Итак, вырисовывались две стратегии предстоящей дуэли: во-первых, сойтись в ближнем бою и биться на руках, во-вторых, пользоваться камнями на расстоянии и вблизи.

Сварог не в первый раз огляделся и — на этот раз среди камней блеснул металл. Сварог направился в ту сторону.

Вало был в таких же, как Сварог, доспехах. И он тоже заметил противника. Они начали сближаться.

Судя по тому с какой решительностью главный дамург сокращал дистанцию, ему не терпелось добраться до вражьего горла и устранить последнее препятствие к Ключу. Прямо-таки торпедой летел навстречу мастер Вало.

Вдруг, словно испугавшись собственной решимости, он свернул в сторону, с силой толкнул средних размеров валун и вновь вышел на прямую, ведущую к Сварогу. Камень, направленный его рукой, ударился о другой камень, тот тоже врезался в какой-то булыжник. Дальше Сварог не смотрел.

И зря.

Мощный удар в спину швырнул графа Гэйра вперед, и на мгновение в глазах помутилось.

Этому сукину сыну на бильярде бы играть, королем кия стал бы. Как, собака, сумел просчитать, что куда полетит и обо что ударится?..

Сварог кувырком в воздухе вернул себя в исходное положение и… И только и сумел что еще чуть отклониться.

Маневр был задуман мастером Вало великолепный. Сбить с позиции, вывести на мгновение-другое из ситуации, самому набрать скорость и, налетев, решить исход боя одним-двумя ударами. Вот такая вот простенькая комбинация «двоечка» — и она ему удалась… Ну, почти удалась.

Выдрессированная десантной службой реакция спасла Сварогу жизнь. Он все-таки чуть уклонился, и удар шипастым локтем, нацеленный в незащищенную доспехами шею, пришелся по прикрытой пластиной ключице. Поэтому Сварога всего лишь откинуло в сторону, но он остался и в живых, и в сознании.

Хитроумный мастер Вало не бросился добивать Сварога. Он опасался ближнего боя с физически более развитым соперником. Вало, толкаясь о встречные камни, стремительно разрывал дистанцию.

Где-то очень, очень далеко клавесин продолжал вести мелодию легкой осенней тоски. И под звуки прощания и неизъяснимой грусти Сварог кинулся в погоню за Вало.

Странная это была погоня. Два человека придавали ускорение своим закованным в сверкающую броню телам, отталкиваясь от бесконечных камней, и скользили меж ними под звуки старинного инструмента. Оба легко приняли правила чьей-то игры, так же легко приняли реальность этого фантастического места. Но сейчас каждого из них интересовало лишь одно — победа над соперником.

Вало, наверное, смог бы оторваться от Сварога на достаточную дистанцию и смог бы возобновить свои бильярдные комбинации, но он допускал ошибку — слишком часто оглядывался и отвлекался на выталкивание камней навстречу Сварогу.

И вот их разделяют считанные каймы, Сварог уже не сомневался, что через вздох-другой он настигнет Вало, когда дамург, развернувшись, двумя ногами запустил разделявший их камень в грудь графу Гэйру. Валун с овчарку величиной прервал разбег Сварога, оставив в нагруднике вмятину.

Видимо, мастеру Вало показалось, что противник ошеломлен таким поворотом их дуэли. И он решил развить успех. Схватил булыжник и ринулся в атаку.

Сварог подставил под размашистый удар локоть, булыжник выпал из разжавшихся пальцев и поплыл своим путем. А граф Гэйр ухватил мастера дамурга за плечи и вбил лобовую броню шлема в сетчатое забрало противника.

Сверху наплывало темное тело — каменище размером с космическую станцию. От удара сцепившихся тел эта плывущая скала стала медленно, словно с неохотой поворачиваться вдоль своей оси. Противники, скребя доспехами по неровностям монолита, душили друг друга.

Сквозь сетчатое забрало сверкали два горящих угля — раскаленные ненавистью глаза Вало. Пальцы у дамурга оказались на удивление сильными. Или это злоба и отчаяние умножали его силы?

Противники, поворачивающиеся вместе со скалой, поочередно вбивали друг друга в ее каменное тело. И продолжали сдавливать незащищенные доспехами шеи.

