— Хороший у вас табачок, ваша святость, — похвалил он… и вдруг виновато произнес: — Ночью ведь глаз не сомкнул, какие-то твари в округе так и шастали, стены царапали, пустить просили… Страшно было, словами не передать… — Его передернуло. — Говорят, нежить всякая вылезает аккурат перед Тьмой, да?
Сварог опять промолчал. А что он мог сказать? Арок взял за его рукав. В глазах пожилого стражника появился страх.
— И над Крабереном дым, плохой это знак, старики шепчутся… Вот вы святой человек, ваша святость, — негромко, с тоской проговорил он. — Знать должны. Правду ли толкуют, что опять конец света будет? Кое-кто уезжает, со всем семейством, со скарбом, говорит — на ярмарку в Лиму, но я-то вижу… А у меня внуки уже, куда ехать? Везде одно и то же… Вы-то сами что думаете?
— Когда-нибудь конец света будет обязательно, — философски пожал плечами Сварог.
— Ну, это-то понятно… А делать что же?
— Молиться, сын мой, — только и сказал Сварог. И забрался в седло. — Молиться.
Арок смотрел им вслед.
— Откуда ты его знаешь? — спросил Сварог, когда они отъехали от заставы и оказались среди беспорядочно разбросанных домишек окраины города.
— Арок часто здесь дежурит, — сказала Клади. — А я в город наведываюсь. Вот и знаем друг друга.
— И что ж его такого болезного в армии держат…
— Болезного? — вопросительно подняла зеленые глазищи Клади.
— Ну да. У него же чуть припадок не случился, не заметила?
— Н-нет… По-моему, все нормально было.
— Думаешь? Ну ладно, замнем…
Он оглянулся и, прищурившись, посмотрел на фигурку у шлагбаума. Отчего-то его не покидало ощущение, что разговор со старым воякой еще не закончен, что им обязательно предстоит встретиться и сообщить друг другу нечто важное…
…Город Митрак являл собой полное, с позволения сказать, ничтожество. В стратегическом плане, имеется в виду. Некогда его окружала городская стена, но было то лет триста назад, и теперь от стены осталось одно название. При желании и наличии людей Сварог захватил бы его за день, не больше. Расставить вот тут и тут осадные отряды, сюда подкатить шесть-семь осадных пушек — и все, город, считай, наш. Два удара по княжескому дворцу, чьи башни непростительно гордо возвышаются над кварталами, захват казарм городской стражи, расположенных, ясное дело, вдоль городских транспортных магистралей, парализация служб управления, расположенных, естественно, неподалеку от городской ратуши, — и все.
Впрочем, с захватом пока стоило повременить.
Они без проблем миновали очередной пост — у городских ворот, просто-напросто не поскупившись на серебро из кошеля, и оказались в Митраке.
Вблизи Митрак более всего походил на старый Таллин, каким его помнил Сварог, — узкие извилистые улочки, булыжная мостовая да высокие каменные стены, над которыми царапают небо островерхие, увенчанные флюгерами башни. Разве что погрязнее тут было, позахламленнее как-то. Чувствовалось, что люди тут просто-напросто живут, а не работают персонажами музея под открытым небом для привлечения туристов… Хотя Сварог, побывавший во многих городах Талара, удивлен тем фактом не был. Видали города и похуже.
— И где тут изволит жить знаменитый мастер Пэвер? — негромко спросил он. Его лошадка брезгливо перешагнула через лужу нечистот (которой, судя по запаху, было недели две от роду, не меньше).
— Дом шестнадцать по улице Гончаров, — ответила Клади. — Вон туда нам, я покажу.
Митрак, судя по всему, переживал не лучшие свои времена. Многие жилые дома и лавки были брошены — двери заколочены, ставни на окнах закрыты, — лица редких прохожих озабоченны и безрадостны. И никто не проявляет к двум гостям столицы ни малейшего интереса. Один раз за путниками увязалась ватага пацанов в штанишках до колен. Мальчишки бежали за ними два квартала и выкрикивали какие-то стишки — должные, наверное, быть обидными для святого человека, Сварог не уразумел, — а потом отстали. В центре города возвышалось величественное в своей уродливости строение — многобашенный дворец за высоченной, поднимающейся над крышами прочих домов, каменной стеной, выкрашенной в отпугивающе багровый цвет.
