– Что, величие, проснулся? – прохрюкал Дубовых, морщась.

– Пауль, мы в аду? – жалобно спросил король.

– Хуже. Мы с бодуна.

– А куда нас везут?

Глава Труппенплаца узнал потолок своей кареты. Мерное пошатывание подсказало: экипаж движется. Качка была совсем некстати.

В поле зрения короля и прапорщика нарисовался верный адъютант.

– Мы подъезжаем к Трахтенбургу, ваше величество, – отрапортовал служака, и его негромкие слова чуть не разорвали череп Альбрехта.

– Не ори, – просипел монарх.

– Рассол есть? – поинтересовался Палваныч.

– Никак нет, – прошептал адъютант.

– Вот черт!

– Сержант Аршкопф по вашему приказанию прибыл! – раздался фирменный визг бесенка.

Ультразвуковая атака достигла цели. Лицо Альбрехта позеленело.

– Остановите сани! – выдохнул он, распахнул дверь и вывалился в снег.

Адъютант стал судорожно дергать специальный сигнальный шнур. Карета замерла. Королевский слуга выскочил на улицу. Было неясно: то ли он торопился помочь хозяину, то ли вусмерть испугался черного рогатого беса.

– Что ж ты, рыло пятачкастое, так орешь? – сокрушенно проговорил прапорщик. – Короче, мухой слетай за рассолом.

Черт растворился в воздухе и тут же вернулся с ковшом капустного рассола.

Дубовых поправил дела, блаженно потянулся к вожделенной жидкости:

– Выражаю благодарность, вольно.

Аршкопф исчез.

В карету ввалился Альбрехт. Адъютант аккуратно направлял монаршее тело.

– Уфф! – неопределенно высказался король.

– На, хлебни-ка. – Палваныч протянул ему ковш.

Предложение деморализовало Альбрехта настолько, что он снова поспешно покинул карету.

– Ты все же глотни, – сказал Дубовых, когда монарх вернулся. – Я плохого не посоветую.

Король опасливо приник к ковшу. Оценил. Спустя несколько минут вымученно улыбнулся.

– Что вчера было-то? – спросил Альбрехт.

Прапорщику и самому было любопытно.

– Эй, служивый! – окрикнул он адъютанта. – Король хочет знать, что вчера было.

– Среда, ваше величество, – отчеканил адъютант, щелкая каблуками.

Палваныч и Альбрехт поморщились.

– Болван, – хрипло сказал монарх. – Что мы вчера делали?

– Излагать с утра?

– С утра.

– Вы и Пауль Повелитель Тьмы дегустировали вино. Было продегустировано шесть больших графинов и семь маленьких. Полностью. В процессе ознакомления с изысканными вкусами королевских вин мы прибыли к границе с Черным королевством, на трактовую заставу. Там дегустация продолжилась. В процессе ознако…

– Короче! – рявкнул Дубовых.

– В общем, Повелитель Тьмы применил поистине мощное волшебство и положил армию гомункулусов. Ответным огнем вы, ваше величество, были смертельно ранены.

– Смертельно?! – Альбрехт стал ощупывать тело.

– Вы так сами сказали, а суждения монарха не обсуждаются, – заученно выпалил адъютант.

Палваныч одобрительно хмыкнул.

– Куда я был ранен? – поинтересовался король.

– В лицо и плечо, ваше величество. Деревянными щепками, разлетевшимися при взрыве наблюдательной вышки. Доктор уже извлек все и наложил на поврежденные места заживляющий бальзам. Завтра вы и не вспомните о сем досадном происшествии.

– Ну, хорошо… Еще что было?

– Еще? – Адъютант замялся. – Поздравляю вас с наследником.

– Ты тоже пил?! – удивленно спросил монарх. – Я даже не женат!

– Никак нет, не пил. Вы, считая себя смертельно раненным, огласили последнюю волю, согласно которой Пауль Повелитель Тьмы становится вашим сыном и наследником.

– Ух ты! – одновременно воскликнули Палваныч и Альбрехт.

Труппенплацкий глава поглядел на «сына». Разница-то в возрасте лет шесть, не больше… Махнул, мол, так тому и быть. Королевское слово нерушимо.

– Что ж, поздравляю, принц, – сказал он, пожимая пухлую руку прапорщика.

– Спасибо за оказанное доверие, – неловко произнес Дубовых.

Потом до Палваныча дошло:

– Ектыш! Я типа, по ходу дела, принц?!

