Несколько раз Радан наступал на что-то мягкое, но не обращал на это ни малейшего внимания. А однажды, запнувшись о чье-то скрытое в темноте тело, рухнул на землю, застонав от невыносимой боли, хлынувшей из груди. Тяжело дыша, сержант двадцать третьего легиона с трудом сфокусировал взгляд. Оказалось, что лежал он прямо на теле убитого рыцаря, буквально уткнувшись носом в безобразную рану на его спине, где сквозь лопнувшие латы в изливающемся на мир лунном свете слабо просматривалась разрубленная плоть, перемешанная с мелким костяным крошевом. С приглушенным проклятием Радан приподнялся, опираясь прямо на тело, и брезгливо вытер руку о и без того грязную рубашку. Ну что ж, могло быть и хуже. А если бы я упал вон на ту торчащую из земли пику?.. Или на какой-нибудь меч?..

Огоньки костров медленно приближались. До тяжело переставляющего ноги Радана доносились приглушенные расстоянием крики и веселые песни. В лагере праздновали победу.

- Если вы не оставили мне вина...

Голос Радана внезапно замер, а сам он застыл как вкопанный, заметив нечто не совсем обычное. Груды доспехов, длинные чубы у сидящих возле огня солдат, странного вида шатры. Что это за...

- Кто идет!? Немедленно назовись!

Заслышав громкий окрик часового, Радан рухнул как подкошенный, морщась и шипя сквозь стиснутые зубы от пронзившей все тело боли. Будь ты все проклято! Это не лагерь двадцать третьего легиона. Это вообще не тулсакские войска! Икленцы! Мысли мгновенно проносились в голове Радана, оставляя за собой только понимание того, что он сам только что забрел в ловушку, из которой будет очень и очень непросто выбраться. Если здесь икленцы... Значит мы проиграли битву.

- Кто там!? Эй, сержант, там кто-то есть!

Радан сжался, притаившись за невысоким кустиком. Проклятье, меня заметили!

- Ну, так пойди и проверь, дубина. Если там опять кто-нибудь развлекается обиранием трупов, то можешь проткнуть его прямо на месте.

Часовой медленно двинулся во тьму, держа пику перед собой и тыкая ею во все подозрительные места:

- Ну погоди, проклятый обиратель трупов. Если я тебя найду... Не можешь подождать честного дележа добычи...

Пика с треском вонзилась в куст, вынудив Радана отпрянуть и метнуться в сторону.

- Вот он, вот он!! - Часовой икленцев размашисто ударил по смазанному силуэту, выскочившему из-под куста. - Э, да это не наш... Тревога!!! Тулсакцы! К оружию!

Вопль захлебнулся, когда Радан, уклонившись от блеснувшего в лунном свете острия пики, рывком вонзил подобранный на поле боя меч прямо в горло врага. До чего же непривычно сражаться без кольчуги. Чувствуешь себя как будто голым. Ощущая необыкновенную легкость, Радан молниеносно метнулся в сторону, оставив после себя разворошенный и гудящий лагерь врага.

Утренние лучи солнца упали на густо поросшую травой полянку в глубине леса и осветили израненного человека, сидевшего в густой траве и устало прислонившегося к стволу старого сухого дерева. Медленно ощупав покрытые коркой засохшей крови сапоги, потертые штаны, украшенные многочисленными кровавыми пятнами и истрепанную рубашку, солнечный свет коснулся склоненной на грудь головы и осторожно пополз вверх.

Человек с приглушенным стоном открыл глаза и ошалело воззрился на окружающий его лес.

- Где?..

С трудом поднявшись на ноги, Радан первым делом схватил прислоненный к дереву меч и осторожно огляделся по сторонам. Все было тихо и спокойно, только невидимый в густой листве многоголосый птичий хор весело насвистывал какую-то незатейливую мелодию, да где-то неподалеку слабо слышалось журчание воды.

Тяжело склонившись и едва волоча ноги, Радан медленно побрел в ту сторону, откуда доносился плеск воды. Густые заросли колючего кустарника вконец доконали его и без того драную рубашку и оставили на боках воина десятки кровавых царапин.

Ручей! Выронив меч, воин метнулся к воде и с жадностью приник к живительной влаге. Вдоволь напившись, он окунул руки в прохладную воду, смывая густо перемешанную с кровью грязь и чувствуя внезапно нахлынувшее чувство удовлетворения. Вода! Жизнь! И даже боль в груди временно отступила, решив дать измученному телу короткую передышку.

