Вначале к тросам присоединили контейнеры. Первый был с герметиком в баллонах, напоминающий строительную пену, которая при застывании могла выдержать нагрузку в несколько атмосфер на кубический сантиметр. Не полноценная обшивка, но создать герметичность могла. Также были контейнеры с радиомаяком, медикаментами, водой, сухпайками и конечно же кислородными шашками. Всего их было пять.

Спустив груз и спустившись сами, они без особого удивления обнаружили в облюбованной нише технический шлюз, размеры которого были приемлемы для одновременного входа двух человек, либо одного человека и одного контейнера.

Первым в шлюз намеревался пробраться Геральд, но Влас на отрез отказался пускать его.

— Ваша безопасность — моя работа. К тому же опыта по проникновению в потенциально опасные помещения у нас больше, так что разумным будет первыми идти мне и Каре. — пояснил свою позицию бригадир.

Согласившись с доводами, Геральд кивнул и уступил место у шлюзовой.

Буднично вскрыв панель ручного управления шлюзом, Кара ловко замкнула нужные провода и створки разошлись в сторону. Пробравшись внутрь, она приложила ладонь к внутренней переборке и замерла. Могло показаться, что она просто прислушивалась, что в принципе было правдой. В перчатку скафандра были встроены датчики, улавливающие мельчайшие вибрации и обрабатывающие и усиливающие их до слышимых человеком частот, которые затем транслировались через аудио выход, в случае Кары прямо в височный имплант. Благодаря этому она могла воспринимать звук за створкой даже если снаружи вёлся бой или было просто шумно.

Молча кивнув, она дала понять Власу, что можно закрывать наружные створки шлюза и открыть внутренние. Влас в свою очередь жестами дал указание Фреду замкнуть провода на закрытие, что он и сделал.

В первое мгновение после открытия внутренней переборки шлюзовой, давление в ней резко изменилось, но автоматика скафандров за считанные доли секунды подстроила внутреннее давление под необходимую организмам наемников, с поправкой на скорость реакции — если оно будет слишком сильным или слабым, движения в скафандре становятся скованными из-за разницы между внутренним и окружающим давлением.

Шлюз выводил на балкон под куполом. В башне собора имелась гравитация. Неполная, но достаточная для перемещения по полу без использования магнитных подошв либо вакуумных насосов. Также имелось освещение, довольно тусклое, что осложняло задачу — приборы ночного видения при таком освещении избыточно бликовали, а дополнительные источники света демаскировывали наемников. Пола башни видно не было, как и противоположной стены. Можно было воспользоваться инфракрасной подсветкой, но некоторые системы наведения любили использовать их источники в качестве ориентира для стрельбы, по этому Власу и Каре ничего не оставалось, как надеяться на слух.

Они прислушивались в течение минуты и не заметив ничего подозрительного, передали по внутренней связи команде, чтобы они поместили в шлюз первые контейнеры. Ими должны были стать ящик с водой и едой. В случае чего, за ними можно было залечь, как за прикрытием и не боятся, что содержимое взорвется, как кислородные шашки, или зальет обороняющихся герметиком, который застывает за считанные секунды и может стать ловушкой, ограничив движение.

Команда с наружной стороны сначало через небольшую щель стравила выпущенный в шлюз воздух, а затем поместила внутрь необходимые контейнеры. Пока Влас изнутри переносил их и ставил по бокам от шлюза, Кара сидела у края балкона и всматривалась в сумрак башни, не замечая никакого движения.

После первых контейнеров, внутрь вошли Геральд и Нора. Нора сразу присоединилась к Каре, а Геральд помогал Власу. В итоге по два контейнера один на другой поставили по бокам от входа в шлюз, их высоты хватало для того, чтобы укрыться в полный рост даже Биатрис — самому крупному члену спасательной команды ростом 190 см. Последний пятый поставили впритык к перилам балкона, напротив створок шлюза, создавая таким образом прикрытие на случай отхода.

