Прошла, наверное, пара минут, все напряжённо прислушивались, вглядывались в окружающий лес, но вокруг стояла тишина. Наконец, Лысый решился и отправил десяток солдат проверить то место, откуда стреляли. Снова напряжённое ожидание. Минут через десять солдаты вернулись и привели двух лошадей. Я подъехал к Лысому, и десятник (кажется его звали Марлок), докладывал нам двоим.

— Там небольшой овражек, лошадей нашли привязанных. При случае могли уйти незамеченными.

— А люди? Кто стрелял?

Марлок скривился и покосился на меня.

— Вроде двое было, но там сейчас... — Марлок замялся.

— Чего тянешь? Говори!

— Ну... там сейчас как на лесоповале — месиво из рубленных веток и стволов. Мы немного пошарились там, но нашли только кусок плеча с рукой, и голову. Вроде от разных людей — он снова скривился — Порублено чисто, словно гигантским топором. Плохая смерть для солдата.

Лысый тоже покосился на меня.

— Что вокруг?

— Далеко не заезжали, но в ближнем лесу следов нет.

Лысый повернулся ко мне.

— Что будем делать, командир?

— Как что? Едем дальше.

— Разведку выслать?

Я на миг засомневался, но всё-таки отрицательно мотнул головой.

— Если нас так встречают, то разведка не поможет, только солдат погубим. Порядок прежний — иллюзия впереди, мы за ней. Пусть те, кто их послал, думают, что их люди заблудились, потерялись или их раньше перехватили. Главное для нас как и раньше — перебить лучников, а с остальными как-нибудь справимся — Лысый уже собирался гаркнуть команду, но я его остановил — что-то меня смущало — Подожди — я оглянулся назад и примерно понял, что же меня смущало — солдаты в ожидании нападения перемешались, и выглядели совсем не как слаженное войско — Луки взяли для красоты или и в самом деле стрелять умеют?

— Кто же потянет с собой лук, если стрелять не умеет? — не понял Лысый.

— Значит, все служили в кавалерии?

— При чём здесь это? — снова не понял Лысый — Лошадь — это чтоб ехать.

— А сражаться как привычнее — верхом или в строю?

— Да мы ко всему привычные.

— А в строю?

— И этому обучены — Лысый по-прежнему смотрен непонимающе.

— Значит так — я задумался, пытаясь сформулировать свои мысли — Предупреди всех десятников, а они остальных — в случае нападения на конях остаются только те, кто обучен кавалерийскому бою. Остальным сразу спешиться, закрыться щитами и стать в линию. Мне не нужно, чтобы передо мной была каша из скачущих и бегающих солдат. Мне нужно, чтобы был строй, перед которым будут махать мечами только враги. Вражеских лучников я постараюсь убрать, а наши должны стоять за строем со щитами и спокойно стрелять по нападающим. Никто никуда не бежит и никого не преследует, даже если враги будут удирать со всех ног. Кого смогу, я перебью, а вот угодить в засаду совсем не интересно.

— Так конный почти всегда сильнее пешего — не согласился Лысый — Зачем нам спешиваться, если мы можем и на конях рубиться?

— Тебе нужна победа с малыми потерями или силушкой хочется похвалиться? Повторюсь — мне будет гораздо проще бить своей магией, если я буду чётко видеть — здесь свои, а там чужие.

Лысый насупился, потом оглянулся на нашу колонну.

— А те, кто конные останутся?

— Пусть как резерв стоят вокруг меня на самый крайний случай. Вот если на нас конные нападут, вот тогда пусть и веселятся. Можешь сразу переставить людей, чтобы конные были в одном десятке, да и лучников лучше вместе поставить.

Лысый снова оглянулся назад и кивнул.

— Ясно, командир — и уже остальным — В колонну, становись! Тронулись!