Вчера ему пришлось довольно туго. После того, как он прикончил икленского часового, пришлось быстро бежать в лес, а за ним по пятам с ревом и яростными криками неслись не меньше сотни солдат. И только чудо и отсутствие тяжеленных доспехов позволили ему скрыться. Больше часа Радан блуждал по ночному лесу, прежде чем убедился, что погоня отстала. Тогда, решив немного отдохнуть перед тяжелым завтрашним днем, он сел на землю, привалившись спиной к какому-то дереву, закрыл глаза и мгновенно провалился в сон без сновидений.

Стянув жалкие лохмотья, оставшиеся от рубашки, Радан осторожно обмыл багровый распухший кровоподтек на груди и, прополоскав одежду, натянул на себя мокрые лохмотья. Вода в ручейке стала красноватой.

Теперь бы чего-нибудь поесть...

Поморщившись, Радан мрачно поднял иззубренное оружие и медленно побрел в густую лесную чащу, оставляя за спиной восходящее солнце. Лучше иди вглубь Тулсакских земель. Может быть, мне повезет наткнуться на какую-нибудь деревушку.

Он брел уже несколько часов, ощущая пульсирующую боль в груди и тупое жжение в пустом желудке, а лес и не думал расступаться. С трудом продираясь через густое переплетение ветвей, Радан вздохнул. Ни о какой деревушке в этой чащобе не могло быть и речи.

Однако уже неоднократно он видел следы пребывания здесь человека. Сломанные ветки, ободранная кора, следы тяжелых подкованных сапог, четко отпечатавшиеся в мягкой земле. Такие сапоги обычно носили солдаты. Вот только какой армии. Тулсак или Иклен? Следы были довольно свежими. Человек прошел здесь всего несколько часов назад. Но, кричать Радан не осмеливался, опасаясь навлечь на себя врага. Тулсак или Иклен?

Вопрос разрешился просто, когда Радан, следуя по следам, вышел на небольшую полянку сплошь изрытую тяжелыми солдатскими сапогами. Тулсак. Он вздохнул, глядя на свежий труп одного из воинов Тулсакского королевства, ничком развалившийся у корней раскидистого дуба. Тулсак. Рядом с мертвецом валялся окровавленный кинжал. Осмотрев его, Радан презрительно зашвырнул кинжал в кусты. Икленская ковка. Тулсак и Иклен. Значит, в лесу есть и те и другие. Следует вести себя осторожнее.

Перевернув мертвеца и сдернув с него шлем, Радан недовольно скривился. Убитый был из двадцать третьего легиона. Один из десятка лейтенантов, которые только и находили удовольствие в том, чтобы немного погонять с поручениями бывшего сержанта Радана. И вот теперь ты мертв, а я смотрю в твою перекошенную рожу.

Хмыкнув, Радан принялся стаскивать с убитого доспехи. Тому они все равно не понадобятся, а вот у него будет гораздо больше шансов, если дойдет до прямой драки. И плюс ко всему, больше не придется опасаться этих колючих кустиков.

Пристегнув нагрудные пластины, Радан мрачно повертел в руке помятый шлем с лейтенантским серебряным значком и, пожав плечами, нахлобучил его на голову. Для начала сойдет. Отбросив свой неудобный двуручный рыцарский клинок и забрав более привычный меч лейтенанта, Радан равнодушно повернулся к мертвецу спиной и углубился в лесную чащу.

Некоторое время он пристально рассматривал довольно крупный воинский лагерь, осторожно раздвинув густые заросли кустов. Несколько оборванных палаток, два костра, над которыми висели котелки, распространяющие чудесный запах пищи, и почти три сотни человек, сидящих, лежащих или уныло шатающихся вокруг.

Кажется, свои. Но не может ли это быть ловушкой? Слишком уж все просто. Ни часовых, ни дежурных... Да и вообще воинской дисциплиной тут даже не пахнет. Радан задумчиво потер подбородок. Некоторых я, кажется, узнаю. Вон того здоровяка, и этого хромого типа... А вон те парни явно из четвертого гвардейского. Интересно, что они здесь делают? Но если сидеть здесь, то ведь ничего не узнаешь... Пустой желудок, раздраженный витающими в воздухе запахами варящегося супчика, недовольно забормотал. Радан с сожалением вздохнул и, выпрямившись в полный рост, спокойно зашагал к лагерю.