— Ромашка, он умирает, — я положил ей ладонь на вздрагивающее плечо.

Она резко сбросила её.

— Не говори так! Он обязательно поправится!

— Плотников погиб, — продолжал я нагонять жути. — Больше никто с такими ранами справиться не в силах. Паша ещё жив только благодаря исключительному здоровью, но, если не остановить кровь, жить ему считанные минуты. Может, и меньше.

— А твои друзья? — она умоляюще посмотрела на меня.

От такого взгляда растаял бы и айсберг, ушатавший в своё время Титаник, но я оставался непреклонен.

— Нет. Они воины, а не медики.

Полина громко всхлипнула и приготовилась безутешно зарыдать, но я остановил зарождающуюся истерику простым вопросом:

— Ты хочешь его спасти?

— Спрашиваешь! — встрепенулась она. — Конечно!

— Тогда всё в твоих руках, — я успокаивающе улыбнулся. — Ты активировала интерфейс?

— Что-что? — она не слишком правдоподобно удивилась.

— Не притворяйся, сейчас не тот случай! У тебя аура какая-то целебная действует, я с самого начала её почувствовал. Ты открывала характеристики?

— Да, — понурившись, призналась она, будто в самом тяжком грехе.

Но я здесь был далеко не с инквизиторской миссией, поэтому продолжил приводить её к довольно простой мысли.

— И кто же ты, Ромашка?

— Целитель.

— Значит, только ты и можешь его спасти, — заключил я. — Будешь дальше время терять, или уже приступишь к настоящему лечению?

Девчонка глубоко вздохнула и, прикусив губу, протянула к брату распростёртые ладони. Спустя секунду их охватило зеленовато-серебристое сияние, а кровь, сочащаяся из десантника, принялась деловито сворачиваться. Но на этом Полина не остановилась, принявшись с закрытыми глазами совершать какие-то странные манипуляции, будто расплетала и заплетала невидимые нити. Это сразу же возымело положительный эффект — кожа у парня начала понемногу розоветь, а запах пропал, будто его и не было.

Я замер на месте, боясь пошевелиться и нарушить творящееся перед глазами волшебство. Юная целительница, бледная как смерть, оглаживала воздух над братом, заставляя прямо на глазах срастаться порезы и сращивая кровеносную и нервную системы. Поверх ран постепенно нарастала плотная целительная корка из застывшей сукровицы. Парень застонал лишь однажды, но так и не очнулся, оставаясь в объятиях беспамятства.

Не знаю, сколько прошло времени, но таинство прервал восхищённый голос Ольги:

— Ушатай меня кирпич! Я много всякого дерьма видала, но такое в первый раз…

Сталкерша, оказывается, устроилась рядышком, едва на меня не облокотившись. А я в который раз не смог её не то чтобы услышать, но хотя бы почувствовать. Надо будет сделать зарубку на память — скормить ей немного чеснока на пробу. На всякий пожарный.

Полина же бессильно уронила руки на колени, будто они разом налились неподъёмной тяжестью, и с огромным трудом повернула к нам голову. Глаза у неё запали и покраснели, как после пары бессонных ночей.

— Я теперь умру?

В её голосе сквозило столько обречённости, что у меня язык не повернулся пошутить на этот счёт.

— Конечно нет, что за глупости! — Ольга мигом оказалась возле неё, накрыв дрожащую девочку невесть откуда взявшимся пледом. — Ерёменко, твою порядочною мать, ты чего в носу ковыряешься?!

— Не ори, — поморщился её супруг, выходя из зыбкой темноты. — Тут осторожней надо.

— И как я за него только вышла… — сокрушённо покачала головой хаоситка.

Сталкер повёл руками, будто лепил что-то из невидимой глины, и девушек охватило уже знакомое голубоватое сияние. Но Полина не вскочила как ошпаренная, а наоборот — сонно зевнула и улеглась рядом с братом, закутавшись в плед.

— Вот, уже лучше, — разведчица поправила изодранную камуфляжную майку и поднялась на ноги. — Побудь пока с ними, а мы с братиком прогуляемся немножко.

— Что случилось? — сразу же напрягся я.

— Проблемка одна нарисовалась, — туманно ответила Ольга, утягивая меня за собой.

— В лагере ещё кто-то?

— Да нет, мы всех добили, — отмахнулась она. — А тех, кто выжил, к избушкам согнали.

