— Вот вы где — раздалось со стороны лестницы на верхние этажи. — Командир, ты бы хоть сказал где собираемся. — проворчала Лиса, останавливаясь в нескольких шагах от остальной группы.

— Ты кто? — выхватив пистолет из кобуры и наставив на нее, спросил Вячеслав.

Остальные отреагировали с секундной задержкой — Штиль перекинул через плечо винтовку и направил ее на Славу. Его же примеру последовал Боб. А вот Гайка выхватила оба пистолета и направила один на Боба, другой на Штиля. Только челнок как стоял в стороне, так и не шевелился, молча наблюдая за развернувшейся картиной.

— Тебе очки не жмут, малой? — спросил у Вячеслава Боб. — Это ж Лиса.

— Нет. — лаконично ответил Слава. — Кто ты и где Лиса. — вновь обратился он к девушке.

— Убери ствол, придурок — ответила она.

Раздался выстрел, девушка с отверстием на переносице упала навзничь на бетонный пол. Слава перевел дуло на Боба.

— Где они — задал он ледяным тоном вопрос уже Бобу.

— Рядовой, убери пистолет. У тебя большие неприятности — процедил сквозь зубы Штиль.

Костяшки на руках у него побелели и только неимоверные усилия воли удерживали его от того, чтобы не утопить курок винтовки.

— Штиль — обратилась к нему Гайка.

Он перевел на нее взгляд. Теперь она направила оба ствола пистолета на Боба, который по прежнему целился в Славу. Посмотрев на него, Штиль не сразу понял, что не так. Адреналин волнами гулял по телу, требуя разряда, требуя действий. Пострелять, а потом уже разбираться. Но он взял себя в руки. Закрыл глаза, потом открыл их и начал анализировать. Вот оно. Спокойствие. Боб не проявлял никаких эмоций. Да, выражение лица у него было сосредоточенным, но глаза излучали полное безразличие ко всему, а между тем любимая им девушка сейчас лежит с дырой между глаз на бетонном полу. Он мельком глянул на нее, но отвезти взгляда уже не смог.

Крови не было. Да, девушка лежит на полу в неестественной позе, но крови нет.

Четким отработанным движением, без замаха, Штиль врезал прикладом винтовки в висок Боба. Тот молча упал. Слава тут же опустил пистолет и метнулся к телу Лисы.

— Как ты понял? — спросил его Штиль, стягивая прочной стяжкой руки и ноги Боба.

— Запах. И взгляд. Но в первую очередь запах. — ответил Слава, изучая карманы Лисы.

— А если бы ты ошибся? — продолжил допрос командир, подходя со спины.

— То я бы совершил непоправимое. — глядя прямо в глаза командиру, ответил Вячеслав. — Оно не погибло. Нужно ее тоже связать.

Штиль без удивления, молча достал из набедренного кармана еще несколько стяжек.

— Стяжки не помогут. Как и наручники, веревки и какие бы то ни было путы. — подал голос торгаш — Это морфы. У них нет костей — вместо них хрящи. За счет этого они могут принимать любую форму.

— Раньше с такими встречался? — спросил его Штиль.

— Торговал пару раз.

— В изолятор их. Я в командный центр, запрошу подкрепление и сообщу о ЧП. Слав. Как мне опознать что ты — это ты? — пристально посмотрел на него Штиль.

— Я не знаю… — честно ответил Вячеслав, нервно теребя левую дужку очков.

— А я знаю — улыбнулся уголками губ командир и направился на верх.

Вячеслав переглянулся с Гайкой, которая как ни в чем не бывало, подошла к нему с добродушной улыбкой, держа за воротник бездыханного "Боба", ноги которого волочились по полу.

— Тебе не тяжело? — подорвался отнять ношу у девушки он.

— Да я как бы могу без особого труда поднять вес до 2 тонн. Вот свыше двух тонн уже начинают сервоприводы изнашиваться, но если недолго, то тоже могу. — задумчиво почесывая кончик носа тоненьким пальчиком, ответила Гайка.

— Теперь понятно, что имел ввиду Штиль — улыбнулся Вячеслав.

Он нагнулся и аккуратно взял на руки морфа со внешностью Лисы. Ноша была не сильно тяжелой, весом около 40 килограмм.