У Сварога уже помутнело в глазах. Он костил себя последними словами, что ввязался в это состязание по удушению, как думалось, с более слабым противником. Ни хрена себе — слабый! Но переиграть невозможно. Придется побеждать по этим правилам…

Лар, защищенный магией, твою мать. Советский десант, блин, майор фигов. И даст себя придушить хрен знает где, в каком-то безвременье, украшенном дождем из булыжников, под занудное треньканье клавесина! Херня какая-то, как говаривал Пэвер…

Ярость не могла не вызвать впрыск адреналина в кровь. В пальцы, как резервные полки из засады, хлынули добавочные силы, последний натиск, яростный штурм, навал и…

И — Сварог почувствовал, что пальцы Вало отпустили его шею.

Тело в блестящих доспехах поплыло вниз со скоростью безжизненных камней.

Фу… Кретинская дуэль, подумал Сварог. Самый идиотский поединок в его жизни. И мастер Вало… Вряд ли он ждал от жизни такого дурацкого финала…

— …Ваш спор разрешен, — прозвучал над графом Гэйром граммофонный голос.

Сварог нашел себя сидящим на уже знакомом мозаичном полу. Бравый экипаж — Рошаль, Чуба, Олес — стоял чуть поодаль, напряженный и внимательный. Он разминал шею и пытался отдышаться. Первое, что он увидел, подняв голову, — это была пасть дракона и скачущий между треугольных зубов красный раздвоенный язык.

— Ясный хрен, разрешен! Я знал, что маскап победит! — раздался громкий возглас Олеса. — Не могло быть иначе!

Сварог поднялся, обнаружив, что пропали доспехи, зато вернулись шаур и катрал. Над безжизненно распростертым телом мастера Вало склонились слуги в лиловых одеждах. Потом слуги посовещались, подхватили хозяина и, то и дело испуганно оглядываясь, понесли к лестнице.

— Теперь это твое, — сказала Клади, подходя и протягивая Сварогу Ключ.

— Ты живая? Ты… Клади?

Сейчас Сварог безо всякого удивления принял бы и положительный, и отрицательные ответы.

— Я Клади, и я живая, — улыбаясь, ответила она голосом той Клади.

— А остальные? Кто утонул с тобой на броненосце, они тоже спаслись?..

— Они утонули, — помрачнела баронетта.

— Признаться, я мало что понимаю… Вообще ни хрена не понимаю, признаться, — резко сказал Сварог. — Тут курят, в этом Бездонном Доме?

— Можешь курить. Это не бездонный дом и не зиккурат, как ты его называл. И не Храм, как мы когда-то полагали. Мы называем это Зеркальной Осью Времени. Здесь, в мире Димереи, она отражается в виде здания, которое ты называешь зиккуратом… Ладно, будем называть это место так, как ты привык.

— Мы?..

Да, голосом и лицом эта Клади ничем не отличалась от той. Но сейчас говорила не та Клади, не ее слова, не ее интонации… Не ее глаза, в конце концов. Глаза у той были… живые. У нынешней же… Вот точно с таким сочувствием, под которым сами от себя маскируют презрением к несмышленышам, иконы смотрят на людей.

— Я понимаю, что тебя должны нервировать любые упоминания о деревьях, но все же не могу избежать подобного сравнения… Представь себе некое древо, чей ствол пронизывает мироздание и до каждого из сущих миров дотягиваются его ветви. Оно создано для того, чтобы сохранить каждое мгновение, перестающее быть настоящим и проваливающееся в прошлое, — сохранить хотя бы в отражениях. Ничто не должно безвозвратно утрачиваться.

«Неужели она могла так искусно притворяться? С первого дня знакомства? И она все знала наперед?» — думал Сварог, подавляя в себе нарастающее раздражение. Он чувствовал себя обманутым.

— Зиккурат, — говорила Клади, — состоит из ярусов, или Шагов. Каждый Шаг — глубиною в век. А мы — Хранители Храма.

— И сколько здесь этажей? — Сварог воспользовался разрешением и закурил. Пальцы дрожали.

Клади снова улыбнулась.

— А у времени есть начало?

— Понятно. — Сварог еле сдержался от резкостей, он уже из последних нервов переносил эту ее новую, снисходительную манеру разговора. — И ты тоже — Хранитель?

— Теперь я Хранитель.