— Что ж, кишки на кулак — это неплохо, — согласился Сварог. И сообщил кратко: — По делу. Мы в город по делу.

— Вот и ладушки, — сказал тот, не двинувшись, однако, с места. — Только сделайте одолжение, ваша святость, выньте, пожалуйста, руку из кармана. Не мое это, конечно, дело, что вы в карманах носите, но как бы конфуз не случился… По какому именно делу?

«А ты ж морда, — подумал Сварог. — Ну я тебя…»

Он вытащил руку, до того сжимающую шаур, и показал хитрой бестии пустую ладонь. А потом, наклонившись вперед, проникновенно спросил:

— А вот любопытно узнать: что ваш капрал говорит по поводу внешнего вида личного состава?

В тусклом взгляде вояки зажегся лукавый огонек.

— Да много чего говорит, — вздохнул он. — Если ваша святость только пожелает, я мигом переоденусь согласно уставу караульной службы. И добро пожаловать в Митрак по всей форме: предъявление и регистрация подорожных, досмотр и опись ввозимого неличного имущества, а также заполнение прибывающими учетных листов четыре дробь шестнадцать и восемь тире пять бэ. Всех бланков у меня, к сожалению, нет, но не извольте тревожиться: ради такого случая я свяжусь с кем надо, и к вечеру необходимые бумажки будут туточки, вы и оглянуться не успеете…

Сварог крякнул и спрятал монету обратно в кошель. Вот она, основная проблема всех шпионов и разномастных тайных агентов: прекрасно понимаешь, что при желании смог бы стереть наглеца в порошок, разметать по кустам и порвать, как Тузик грелку, но — нельзя, судари мои, нельзя, надо быть скромнее и незаметнее, поскольку главное — это дело, и ради дела, наступив на собственное горло, приходится ветошью прикидываться…

— Непростой ты вояка, как я погляжу, — заметил Сварог.

— А то, — хитро прищурился усатый боец. — Двадцать два года беспорочной службы в пограничном гарнизоне на Крамеше… Да и вы, ваша святость, сдается мне, не всегда рясу носили. Толма? Лазурный перевал? Фагорский залив?

— В смысле? — не понял Сварог.

— В том смысле, — пригладил усы страж городской границы, — что у меня глаз наметанный, человека воевавшего за кабелот вижу. А поскольку вы, ваша святость, еще молоды, не чета мне, вот я и спрашиваю, где воевать изволили, — войн-то за последние годы немного было…

— Соображаешь, — похвалил Сварог, лихорадочно придумывая, что ответить. А если все горожане окажутся такими же глазастыми, то вообще туши свет… — Верно, воевал, — наконец сказал он. — Только подальше. Гораздо дальше. И недолго. Война, видишь ли, противоречит моей вере.

— Вот я и говорю, — невозмутимо сообщил вояка. — Выправка-то у вас, извиняюсь, не церковная…

«Не пустит, — обреченно понял Сварог. — Да еще и задержать решит для выяснения… Кому рассказать, а? — меня, короля, не пускает какой-то старпер! Отступить, что ли, и лесом пробираться? Так ведь этот не дурак, тревогу поднимет. Или все ж таки прорываться с боем? Ой, как не хочется…»

Но тут, вот уж неожиданность, подала голос Клади:

— Арок, мы едем к мастеру Пэверу. У нас к нему неотложное дело.

Оба посмотрели на девушку — Сварог удивленно, ветеран пристально.

— А ведь я вас знаю, — задумчиво протянул он, — вы из замка Таго, в город, случается, наведываетесь.

«Ага, вести о пожаре сюда еще не дошли. Это нам на руку», — подумал Сварог.

— И мастера Пэвера, кстати, знаю, — продолжал страж. — Достойнейший человек, не то что я, хоть и верит во всякую… ну, не мое это дело. А что, ваша святость, — вдруг сменил он тему, — табачком не угостите ли?

Вот ведь шельма! Проверяет, что ли? Сварог понятия не имел, дозволяет ли религия курить здешним священникам. Сказаться некурящим? Или правильнее послать подальше?

Он решил рискнуть. Совместно выкуренная сигарета — если не дружба, то, по крайней мере, путь к взаимопониманию. Как распитая на двоих бутылочка. Это, знаете ли, аксиома. Поэтому он сунул руку под воротник камзола и покопался там, делая вид, что ищет, а на самом деле организуя пару сигареток магическим макаром. Грудь на мгновение обожгло стужей, и между пальцев материализовались две шуршащие табаком трубочки. Конечно, запросто могло статься, что в этом мире курят исключительно трубки, как покойный барон Таго, или табак просто жуют… но ведь может моя святость позволить себе невинные странности?

