Капитан кивнул и пригубил еще. Закинув в рот кусок сыра, он обратился к звездочетам:

— А что, на самом деле все так? Ну я то думал, что у вас есть некий кодекс или свод правил, а тут оказывается даже культура разная на кораблях.

— Ну общие правила разумеется есть. — кивнула Мэй. — Но как и в любом замкнутом обществе есть свои отличия, манеры общения, нормы поведения и прочее. Чаще всего они обусловлены условиями пребывания. На больших кораблях конечно же есть место и для посева зерновых и наличие зерна и свободного времени приводит к всякого рода экспериментам, в том числе и в плане разнообразия рациона. На кораблях поменьше, где пространство в дефиците, разумеется не идет речи о полевых культурах.

— А как там борются со стрессом? — спросил Чип, доливая себе вина.

— Спят в основном. На малых кораблях чаще всего используют капсулы анабиоза. А когда бодрствуют во время своей вахты, дел столько, что отдыхать и предаваться праздности времени нет. Но это разведчики в основном. Те, кто летит первыми, прокладывая маршрут навигации остальным экспедициям. Там долго не задерживаются.

— Ого, то есть вы не просто сели в корабль и полетели космос покорять! У вас еще и разные специализации есть? — поинтересовалась Ласка.

— Ну в эпохи первых экспедиций так всё и было. Наши предки садились на корабль и летели куда глаза глядят. И довольно часто пропадали навсегда. В каком-то случае случались проблемы по технической части, в каких-то экспедиции губили несчастные случаи на кораблях, но самой частой причиной гибели было банальное столкновение с небесными телами. Поэтому было решено перед каждым большим судном пускать вперед быстрое и маневренное, которое составляло лоцию для движущегося следом космического поселения. На таких судах обычно не было ни скотины, ни садов, ни гидропоники, малые суда имели запас провианта и именно его количеством, ну и запасом топлива и кислорода ограничивались их полеты. Затем наши ученые смогли освоить анабиоз — методику введения организма в длительный сон с замедлением всех обменных процессов организма. Тогда на разведчиках стали летать вахтовым методом. Пока одна вахта бодрствует две недели, другая это время спит. Всего на судне четыре бригады. Первая бригада на вахте первые две недели. Вторая со второй недели первой. Когда первая бригада уходила спать, ей на смену выходила третья. Таким образом первая бригада передавала дела второй, вторая третьей, третья четвертой, а та снова первой. Была преемственность дел. Потом исследования доказали, что ничего хорошего в анабиозном сне для организма нет. Вернее сам то сон безвреден, вредно пробуждение от него. Тогда сон и соответственно длительность вахты сделали сначала месяц, а потом пол года. Таким образом количество пробуждений снизилось с 12 раз до одного за один и тот же промежуток времени, но все равно после шести лет разведчиков обязательно сменяли. — заговорившись, Мэй все таки сделала хороший глоток из стакана.

Вначале она так и замерла с полным ртом вина, но не рискнув за столом выплюнуть его обратно в стакан, все же проглотила, стараясь изо всех сил не морщиться.

— Сыр! Возьми сыр и обязательно сначала понюхай, а потом ешь! — быстро проинструктировал ее монах.

Геральд, заметив внутреннюю борьбу девушки, сам схватил с тарелки кусок сыра и подсунул ей под нос. Мэй глубоко вздохнула, а затем забрала сыр и быстро бросила его в рот.

Все за столом с интересом наблюдали за первым помощником. Звездочеты, казалось, даже не дышали. Щеки Мэй покраснели, глаза увлажнились, но в итоге она протянула Геральду свой стакан со словами:

— Я не понимаю понравилось мне или нет. Думаю лучше будет повторить.

— И занюхать и закусить цитрусом! — одобрительно подбодрил ее Дионис.

— У нас пока нет цитрусовых. — не глядя на монаха, сказала Вори — девушка звездочет с высоким лбом, прикрытым челкой, выполняющая в группе звездочетов функции агронома.

— Да вот же! — Дионис суетливо подхватил один из лежащих на блюде фруктов грязно-желтого цвета и попросил у сидящего рядом наемника нож.

