали.

— Но… зачем им это? Они же знали, кто я, чем занимался, что собирался сделать…

— Капитану понравилась твоя стряпня. — равнодушно пожала плечами Нора — И он бы очень сильно расстроился, если бы тебя отправили в открытый космос.

Корабль вновь прибывших прекратил движение в километре от Летучего голландца. Почти сразу после этого от корабля гостей отстыковался шлюп и направился на сближение.

— Малый шлюп. Больше пяти человек в него не влезет. Ну восемь, если в проходах поставить, но это не серьезно. Да и с оружием… — размышлял Геральд, глядя в бушприт в рубке на приближающееся суденышко.

— Сомневаюсь, что они вооружены. Ладно. Пойдем в шлюзовую. — предложил Волчонок. — Фидель, держи нас в курсе. — обратился он к сидящему в кресле пилота звездочету, тот молча кивнул, не отрывая глаз от мониторов.

Стыковка прошла буднично. Шлюп вплотную приблизился к створкам шлюза, пристыковался напротив проходного люка, находившегося в нижней части створок. На панели управления люка мигнул зеленый огонек, оповещая о герметичности перехода и Волчонок, после кивка капитана, взялся за его ручки, открывая запорные замки и распахивая круглую крышку люка. Сделав шаг в сторону, он впустил согнутого пополам Гилберта — куратора из Хрона Барса. Следом за ним вошёл его сын Арек Освальдсон, он же Паскаль Грендлер — правая рука профессора Фишера, занимающегося исследованиями Врат. После того как оба выпрямились, они почти синхронно поприветствовали кивком Волчонка, Геральда и Власа. Из экипажа в шлюзовой были ещё Мэй и Шон.

— Здесь будем говорить? — посмотрев на Волчонка спросил Гилберт.

— А вы все? С вами больше никого? — удивился парень, заглядывая в люк.

— Да. — лаконично ответил куратор.