Положив самозванцев прямо на пол изолятора, они закрыли дверь и Слава уселся на корточки, откинувшись на стену, снял очки и энергично растер лицо.

— Нужно понизить температуру в изоляторе. Это замедлит регенерацию. — с этими словами Гайка подошла к идентификационной панели двери изолятора и пробежалась пальчиками по настройкам.

— С чего ты так решила? — без особого интереса спросил ее Слава.

— Они хладнокровные. Как рептилии. Логично предположить, что подобно им в условиях отрицательной температуры их метаболизм замедлиться. Может быть они даже впадут в спячку. — прокомментировала свои выводы девушка.

— Но на улице то зима. И "Лиса" пришла именно оттуда. — возразил ей Вячеслав. — Но логика в твоих словах есть.

По телу Вячеслава вновь пробежало чувство звуковой волны. Он резко вскочил и прислушался.

— Прям волчье чутье — раздался голос командира.

От неожиданности Слава вздрогнул и уставился на приближающегося Штиля.

— Вы тоже почувствовали?! — с надеждой в голосе спросил он его.

— Нет, мне сообщила система наблюдения центра. Это наши пришли. — ответил ему командир.

Через несколько минут в коридор ворвались четыре человека в темно-серой форме в полной боевой выкладке с оружием на перевес, в масках и причудливых приборах на глазах, больше всего напоминающих очки виртуальной реальности. Быстро осмотрев присутствующих, трое продолжили путь по коридору, а один оставшийся опустил оружие, снял прибор и стянул маску.

— Ну привет, Штиль — протянул он руку в беспалой перчатке для рукопожатия.

— Привет, Кондор — пожимая её ответил Штиль.

Чувство невесомости, покой и уют, периодическое бульканье пузырьков в воде. Он будто вновь оказался в утробе матери. Конечно же не возможно помнить, что мы испытывали под материнским сердцем первые 9 месяцев своего существования, но где-то там, в глубине сознания наверное у каждого хранится искорка воспоминания об этом. И, как тогда, вдруг покой сменяет нарастающее давление, мир вокруг сжимается, ритмично сужаясь с каждой минутой, секундой, мгновением, пока его не выталкивает наружу в жестокий и опасный окружающий мир. Но если в тот раз на выходе его встречала любящая мать, то сейчас его приветствует слепящий свет, бьющий казалось со всех сторон, и боль. Боль на грани безумия.

И тут боль эта пропадает так же резко, как и пришла. Свет уже не такой нестерпимый и он даже рискнул приоткрыть глаза. Сквозь марево начали проявляться очертания окружающей обстановки. Он лежит на спине абсолютно голый. Над ним какой-то механизм овальной формы, весь усеянный источниками света, пучки которого освещали его. Так же по бокам корпуса механизма располагалось огромное количество манипуляторов, назначение которых так сразу и не поймешь. В сознании услужливо всплыл образ насекомого — многоножки. Вот они пришли в движение и направились к разным участкам обнаженного тела. Какие-то из них едва касались кожи, другие буквально вгрызались в плоть, но боли почему-то не было. Ощущения были сравнимы с манипуляцией хирурга под местной анестезией — ты чувствуешь, что в твоём теле копошатся, но самый большой дискомфорт при этом — страх. Вот пара манипуляторов остановилась прямо напротив глаз. На концах их было две сферы, напоминающие окуляры бинокля. В них началось какое-то мерцание, от которого он не мог отвести взгляд, потом резкая вспышка и мир вокруг померк.

И вновь вокруг чувство невесомости. Снова периодическое бульканье пузырьков и безмятежный покой. И опять тело со всех сторон сжимает давление, его снова вырывают из уютного беспамятства вспышкой неутолимой боли, которая так же внезапно пропадает. И снова он голый на столе, опять с ним производят какие-то действия механические конечности ужасной многоножки и снова экзекуцию прерывают две сферы на концах манипуляторов, проецирующих некий поток в его глаза.

И так из раза в раз. Долго. Вечность. Жизнь. Он уже не помнит кто он. Он уже не знает что он. Его сознание — вакуум. Оно пытается обрести разум, но каждый раз два окуляра на манипуляторах стирают все зачатки мыслительного процесса.