— Какое бестолковое использование пространства. Башня огромная, а полезной площади пшик. — озираясь по сторонам, выразил свое мнение Геральд.

— Это чтобы человек осознавал насколько он мал и ничтожен на фоне всего этого. — прокомментировала Нора.

— Ну на меня как-то не действует. — пожал плечами капитан.

— А вы спуститесь вниз и посмотрите оттуда. — посоветовала бывшая церковница.

— Нам вниз не надо пока. Нам наоборот под самый купол. Сигнал подавали там. — подходя к перилам и глядя наверх, сказал Влас. — О. - лаконично закончил закончил он свой монолог.

Все резко вскинули головы и ощетинились стволами скорострельных винтовок. Сверху на них смотрел свесившись с балкона силуэт и приветливо махал руками. Увлекшись приветствием, силуэт потерял равновесие и сверзился вниз.

Когда силуэт пролетал мимо, стоящий у края Влас резко выбросил руку вперед и подхватил его за ногу. Чтобы он не потерял равновесие, в момент его рывка стоящая рядом Биатрис положила свою руку на плечо бригадиру. В итоге он даже не пошатнулся от принятого веса. Подняв добычу над краем балкона, бригадир продемонстрировал окружающим улов. Им оказался тощий монах с скатившейся на лицо робой. Как оказалось, кроме робы и тряпичной обуви на манер портянки, перевязанной обвязками, на монахе ничего не было, поэтому знакомство с ним спасательная команда начала с созерцания его тощей задницы.

— Мне право неловко было вас отвлекать от вашего полёта, но за последние два года, семь месяцев и четырнадцать дней вы первый корабль, который пролетал мимо моей обители. — поправляя рясу и взлохмаченную бороду, оправдывался монах, стоящий в окружении спасательной команды на балконе напротив шлюза.

— Сколько вас тут? — не снимая шлема и используя внешний динамик скафандра спросил Влас.

Его лицо, как и лица остальных монах видеть не мог, стекла скафандров были затемнены.

— Дык тут такое дело… Один я остался. Когда духовенство решило списать собор, из него вывезли все, что можно. Но фрески! Как можно было бросить фрески? Я был не согласен с этим кощунством и остался тут, дабы демонтировать все фрески и подготовить их к переносу в иной храм.

— И когда тебя должны были забрать? — спросил Влас.

— Полтора года назад… — вполголоса ответил монах.

— А почему же не забрали? — так же поинтересовался Влас.

— Когда вынесли решение о списании собора, его отбуксировали к Игумену — планете в области мыльного облака. Эта планета с самых первых космических соборов служила их конечной точкой. Мне удалось уговорить папство дать мне время демонтировать фрески и только потом уничтожить.

— Но Игумен в сорока световых часах отсюда! — удивился Геральд.

— Ну да. Собор сошел с орбиты в первую неделю после начала работ. — кивнул монах.

— И ты не сообщил об этом своим? — с сомнением в голосе уточнил капитан.

— Ну я… Да… В общем такое дело… Я не дружу с электроникой. Вот. — замялся монах.

— В смысле? То есть средство коммуникации в соборе есть? — не понял Влас.

Монах суетливо кивнул.

— Оно исправно? — спросил бригадир.

Монах пожал плечами с грустной улыбкой.

— Я иконописец. Фрески, краски, церковные сюжеты — в этом я разбираюсь лучше всего. — оправдывался он.

— Как можно настолько не знать базовых основ… да как тебя в космос то выпустили? — негодовал Геральд.

— Ну как… Меня посадили на корабль, доставили с инструментами и ящиками с поддонами для фресок на собор и вот…

— Какие инструменты? — перебил его капитан.

— Знамо какие. Киянки, зубила, шпатели, щетки… — начал перечислять монах, закатив очи к небу и загибая пальцы.

— Электронные среди твоих инструментов есть? — опять прервал его капитан.

— А то ж. Фонарь. Он диодный, у него плата электронная. — важно кивнул монах.

— Но ты же как-то смог изменить курс, когда заметил наше судно. — привел аргумент Влас.