А Верона... всё равно она сейчас толстая, некрасивая и нервная дура. Я ей ещё припомню, как она всяких шарамыжников к себе пытается подтянуть. Не дай бог узнаю, что нашелся кто-нибудь, согласившийся исполнять при Вероне роль Хранителя. Жить он будет ровно столько, сколько я до него буду идти. Я не ревнивый и не злой, просто убью, а потом устрою богатые похороны.

Сборы прошли быстро. Хальмик расщедрился и выдал продуктов на целых две недели. Непонятно из каких фондов даже выделил и «командировочные» — целых пять серебрушек. Уже протянул их мне, но вдруг остановился, пытливо глядя мне в глаза.

— Ты ведь не сбежишь, Адгар?

— А чего мне сбегать? — не понял я — Работа не очень весёлая, но кому-то всё равно её надо делать. Придётся помотаться по лесам и дорогам, видеться будем редко, а так ничего особенного. Кстати, ты лейтенанта придержи, если что, а то не увидит меня лишнюю неделю, подумает плохое и прикажет меня повесит. А я ещё пожить хочу — улыбнулся я.

— А разбойники, значит, тебя не пугают?

— А чего их пугаться? — не понял я — Что я, мужиков с оружием не видел? Нас с тобой для того и готовили, чтобы свою жизнь сохранить, а чужую укоротить.

— Готовили, — согласился Хольмик — только честно с тобой никто драться не будет. Только толпой, только из засады. Видно здорово ты госпожу разозлил, что она тебя одного отправила. Вроде и дело нужное, а вроде как и на смерть отправила.

Странно было слышать такое от десятника, но я вдруг заинтересовался.

— А если я живой вернусь, что она решит?

— Живой? Чтобы всех разбойников извести, ничьей жизни не хватит. Если и приедешь, то ненадолго, только лейтенанту доложиться.

— Ну, а всё-таки? Допустим, я приеду и скажу, что про разбойников уже месяц ничего не слышно?

— Месяца мало, хотя бы три.

— Пусть три — согласился я — Так что будет?

Хальмик было задумался, но тут же встряхнулся.

— Если будешь живой через три месяца, сам и увидишь, — он сыпанул мне монеты — а теперь проваливай.

Занятый мыслями о предстоящей дороге, я не особо смотрел по сторонам и не знал, что за моим отъездом наблюдала Верона, стоящая у одного из окон. На этот раз она выглядела гораздо лучше, и на щеках появился лёгкий румянец. И она даже несмело улыбалась, впервые за многие месяцы.

— Тот же голос, те же словечки, те же замашки — прошептала она, улыбаясь — Ну до чего же упёртый, зараза! Всё бы ему поперёк делать, даже если женщина готова отдать ему и сердце, и душу. Ну, ничего. Осталось подождать несколько дней, и если это и в самом деле Гордан в новом обличье, то обязательно появятся слухи о какой-нибудь стычке и появлении Хранителя. По-другому он не сможет.- Верона подняла руки в молитвенном жесте — О, боги, не лишайте меня надежды!

Забрав верную лошадку и своё барахло из казармы, я уже через полчаса сидел в «Большой ящерице». Почти сразу подошел и Лысый. Присев за стол, уставился на меня.

— Что-то случилось?

— С чего так решил?

— Конь у коновязи, дорожные мешки. Так что случилось?

Я покосился в окно. Точно, всё на виду.

— Случилось то, что меня отправили изводить разбойников на дорогах — Лысый молча ждал продолжения — Одного.

— Госпожа знает что ты — маг?

— Да вроде не должна. Здесь я всего ничего, ни разу не магичил, так что не должна.

— Так почему тогда тебе такое приказали?

— Ну... Перед этим я принес ей присягу, но отказался стать её телохранителем. Наверное, она рассердилась, ну и...

Лысый вдруг заулыбался.

— Я почти не удивлён.

— Это почему? — насторожился я.

— После мешков золота, небрежно брошенных на стол, и твоего объяснения нашего задания что ещё может удивить? Ты ведь всё делаешь не как все, а словно специально — назло и наоборот — возразить было нечего, я только вздохнул и Лысый сразу стал серьёзным — Какие будут приказания?

