– Ну, в мои годы, государь, уже не особенно боятся вреда или даже смерти, – сказал Барзай, вставая и поднимая с ковра мешок. – Да и смерть не страшна, если наступит оттого, что ты оказываешь важную услугу хорошему человеку… Я пойду, ваше величество. Барута остался у ваших дверей, я видел…
Он с достоинством поклонился и направился к двери. Сварог не мог видеть его лица, но знал, что шаман тщательно скрывает гримасу отвращения: для правильного ратагайца, всю жизнь проводящего в степи, открывать дверь – все равно, что для горожанина наступить во что-нибудь неудобосказуемое… Оставшись один, Сварог уселся было за стол, но долго не просидел: встал и принялся расхаживать по кабинету, нещадно паля сигарету за сигаретой – не бегал от стены к стене, понятно, прохаживался неторопливо, он просто-напросто не мог усидеть на месте. Считал и считал в уме, сколько времени шаману потребуется: идти до покоев – минуты две максимум, возвращаться столько же… А если Яна затянет разговор? Если она что-то почует? Сварог далеко не все знал о Древнем Ветре. Конечно, вред она, как он и говорил, Барзаю вряд ли причинит – но вполне может оказаться так, что шаман вернется к Сварогу, ничегошеньки не помня о встрече с Яной. Уж на это-то она способна, Сварог знал точно, не раз видел, как она применяла это умение на деле на Той Стороне… Слаб Барзай против обладательницы Древнего Ветра, как все почти живущие на Таларе, как во многих отношениях и сам Сварог… А если подумать, что дело может осложниться еще и тем… нет, лучше об этом не думать…
Он заставил себя не смотреть на часы – но, судя по выкуренным сигаретам, Барзай отсутствовал около квадранса. Как он и наставлял, шаман вошел без особого разрешения – а статс-секретарь не препятствовал. Сердце у Сварога упало: Барзай выглядел бесстрастным, но в окруженных старческими морщинками серых глазах виднелось что-то такое…
– Что? – спросил Сварог, подойдя вплотную.
– Что-то есть, – сказал Барзай. – Именно «что-то», точнее определить не мог. Не могу ручаться, что Волчье Клеймо – с ней нельзя было разглядеть в точности, у нее хорошая защита посредством Древнего Ветра, повисающая вокруг без приказа и не по желанию. Как бы это человеческими словами… Обычно в таких случаях человек видится словно бы полой фигурой из прозрачнейшего стекла, и то неправильное, что в нем сидит, видно во всех деталях, четко, как тени при полносемелии и чистом небе. Сейчас стекло было мутным, почти непрозрачным, и я не сумел определить, что внутри. Оно есть, оно постороннее, оно черное… Вот это я с уверенностью говорю, ваше величество, а больше ничего сказать не могу.
– Как вы думаете, она что-то почувствовала?
– Вряд ли, – сказал Барзай. – Даже Древний Ветер не защитит полностью, если не вторгаешься, а просто смотришь.
– Вы смогли бы это убрать?
– Нет, – сказал Барзай. – И не знаю никого из живущих, кто бы мог, – я о жителях Пушты. Как обстоит в других местах – не знаю. Видеть я могу, как и многие, а вот убрать никто не может.
– Что же, ничего нельзя сделать? – спросил Сварог то ли Барзая, то ли самого себя.
– Я попытаюсь, ваше величество, – сказал Барзай. – Нынче же ночью попытаюсь. Соберу круг, расспросим тени. Вызывать тени живших слишком давно шаманов смертельно опасно – чем древнее тени, тем больше жизненной силы из человека выпивает такая беседа.
– Только не забирайтесь туда, где может быть смертельно опасно, – сказал Сварог. – Меру соблюдайте, или как там это у вас называется.