Фред обменялся взглядом с Геральдом, тот одобрительно кивнул и наемник достал из ножен на пояснице острый как лезвие нож с широким лезвием с одной стороны и зазубринами с другой.

— Ну нет, надо кухонный, я этим ножом весь сок выдавлю. — раскритиковал предложение монах.

Фред молча отнял лимон у Диониса и навесу начал нарезать фрукт тоненькими ломтиками.

— Да что ж ты делаешь, окаянный! Толще реж! Говорю же, сок! Сок весь с ножа стекает! А в нем ведь самый… Ну сок в общем в нем! — негодовал монах.

Под хохот присутствующих, монах отнял у наемника лимон и растерянно посмотрел на стол, в поисках ножа.

— Мы сублиматами пока питаемся. — пояснил отсутствие столовых приборов на столе капитан, поднимаясь со своего места и направляясь за барную стойку.

Погремев шкафчиками, Геральд вернулся к столу с ножом, и пузатой бутылкой из темного стекла с винтовой пробкой.

— Раз на борту оказался лимон, то для него у меня есть кое-что более подходящее. — водрузил он на стол бутылку, а нож протянул ручкой вперед монаху.

Наемники переглянулись, пожали плечами и быстро осушили свои стаканы, передавая их Волчонку, который уже пододвигал их ближе к капитану. Мэй последовав примеру наемников, так же осушила свой второй стакан и тоже подвинула его поближе к бутылке.

Отвинтив крышку, Геральд плеснул в каждый стакан немного напитка. Когда стоящие рядом стаканы Волчонок принялся раздавать обратно, капитан посмотрел на звездочетов и поманил бутылкой, призывая быстрее расправиться с предыдущим напитком. Восприняв его действие, как приказ, они почти синхронно осушили свои кружки и передали Мэй. В целом команда приняла кагор без особого отвращения. Почти никто не потянулся за закуской, но командир понимал, что это больше от недоверия к свежим овощам. И дело даже не только в том, что прибыли они на корабль из церкви, а в том, что многие из звзедочетов никогда таких овощей могли и не видеть.

— Значит так. Перед употреблением выдыхаем. Потом все содержимое залпом заливаем в рот. Глотаем. Занюхиваем лимончиком. Заедаем. Вопросы? — инструктировал Геральд, когда каждый за столом получил свой лимончик и стакан.

— А это не опасно? — уточнила Лона.

— Только последствиями. — лукаво улыбнулся капитан. — Ну. Дрогнем! — на выдохе произнес он и опрокинул свой стакан.

Наемники спокойно последовали примеру Геральда, а звездочеты чуть ли не синхронно, старательно выполняя инструкции и делая все строго по алгоритму. И лимонов всем звездочетам, за исключением Шона и Лоны, для закуски оказалось мало, поэтому они резво набросились на овощи, суетливо маша руками и выпучив глаза и жадно хватая воздух ртами.

— Между первой и второй… — с демонической по версии звездочетов ухмылкой, капитан занес бутылку над своим стаканом и жестами свободной руки указывая на отсальные.

Даже Дионисий исподтишка осенил себя символом своей веры — очертил вокруг лба круг и как бы перечеркнул его иксобразным крестом. Но стакан всё-таки передал.

— Мы сделали что?! — перешёл на крик Геральд, но тут же пожалел о сделанном, схватившись за голову.

Он сидел на пороге рубки и разговаривал с Волчонком. Его одолевала жажда и жгучее похмелье. Прошлым вечером они выпили весь ящик кагора и три литровых бутылки напитка, который старик Клюк гордо именовал бурбоном и который имел странную манеру гореть зелёным пламенем если к нему поднести огонь.

При этом последнии две бутылки крепкого алкоголя пили Волчонок, Геральд, Шон, Лона, Влас, Биатрис и кто-то ещё. Кто, капитан, как ни силился, не мог вспомнить. Остальные звездочеты взяли самоотвод сразу после дегустации напитка из пузатой бутылки и потихоньку тянули кагор, а наемники помогли допить первую бутылку бурбона и ушли из-за стола, вначале помочь захмелевшим звездочетам добраться до кают, а затем сменить дежурящих у изоляторов.