Я ожидал всякого, но руководству станицы всё равно удалось меня удивить.

— Вы предлагаете мне стать полицейским? Серьёзно?!

— Губу-то не раскатывай. Побудешь внештатником, а там посмотрим.

— На что именно, хотелось бы знать?

— Чем ты являешься на самом деле — самым идиотским засланным казачком на моей памяти или же рукой помощи, которую нам зачем-то протянули в качестве контрмер. Я лично в концепцию «враг моего врага» не верю, но это заблуждение слишком популярно, чтобы сбрасывать его со счетов.

Да уж, от такого предложения попробуй, откажись. Альтернативы у меня, по большому счёту, и не было — тут и без монетки всё ясно. Ещё повезло, что мужики попались вменяемые, и решили использовать меня для своих личных целей. Могли бы просто запереть подозрительного со всех сторон субъекта, просто на всякий случай. А тем временем Настя с Пелагеей окончательно потерялись бы из виду.

Новороссийск и правда представлял из себя единственный зелёный просвет по ту сторону огромной чёрной кляксы, что сейчас из себя представлял Краснодар и его окрестности. Остальные территории пылали оранжево-красным огнём с серыми вкраплениями на месте других городов и крупных поселений. Люди оттуда давно уже сбежали, либо остались там в качестве мертвяков.

А вот на степной части Краснодарского края всё было не так плохо — многие станицы и даже города продолжали существовать, судя по цветовой палитре. Ближайшими чёрными дырами являлись Ставрополь и Ростов-на-Дону — соседние региональные столицы.

— И чем я буду конкретно заниматься? — спросил я вслух. — Помогать в поиске предателя?

— С этим мы уж как-нибудь сами разберёмся, — закатил глаза Терещенко. — Пока что закреплю тебя за Бесединым, а уж он тебе задачи нарежет. Ему давно положено свою группу иметь, да людей вечно в обрез. Один подчинённый у него был, и тот вчера сгинул.

— То есть, звезду помощника шерифа вы мне не дадите?

— У тебя будет удостоверение, — процедил Комиссар. — Временное. Зайдёшь в канцелярию на первом этаже, сфотографируешься и заполнишь все документы. Только в порядок себя приведи для начала. Всем необходимым тебя обеспечат.

Он многозначительно бухнул на столешницу многострадальный мифриловый брусок и толкнул его ко мне.

— А вы в курсе, что награждаете меня моей же собственной вещью, причём уже во второй раз? — не выдержал я.

— Если что-то не нравится, ты только скажи! — нехорошо оскалился старший законник.

— Ладно, — пробурчал я, забирая оружие со стола. — Надеюсь, ваших сотрудников хорошо кормят?

— Лучше, чем заключённых, — уверил меня Атаман, после чего нажал кнопку на рабочем телефоне. — Фролов, зайди-ка!

В дверь тут же заглянул один из его помощников, в полном боевом облачении. Так уж тут принято. Даже на месте секретарши в Приёмной сидел бугай с автоматом, а единственная попавшаяся мне на глаза женщина во всей администрации (которую упорно называли Штабом) оказалась простой уборщицей.

— Отведи человека в канцелярию, — принялся перечислять Донец. — Пусть его оформят и поставят на довольствие. К часу дня он должен быть в ОВД у Беседина.

— Так точно!

Боец лихо отдал честь, после чего потащил меня куда-то по хитросплетениям коридоров. Я даже толком попрощаться со своими «благодетелями» не успел.

Мы в темпе вальса пробежались по нескольким кабинетам на первом этаже, потом в программе шло снятие отпечатков для базы данных и долгожданный душ, уже в другом здании. Грязи с меня натекло столько, что кабинке самой теперь требовалось хорошенько помыться.

Тем временем моя изгвазданная донельзя одежда сгинула где-то в недрах этой военно-бюрократической машины. Вместо неё мне вручили плотный камуфляж непривычно сизого цвета, включающий в себя пару запасных чёрных маек и добротную куртку. С обувью у станичников тоже был полный порядок — мне предложили на выбор берцы на толстой подошве и неожиданную пару кроссовок. Так как последние явно имели китайские корни, я остановился на армейских ботинках. Может, бегать в них не так удобно, зато они не развалятся в самый неподходящий момент, да и влаги не боятся.