— Приказания? Для начала лучше расскажи, как тут дела с разбойниками. Где, сколько, чем славятся и прочее.

— Где, чего? Тогда пойдём наверх — у меня там комната, поговорим спокойно.

Комната Лысого оказалась очень даже ничего — чуть ли не четыре на четыре метра, с большим окном. Ещё мне очень понравилась большая двуспальная кровать. Едва заправленная, она наводила на мысли, что Лысый далеко не всегда здесь просто «спал». но тот, заметив мой взгляд, предпочел сделать вид, что не понимает намёка. Я тоже не стал шутить по этому поводу — не до этого.

Достав из шкафчика самодельную карту, Лысый разложил её на столе и начал водить по линиям, объясняя мне обстановку.

— Карта плохонькая, но времени было мало, так что не обессудь. Далеко наши забраться пока не успели, так что по большей части все наши сведения — на уровне слухов и разговоров людей, которые приезжали с восточных окраин. Разбойников не так чтобы очень много, но они есть и кровушку простым жителям портят. Где-то здесь — он ткнул пальцем в карту — осел самый сильный отряд. Сначала была банда дезертиров, потом ещё лихие люди прибились, и теперь там человек пятьдесят. Люди опытные, так что наскоком их не взять. Где-то в лесу есть лагерь, а из него они уже выходят на дороги. Когда десять человек за раз, а когда и двадцать. Ну, и, как положено, завели себе соглядатаев, которые за деньги или ещё как, сразу сообщают о каждом новом человеке, появившемся в округе. Как только появится отряд солдат, они сразу спрячутся в лесу. Вот здесь и здесь — Лысый показал ещё две точки — шалят дружинники баронов Глика и Нарозо. Дорога-то общая для графства, но проходит по землям баронов, вот они и устраивают развлечение время от времени. Закрывают дорогу и со всех проезжающих и проходящих деньги требуют. Сколько взбредёт в голову, столько и требуют. Многие вообще в одних штанах уходят. То ли баронам денег не хватает, то ли силушкой хвалятся, то ли проверяют, что леди Верона на это скажет. В дружинах люди и вовсе серьёзные — строю и бою обучены, да и оружие у них неплохое. Человек по тридцать выходят, так что с ними никто не спорит. Убивать вроде не убивают, но торговцы стонут, торговля хиреет. А вот здесь — он ткнул в восточный край карты — вообще неизвестно что. Какие-то отряды, но чьи — неизвестно. Могут и ограбить, могут и убить. Ну, и по всем дорогам мелкие банды до пяти человек. Эти в основном из крестьян, которым жрать нечего. Ограбят телегу из соседней деревни, жратву заберут и счастливы. Хотя и у них душегубы попадаются.

— Что предлагаешь?

— Ты командир — ты и решай — уклонился от ответа Лысый.

— Поставить посты на перекрёстках?

— Поставить-то можно, только ведь на все дороги не поставишь, да и пока узнаешь про очередной грабёж, пока доскачешь, разбойников и след простыл.

— Брать заложников?

— Чего? — не понял Лысый.

— Ну, от каждой деревни или городка хватать по несколько человек и держать их под замком. Как только где грабёж — сразу заложников из этой местности... — я сделал выразительный жест по горлу — Одних казнили, новых забрали, и так до тех пор, пока жители сами бандитов не сдадут.

Лысый вдруг начал багроветь, но быстро взял себя в руки.

— Слышал я о таком, но делали это только в завоеванных странах, да и слава о таких вояках оставалась до того поганая, что честный солдат никогда такое делать не станет. И я не стану — глухо закончил он.

— А если не убивать, а только пригрозить?

— Один раз не убьёшь — больше никто бояться не станет.

— Ну что ж... — я попытался вспомнить, как с бандитизмом боролись в прежние времена — По уму бы надо заводить агентуру, внедрять своих людей в банды и прочее, но это дело не одного месяца, а то и года. Ладно, — решился я — для начала отправим по дорогам несколько обозов-ловушек.

— Это как? — насторожился Лысый.

— Да ничего нового. Снаряжаем пару повозок, ставим хороших лошадей. Командует богато одетый купец, из охраны два-три человека. Ну, и отправляем их в дорогу.