Снова дорога и настороженное поглядывание по сторонам. Лысый отправился вдоль колонны, и несколько раз до меня доносились отдельные фразы на повышенных тонах. Слов было не разобрать, так что было не совсем понятно, в чём причина. Может предложенная мной тактика кому-то не нравилась, может кто-то не хотел менять состав десятков. Я особо не прислушивался. Правильно я думаю или нет, будет ясно уже скоро. Как говорят умные люди, любой план боя существует только до первого выстрела. Так и мой план строился на том, что мне дадут возможность магичить, и я буду видеть куда бить. Начнётся свалка, и от моих способностей толку будет ноль. Всё что останется — надеяться на собственный меч. Самое противное, но может оказаться и так, что все эти ужасы с засадами, устроенными тремя баронами, я напридумывал и пугаю сам себя. А что, если бароны сейчас сидят себе по замкам и пьют пиво, поглядывая в окно? А как же тогда первая засада, когда чуть не пристрелили моего двойника? Или это кто другой устроил? Сплошные вопросы. Вот уж действительно, ситуация как перед началом Курской битвы — надеешься и ждёшь нападения, чтобы успокоиться и похвалить себя за предусмотрительность — не зря пугал себя, готовился и всё-таки оказался прав.

Проехали километров десять, и оказались в очередном проходе между холмами. Слева крутой склон, заросший лесом. До холма справа наверное метров сто. Единственная особенность — края леса справа были изогнут дугой и почти вплотную примыкали к левому холму. Получалась небольшая долинка примерно сто на двести метром с двумя узкими проходами на вход и выход.

Отряд спокойно ехал по дороге, почти подъехал к выходу из долинки, и тут раздался треск, и в самом узком месте рухнуло дерево, закрывая проход. Почти одновременно с этим раздался треск где-то сзади, и там тоже рухнуло дерево. Началось!

Все ехали настороже, и при первых же звуках падающих деревьев вокруг меня взметнулись щиты наёмников. И вовремя — из-за деревьев с крутого склона на нас обрушились стрелы. Штук пять, как я успел заметить, достались моему двойнику, а остальные застучали по щитам наёмников вдоль всей колонны. Некоторые не успели прикрыться, а может лучники специально целились в незащищённые части тела, но послышались крики боли и ржание лошадей. Толком не было видно, откуда именно стреляли, но я не стал сдерживаться, и послал с десяток «решёток» в те места, откуда, на мой взгляд, могли стрелять. Угадал-не угадал, неизвестно, но следующий залп был гораздо слабее — всего с десяток стрел. Снова стоны и маты раненых, но теперь я успел заметить откуда стреляли, и влепил туда ещё с десяток «решёток». Шум падающих перерубленных веток, и установилась тишина. Ну, как тишина — слышались команды десятников, стоны раненых, ржание лошадей, но шороха летящих стрел нет.

Все напряжённо вслушивались и всматривались в лес, но ничего враждебного уже не было. К чести наёмников, они выполнили моё пожелание-приказ, и не сдвинулись с места. Напряжённо всматривались по сторонам, но никто никуда не скакал, не нёся, ломая строй.

Я снова повернулся к оголившемуся склону. Что за... Что за атака такая странная? На что они рассчитывали, эти лучники? Или может как раз не странная, а рассчитывали они на крутой склон? Мы на открытом месте, они среди деревьев. И быстро к ним не добраться, потому что на лошади по такому склону не подняться, а пока ножками докарабкаешься, тебя на десять раз стрелами проткнут. Но ведь мы могли и ускакать, отъехать к лесочку, что в какой-то сотне метров, и спрятаться среди деревьев. Или именно на это и был расчет? Я оглянулся на лесок, но там вроде было спокойно.

А, бережёного бог бережёт. Обернувшись к колоне, заорал:

— Спешиться! Коней, раненных, лучники — к холму! Остальные — стройся в линию — я махнул рукой, указывая направление.

После короткой заминки раздались голоса десятников, дублирующих мои команду, и всё пришло в движение. Наёмников как ветром сдуло с сёдел. Передавая поводья коноводам, они выбегали вперёд и строились в довольно жиденькую линию. Я мысленно прикинул — человек десять раненых, десяток лучников рядом со мной, десяток защищает меня щитами. Остаётся примерно три десятка пеших. Вроде все на месте, только вот строй выглядел совсем не грозно. Если на нас бросятся, сможем ли удержаться?

Я приподнялся в стременах.

— Сомкнись! Держать строй, что бы ни случилось!