— Дворец Саутара, князя Гаэтаро, — объяснила Клади.
— Да, тяжко живется вашим правителям, — сказал на это Сварог, разглядывая неприступный бастион. — Боится народных волнений, что ли? Ишь как окопался…
Сварог поначалу разглядывал жителей чужого мира с любопытством, однако вскоре понял, что ничего этакого и в атарцах он не обнаружит. Люди как люди, даже одежда похожа на таларскую: кое на ком из мужчин военная форма, кое-кто с тросточкой, кое-кто при шпаге; женщины в основном — в длинных светлых платьях с открытыми плечами, в неохватных шляпках… Жители побогаче степенно двигаются по середине тротуара, победнее — стараются держаться стен, хорошенькие служаночки торопятся с корзинками по своим делам, возницы карет покрикивают на зазевавшихся пешеходов, где-то гавкает собака, в переулке дородный господин методично лупит тростью какого-то оборванца (причем оба не издают ни звука), стражники в кожаных доспехах и островерхих шлемах с алебардами в руках и с автоматами на плече чинно и гордо шествуют мимо… Стражники с алебардами и автоматами — зрелище, конечно, забавное, но не более того. Ну не было в городе ничего особенного, не было, и хоть ты тресни. На Земле такие, наверное, еще остались, а про Талар и говорить нечего… Скучно, господа. И если вскорости не отыщется пресловутая Тропа, давешняя хандра не заставит долго себя ждать…
На очередном перекрестке они попали в пробку: городская стража грузила в местный аналог воронка нарушителя общественного спокойствия. Нарушитель — седовласый старец в красно-сером плаще — вырывался и надрывно кричал в толпу зевак: «Грядет, грядет погибель!.. Нет спасения!.. Я видел знаки!..» Но потом дедушку упаковали и увезли, толпа разошлась, и они продолжили путь.
Клади, очевидно, вела его небедными кварталами — никто помои на голову не выливал, не приходилось пробираться сквозь лабиринты вывешенного поперек улицы белья, не слышались пьяные выкрики и ругань, однако ж все равно впечатление от города складывалось унылое. Улочки то вели в гору, то круто спускались вниз, расширялись и сужались — так, что, вытянув руки, можно было коснуться противоположных стен, — пересекались под неожиданными углами, и вскоре Сварог понял, что окончательно заблудился и что выбраться самостоятельно ему не удастся. Когда он уже совсем было заскучал и собрался спросить у Клади, дескать, доколе, они выехали на небольшую, относительно ухоженную площадь. Слева возвышалось веселенького розового цвета трехэтажное здание, огороженное невысокими столбиками с провисшими между ними цепями. «Заведение свободного общения госпожи Снежинки» значилось на витиеватой вывеске, и чуть ниже, буквами помельче: «С разрешения его светлости князя Саутара. Услуги за плату».
Справа виднелось приземистое строение, откуда даже в столь ранний час слышались громкие голоса и бренчание некоего струнного инструмента. И без таблички «Дырявая бочка» над входом было ясно, что там внутри.
Тут Клади повела себя странно. Она уставилась на эту табличку в полном обалдении, шагнула было в сторону кабака, потом перевела взгляд на Сварога, и в этом взгляде читались недоумение и сомнение. Потом она тряхнула головой, отгоняя какие-то посторонние мысли, и указала рукой на утопающий в зелени за высокой резной оградой особняк в три этажа и сказала:
— Вот дом мастера Пэвера. Тут он живет.
Сварог хмыкнул. Если на этой улице и жили гончары, то это было, пожалуй, в прошлом цикле…
— Слева бордель, справа кабак — неплохое соседство для многомудрого отставного генерала… Ну что ж, идем знакомиться.
Они оставили лошадок у коновязи и по гравийной дорожке, мимо аккуратно подстриженных кустов и деревьев прошли ко входу.
Построенный в стиле, весьма напоминающем барокко, бело-голубой особняк с колоннами казался необитаемым. Высокие стрельчатые окна были плотно закрыты тяжелыми гардинами, и изнутри не доносилось ни звука. Поднявшись по каменным ступеням крыльца, Сварог решительно постучал бронзовым молоточком. Тишина. Он задумчиво посмотрел на двух каменных собак, идиотически-радостно скалящихся с пьедесталов по обе стороны от входа, и постучал еще раз, громче. Из конюшни в глубине садика раздалось недовольное ржание.