— И в чём проблема?

— В них! — злобно выдохнула девушка. — Они что, магов никогда не видели?! Меня два раза чуть не закололи!

— Прости, — развёл я руками. — Их лидер был закостенелым ортодоксом, он не приветствовал волшебников.

— Не встреть мы это юное дарование, я бы тебе руки уже выдернула и с ногами поменяла, за такую подставу — рассерженно призналась Ольга. — Разбирайся с этим стадом сам. Если не инициируются до утра — оставим здесь куковать. Всех!

— Не кипятись, им просто нужно немного времени. Да и вообще, зачем им обязательно магами становиться? Ну не хотят, и ладно…

— Ты, я гляжу, пока не в курсе, как мертвяки получаются? — хмыкнула она. — Ну хорошо, поболтаем на этот счёт, когда ты своего приятеля убьёшь. Он как раз на твоей кандидатуре настаивал.

— Кого?!

— Ну этого, с которым вы людей отбивали. Там же, у избушек.

— Анвар? — не поверил я своим ушам. — За что его убивать?!

— Ты мне скажи, — предложила девушка. — Кто его так цапнул?

— Упырь… — похолодев, ответил я.

— Ну вот, поздравляю. Он уже перерождается.

Мы приблизились к срубам, и хоть мне сильно хотелось орать, пришлось понизить голос:

— Тогда ты можешь и мне голову сразу, авансом, сносить — он меня тоже укусил. А потом — я его, до кучи.

— Занимательно, — пожала разведчица плечами. — Только ты-то, дурачок, здесь причём? Тебе это не грозит.

— Почему?

— Потому что ты инициирован, в отличие от этих баранов, — она махнула рукой в сторону столпившегося народа, которые обрабатывали раны немногим уцелевшим, кто был снаружи. — Понимаешь теперь, как это важно?

— Да, — согласно кивнул я. — Но неужели совсем никакого лекарства нет? Может, Полина с него это проклятье снимет?

— Может быть, — серьёзно ответила Ольга. — Уровня с шестого, если повезёт. Всем каждый третий левел новое заклинание выпадает, вдруг что-нибудь такое и будет. Но пока я ни о чём подобном ни у кого не слышала. Сорян, братишка, но его уже не спасти.

— А если он активирует интерфейс? Прямо сейчас?

— Уже слишком поздно, сам посмотри.

Сдерживая ругань при детях, большая половина из которых этой ночью стали сиротами, я нетвёрдым шагом дошёл до лежащего Анвара. Сталкерша оказалась совершенно права — обычные буквы в его статусе уже стали понемногу размываться, превращаясь в проклятых крокозябр. Однако смуглолицый разведчик находился в сознании и пока свежей крови ещё не требовал.

— Твоя подруга мне всё рассказала, — видя моё состояние, хрипло предупредил он. — Помоги подняться.

— Зачем? — не сразу сообразил я, лихорадочно пытаясь найти выход из западни.

— А ты мне прямо здесь башку снесёшь, что ли? — через боль улыбнулся Анвар. — Шашку, надеюсь, не прохлопал?

— Нет, она там, у дороги…

— Ну вот и двинули.

Я подставил плечо, а с другой стороны его придержала семижильная Ольга. Так мы и заковыляли прочь, будто набравшиеся в кабаке пьяницы. Бабы попробовали было запротестовать, но обернувшаяся разведчица одним коротким рыком заставила их мигом затихнуть. Похоже, она особо не соблюдала секретность, когда рассказывала мужчине о его печальной участи.

— Ты нашёл Пашку? — сквозь стиснутые зубы спросил у меня Анвар, когда мы нашли брошенную шашку.

— Да, он ранен, но вроде выкарабкается, — не стал утаивать я. — Тот урод не стал его добивать.

— Хорошо… Он ещё молодой… Ему жить и жить…

Глаза раненого разведчика периодически закатывались, но каждый раз он довольно скоро приходил в сознание. Мы подобрали его шашку и раздумывали, куда бы направиться дальше, когда он с заметным усилием прохрипел:

— Последняя просьба… На кладбище…

— Похороним, не волнуйся, — раздражённо вздохнула Ольга.

Мужчина снова поплыл, обмякнув всем телом.

— Нет, он туда пойти хочет, — догадался я. — Понесли.

— Эх, и чего я тебя не прибила сразу…