Увидев протянутую через бревно сигарету, Арок обрадовался, как дитя погремушке. Он преобразился: с него мигом слетела вялость, даже доброжелательность какая никакая в глазах появилась. Он резво извлек из кармана штанов вполне обычные, земные спички, вежливо дал прикурить сначала Сварогу, для чего Сварогу пришлось опасно свеситься с седла, а потом прикурил сам, держа сигарету между большим пальцем и указательным и стараясь не опалить усы.

— За ночь все высмолил, а смена только после обеда, — совсем другим, будто бы извиняющимся тоном объяснил он, с наслаждением выдыхая облако дыма. — Славный у вас табачок, ваша святость, благородный, ни в какое сравнение с нашенским… Недолго, говорите, воевали?..

Он вдруг запнулся, словно вспомнил о чем-то неимоверно важном. Рот приоткрылся, сигарета упала на дорогу, но вояка этого, кажется, даже не заметил.

Лошадка под Сварогом беспокойно фыркнула и стала рыть землю. Сварог недоуменно покрутил головой. Вокруг все было тихо. Припадок у него, что ли? Сейчас еще в пене биться начнет, этого только не хватало…

— Так как все-таки насчет в город въехать, уважаемый? — напомнил он о своем существовании.

Страж молчал, устремив неподвижный, стеклянный взгляд куда-то поверх его головы. Сварог мельком оглянулся, но позади не было никого, только Клади. Да еще вдалеке, высоко-высоко в небе, парила давешняя крылато-хвостатая тварь, как ее, рихар, что ли…

— Э-эй! — позвал Сварог.

Усач вздрогнул всем телом и не своим, деревянным голосом произнес:

— Да что я, против, что ли… С нашим превеликим удовольствием… Если я у вас спрошу-таки подорожную, вы ведь мне покажете, так?

— Ну… — осторожно протянул Сварог.

— А если поинтересуюсь, за каким лядом вам мастер Пэвер сдался, вы ответите, что, мол, просто соскучились и хотите повидаться с давним приятелем?

Струйка слюны поползла по губе, стекла на грудь.

— Э-э… допустим, — сказал Сварог и подумал: «Нет уж, два припадочных за один день — это, знаете ли, перебор…»

— И на нечисть вы не похожи, оберег молчит, — забормотал страж, потрогав лапку на шее, — он мне от мамы-покойницы достался, да и кони нечисть к себе не подпустят, если только кони настоящие, не заколдованные, и не шпион вы, сразу видно, шпион бы с подорожной ехал, честь по чести, и не стал бы таким клоуном наряжаться, вас же каждый запомнит, стало быть, натуральный вы священник, хоть и псих, если честно, да и баронскую дочку я знаю, иногда в город приезжает, правильно я излагаю?

На этот раз Сварог почел за лучшее промолчать.

— Вот видите! — радостно ухмыльнулся Арок, как ни в чем не бывало стирая слюну с усов. Глаза его потемнели, взгляд снова стал осмысленным. — А вы говорите… Так все точь-в-точь и запишем, капрал доволен будет. Милости просим, добро пожаловать в Митрак! — Закинув автомат за спину, он ухватился за бревно, поднатужился. — Не пособите ли, ваша святость…

Сварог недоуменно передернул плечами, выбросил недокуренную сигарету и спрыгнул с седла, едва не запутавшись в балахоне. Псих или нет — не наша забота. В конце концов, пропустили, и на том спасибо… Он демонстративно погладил серебряные полоски на бревне, — дескать, понимаем, зачем помочь просишь, не нечисть я, не нечисть, — и приналег. Вдвоем они развернули «шлагбаум» параллельно дороге, открывая путь.

— А что, ваша святость, табачком не угостите ли? — попросил Арок, отряхивая ладони. — За ночь все высмолил, а смена только после обеда…

Клади взяла под уздцы лошадку Сварога и двинулась вперед. Сварог покосился на дымящийся на дороге окурок и с каменным лицом сотворил еще одну сигарету.

Стражник обрадовался вторично, выудил из кармана спички, прикурил и с удовольствием выпустил струю дыма.