– Буду стараться, ваше величество, – кивнул Барзай. Глаза у него были умные и грустные. – А сейчас вам скажу одно: сдается мне, у вас мало времени впереди. Не думал, что его нет совсем, но его мало…
…В глотке чуточку пересохло, он говорил не менее получаса, и Сварог налил себе полный стакан ежевичного сока, каковой и выхлебал до донышка, словно принц Элвар – баклагу с самогоном. Поставил стакан на стол, усмехнулся (приложив все силы, чтобы улыбка смотрелась веселой, ободряющей), сказал с наигранной бодростью:
– Вот так, господа гвардейцы. Теперь вы знаете столько же, сколько и я. И нас, таких знающих, – трое на всю Империю. Но могу вас обрадовать: скоро нас станет четверо, простейший арифметический подсчет показывает, что это увеличит наши силы, пусть и не в разы…
Налил себе еще сока, внимательно посмотрел на Каниллу, потом на Элкона. И порадовался тому, что увидел: молодые соратники, конечно, были не на шутку поражены и даже, пожалуй, ошеломлены всем услышанным, но вот подавленности не видно, и это главное…
– Теперь немного конкретики, – продолжал Сварог. – Я последние два дня занимался исключительно выявлением веральфов, насколько это было возможно. С предельной осторожностью, понятно. Полдня занимался примитивным делом, вроде подметания улиц – попросту ездил и ходил по Латеране. Итог: веральфов здесь немало. Квартала не было, чтобы не попадалась пара-тройка, а то и полдюжины. Самых разных видов – от дворян и Сословий до низших Гильдий. И во дворце они тоже есть. Но земные веральфы интересуют гораздо меньше, если ими и придется заниматься, то в последнюю очередь. Да, уточню: больше всего Жителей, Знать попадается гораздо реже, Аристократы не встретились ни разу. Меня, как вы понимаете, в первую очередь интересовали те, что притаились в Империи. Нельзя сказать, что картинка удручающая, но их и тут немало. Не было возможности устроить какое-нибудь многолюдное собрание. Делал, что мог. На мое счастье, как раз состоялось очередное собрание моей Золотой Сотни. Результат такой: из ста шестидесяти восьми человек тридцать два – веральфы. Один Аристократ, трое из Знати, остальные – Жители. Около двадцати процентов. Может быть, во всей Империи процентное соотношение людей и веральфов примерно такое же. А может, и нет. Рано делать выводы. Что касается важных постов… На земле я точно установил: в моем ближайшем окружении веральфов нет. Интагар, Брейсингем, Баглю, граф Дино и Маргилена, Анрах, Гарайла, отец Алкес, Арталетта и еще десятка два ближайших сотрудников – люди, – он поневоле усмехнулся. – Кани, не надо смотреть с такой тревогой. Человек твой Гаржак, человек. Как и ваша невеста, Элкон. Будь иначе, я бы с этого и начал… А вот в Империи дела обстоят не так благолепно. На многих важных должностях веральфы не то чтобы кишат, но присутствуют в немалом количестве. Я под благовидным предлогом собирал высшее руководство восьмого департамента. На восемнадцать человек – семь веральфов, причем только Знать и Аристократы. В девятом столе обнаружился всего один, и то Житель – во время последней репетиции предстоящего парада, где собрались абсолютно все. Подозреваю, что девятый стол они не считают серьезным противником – в чем-то справедливо. Положа руку на сердце, по сравнению с другими спецслужбами Империи девятый стол котенок. Что для нашего самолюбия не должно быть унизительным – наверстаем… Опять-таки под благовидными предлогами связывался с парой дюжин высших гражданских и военных чиновников. Одиннадцать из сорока – веральфы, в основном Аристократы и только треть – Знать. Я не знаю, как обстояло дело раньше, но не исключаю: их столько поналезло на ключевые посты как раз потому, что они намерены в ближайшее время предпринять какие-то действия. И наконец… Если у них все же есть некий руководящий центр, подо что его надежнее всего замаскировать, чтобы не вызвать ни малейших подозрений? Я подумал: под какую-нибудь Лигу, аналог земных ассамблей. Регулярные собрания – самое житейское дело… Лигу нас, оказалось, сорок шесть. Я смог проверить буквально пару-тройку, времени было в обрез. А в первую очередь занялся Лигой Охотников-Арбалетчиков. Очень уж идеально укладывались в картину: раз в месяц всем скопом отправляются на Сильвану, охотятся там тесной сплоченной компанией. Идеальное прикрытие для заговорщиков, не раз и в Империи, и на земле использовавшееся. Я просто-напросто сообщил им, что желаю в их Лигу вступить. Они, как водится, собрались решать вопрос. Из двадцати шести человек – все поголовно веральфы-Аристократы. Если это и не Центр, то достаточно серьезный штаб… Что, Кани?