– Да, – подтвердил «папаша».

– Ни пса себе! Надо чаще… дегустировать.

– Но-но, я еще крепкий старичок, – рассмеялся Альбрехт.

– Да я не про то, – стушевался прапорщик. – Это в корне меняет диспозицию.

Он отпил еще рассола. Король тоже.

– Я же, папаня, чуть свою Белоснежку навеки не потерял.

– О, сынок, да ты поэт, – оценил монарх. – Любовь-морковь. Понимаю. Сам таким был в твоем возрасте.

– Так натурально, Белоснежка она. По фамилии Страхолюдлих.

– Отличное имя для Белоснежки, – не удержался от колкости «папаня». – И где она почивает?

– Там, в тиши, во тьме печальной, – продекламировал Палваныч с грустной усмешкой, – гроб качается хрустальный. В том гробу моя Хельгуша.

– Она погибла?!

– Типун тебе на язык! Она спит волшебным сном. Должен ее, вишь ли, принц поцеловать, она и проснется.

– Теперь ясно. Далеко гроб-то качается?

– Через Драконью долину надо шпарить. В пещере у гномов она.

– Все, не дурак. Прибудем в Трахтенбург, дам тебе коня. Скачи, лобзай свою Белоснежку. Надеюсь, она не так страшна, как ее фамилия.

– Богиня, – признался прапорщик.

В столице Труппенплаца не обошлось без народных гуляний и новой пьянки в честь ратного подвига Пауля и новообретенного наследника. Короче, пили по двум поводам, и оба были Палванычем. К чести граждан, пир протекал весьма дисциплинированно. Никаких склок, пьяных выходок и драк. Люди даже в блюдо мордой не плюхались, а аккуратно ложились. Прапорщик в который уже раз подумал, что именно здесь находится воплощение его мечты – государство с настоящим строем. Армейским.

Утро было не столь трагическим, сколь предыдущее. Дубовых попрощался с «папой», оседлал каурого коня и отбыл на встречу со спящей красавицей.

Альбрехт не хотел отпускать спасителя королевства, но осознавал, что угроза вторжения отсрочена. Ядовито ухмыляясь, монарх продиктовал писарю весточку для Генриха Вальденрайхского. Пусть старый дурак исполнит обещание прислать военную помощь через две недели. Она не помешает.

Палваныч без приключений ехал по Труппенплацу. Правда, двигался медленно, снег все-таки, и был вынужден переночевать в одном из сел.

Трактирщик достал прапорщика рассказами о какой-то странной парочке – гнусном эльфе и необыкновенно красивой девушке.

– Слушай, земляк, – не выдержал Дубовых. – Если тебя так волнуют все эти проблемы, то женись и не завидуй чужому счастью. А сейчас дай мне еще эля.

Корчмарь обиженно забормотал, но зато заткнулся.

Утром прапорщик продолжил путь и к вечеру достиг пределов Драконьей долины. Выехав из снежной зимы в вечное лето, Палваныч снял теплую одежду, приторочил ее к седлу. Выбрал место для ночлега – раскидистый ясень.

Удача сопутствовала прапорщику и здесь. Никто не потревожил его сна. Протопали мимо великаны, да пролетел одинокий птицеящер. Но Дубовых даже не проснулся.

В самой долине Палваныч попал под защиту драконов. Король Шуппентайль[83] прислал молодого трехголового змея. Он и сопроводил прапорщика до самого водопада, за которым скрывался вход в подземелье Страхенцвергов.

Человек и рептилия неплохо поладили. Они проболтали всю дорогу. Дракон предложил услуги в качестве летательного средства, но Дубовых отказался. Не доверял он ни чертям, ни огромным змеям. Да и проклятая воздушная болезнь… Отлично переночевав возле бдящего стража, Палваныч прибыл к обиталищу гномов чуть раньше полудня следующего дня.

Россиянин так и не узнал, что дракон был прикреплен к нему для защиты жителей долины от силача Пауля, а не наоборот.

Дубовых видел, как дракончик облизывался на коня. Будучи уверенным в успехе своей целовальной миссии, Палваныч перед расставанием подарил каурого ящеру.

– Спасибо за компанию, зеленый, – сказал прапорщик, держа жеребца за повод. – Вот тебе сувенир на память.

Змей оценил великодушие Повелителя Тьмы и стрескал коня прямо на глазах у дарителя. Три зубастые пасти мгновенно разорвали беднягу, тот даже испугаться не успел. Куски были мигом проглочены.