С утра как раз начал моросить мелкий противный дождик, а на улице резко похолодало. Здесь хоть и юг, но приближающейся зимы никто не отменял. Не май, как говорится, месяц.

С моей отросшей шевелюрой тоже пришлось распрощаться, хотя мне удалось уговорить местного цирюльника не брить волосы «под ноль» чисто по армейской привычке. В целом получилась довольно модная причёска, окончательно превратившая меня в человека.

Удостоверение выдали практически сразу после фотографирования, не успел я ещё примерить все свои обновки. Выглядело оно, как обычная пластиковая карта с колечком для ношения на цепочке. Там были выгравированы все мои паспортные и биометрические данные и даже загадочный «уровень допуска» — третий. Это меня особо позабавило, ведь по уровню знаний со мной даже местное начальство не сравнится.

А вот что не полагалось внештатнику, так это какое-либо казённое оружие. Можно было лишь оформить своё личное, что я незамедлительно и сделал, едва не вывихнув себе челюсть от желания истерично хохотать.

Не думал, что мне когда-нибудь придётся заполнять декларацию на волшебное оружие…

Но плотненький прапорщик даже усом не повёл от моих корявых писулек. Видимо, и не такого в своё время насмотрелся. Но когда он принялся проговаривать всё вслух, я окончательно сполз под стойку.

— Так-с… Тип: «холодное, зачарованное», материал: «мифрил», всё верно? Чудесно, тогда предъявите лезвие для фотоотчёта. И перестаньте ржать, как конь, в конце концов!

Я смог лишь утвердительно хрюкнуть в ответ. Кое-как воплотил топор, после чего мужичок со всей серьёзностью его запечатлел на простенькую мыльницу. Ну всё, если кого-то не того зарублю, то нужно будет обязательно дождаться окончательного развоплощения тела. Зато у меня теперь была официальная лицензия — выкуси, Раскольников!

На улицу бедный порученец выносил меня практически на руках, заметно нервничая от того, что мы немного опаздываем. Мы могли преспокойно добраться до места назначения минут за десять неспешным шагом, но Фролов предпочёл воспользоваться транспортом. Раскрашенный в камуфляж «Ленд Ровер» даже не успел толком набрать скорость, как на горизонте показалось опалённое здание ОВД. Вместо временных заплаток из окаменевшей пены работяги в спецовках спешно возводили нормальные стены и перекрытия, а их коллеги меняли выбитые стеклопакеты.

Всё, что сгорело уже успели вывезти, а на месте взорванного гаража дорожный экскаватор деловито копал котлован. Жизнь потихоньку налаживалась. Даже и не скажешь, что буквально вчера тут прямо после сражения магическая буря бушевала.

Люди приспособились к новым обстоятельствам и накрывали застигнутые непогодой автомобили тентами, чтобы те не превратились в мины замедленного действия. Как разряжали прочие «остаточные заряды» оставалось только гадать, но каких-то взрывов я не слышал.

Те же опоры электропередач представляли собой отличные магниты для магической энергии. Там столько металла, что если уж шибанёт, то сразу насмерть. В Романихе новичкам первым делом рассказывали, как опасно подходить к ЛЭП в первые дни после бури.

Однако, все вышки находились в полном порядке. Хотя само электричество здесь давали строго в определённые часы, а во многих административных зданиях вовсю тарахтели переносные генераторы. Стремительно выдыхающийся бензин особо не берегли, и вскоре его должны были окончательно вытеснить сферы Энергии. Да, здесь тоже догадались подсоединить клеммы к синему шарику и замерить напряжение. Уже сейчас требовательный к высокому октановому числу транспорт вовсю разбирался на запчасти, либо попросту ржавел где-нибудь на задворках станицы. А вот лошади потихоньку отвоёвывали позиции, на радость немногочисленной касте конезаводчиков.

Против моего ожидания, на пороге здания меня никто не встречал. Фролов такому повороту не удивился совершенно, и повёл меня внутрь, через пролом на месте центрального входа. Нужный кабинет располагался на втором этаже, в самом дальнем крыле. Помимо номера «260» на двери имелась не слишком воодушевляющая табличка с надписью «Архив».