Стараясь не сорваться и не нахамить (всё-таки люди на службе), я негромко ответил:

— Простите, господа солдаты, но сил нет, и ехать я не смогу.

— Что, решил сдохнуть здесь?

— Почему это сдохнуть? — даже обиделся я — Очухаюсь, а завтра поеду.

— Ну и ладно — легко согласился тот, что был чуть постарше — Значит, и мы отдохнем, а завтра все вместе и поедем.

— Мне так неудобно задерживать господ солдат — замялся я.

— Приказ. Найти и проводить — равнодушно бросил старший.

Больше ничего не говоря, солдаты расседлали лошадей, быстренько разожгли костер и занялись готовкой. На меня они почти не смотрели. Их бесцеремонность немного покоробила, да и ситуация выглядела как-то странно. Солнце уже касалось горизонта, а обоз, как я помню, уехал часа в три. Получается, что обоз уехал, а ближе к вечеру кто-то спохватился и отправил двух опытных солдат на мои поиски? Это кто же у нас такой заботливый, и что ему от меня надо?

Солдаты тем временем быстренько сварили похлебку и уселись ужинать. Видимо, я слишком шумно втянул носом вкусный запах, потому что старший оглянулся на меня.

— Что, жрать хочешь? Ладно, иди к нам, хватит на всех.

Не очень вежливо, но запах был уж больно обалденный, и я не стал отказываться. Подсел к котелку поближе и тоже без стеснения заработал ложкой. Что ни говори, но с голодухи и гороховый концентрат с копченостями покажется божественным блюдом. Солдаты же были крепкими здоровыми мужиками, вся жизнь которых проходила на свежем воздухе. Ели без суеты, основательно, и за несколько минут котелок опустел. Во втором котелке были заварены ароматные травы, и, выпив кружку благоухающего напитка, я откинулся на лежащее рядом седло и решил, что жизнь всё-таки налаживается и очень даже хороша.

Резко стемнело, но от костра шло приятное тепло, я был сыт, немного отдохнул и был совсем не против поболтать с такими приятными попутчиками. Уже открыл было рот, но меня опередил старший.

— В обозе всякое про тебя болтают. Может, расскажешь, как было на самом деле?

— Что было?

— Ну, когда на тот обоз бородачи напали.

Я немного напрягся — что-то слишком часто меня расспрашивают про то нападение.

— Что там было — это лучше спрашивать у оставшейся в живых охраны.

— С ними уже говорили, но они видели только мечи и топоры, которыми их убивали. А потом пришёл ты, и умерли те, кто напал.

— На самом деле я убил только двоих, да и то только потому, что я хотел сбежать, а они хотели меня убить — отмахнулся я.

— А остальных?

— А остальных рубила охрана, я только оглушал. Рубить лежащих не так уж и трудно.

Мужики переглянулись.

— Расскажи!

Неприятно было вспоминать весь этот ужас и кровь, но для этих солдат это было вполне жизненной ситуацией, в которую они и сами могли попасть в любой момент, и я, старательно подбирая слова, начал рассказывать.

Слушали меня очень внимательно, но, насколько я понял, особо солдат заинтересовал не столько сам бой (который я и сам толком не видел), а то, как солдаты и бандиты обходились друг с другом. Меня несколько раз переспросили о том как были изрублены обозники, как отрубали головы бородачам, и уверен ли я, что живых не осталось. Странный интерес, но мало ли.

Долго молчали. Потом старший встряхнулся, отгоняя свои мысли.

— Значит, вот так вот просто — поднял жезл, раз, и человек падает?

— Ну, со стороны, наверное, так и выглядит — улыбнулся я.

— А на самом деле?

Интерес к моей «игрушке» был понятен, но что, собственно, старший ожидал услышать? Что чужой человек вот так вот, запросто, откроет ему все свои секреты? На всякий случай я решил нагнать немного тумана.

— Ну, надо по-особому ставить руку, а ещё нужно быстро сказать особые слова.

— Магические?

— Магические — кивнул я.

— А какие именно?

Настойчивость солдата стала надоедать, и я отшутился.

— Фраза очень сильная, поэтому произносить её надо очень точно, сохраняя все интонации — и сказал уже по-русски — «Да пошел ты!»

Солдат юмора не понял и несколько раз старательно повторил «волшебные» слова. Затем требовательно протянул ко мне руку.

— Дай попробовать!

— Чего дать? — не понял я.

— Жезл!

Мужик начал наглеть, но я сдержался. Даже интересно немного стало — чего ещё ему захочется?

— И на ком будешь пробовать?

— Да хоть на нем — он кивнул на второго, так и не проронившего ни слова, солдата — Он ведь не умрет?

— Ну, если не будешь лупить по голове, то не умрёт — усмехнулся я.

— Дай! — В голосе солдата проскользнули угрожающие нотки.

Ситуация становилась неприятной, но я всё-таки вытащил из-за пояса жезл и перебросил его солдату.

— Держи.

Минут на десять установилась тишина. Солдаты придвинулись друг к другу и разглядывали жезл со всех сторон. Помахали им как обычной булавой, примериваясь к его весу, и наконец старший решился на настоящую проверку. Повернувшись к лесу, начал выбрасывать жезл в вытянутой руке и на разные лады повторять «волшебную» фразу. Со стороны это выглядело даже забавно, только непонятно, какого эффекта он ожидал? Что деревья начнут падать в обморок? Наконец старший наигрался, снова повернулся к костру, вздохнул, словно собираясь с духом, но направил жезл не на своего напарника, а на меня, и рявкнул: «Да пошел ты!». А вот это уже было откровенным хамством. С минуту мы разглядывали друг друга — солдаты ожидали когда я упаду без сознания, а я решал — что с ними делать за такие «шуточки». Наконец старший разочарованно протянул:

— Не работает.

— А он и не будет работать против своего хозяина — мрачно бросил я — И больше так не делай, а то...

Я не стал уточнять, что именно будет, но, видимо, старший понял. Замер на мгновение, но пересилил себя и даже улыбнулся. Двумя руками осторожно передал мне жезл и, извиняясь, произнес:

— Прошу прощения, господин, увлекся.

Может, и в самом деле увлекся, получив в руки необычную игрушку? Забирая жезл, я буркнул:

— Ладно, проехали.

Стал заматывать жезл тряпками, а старший, наблюдая за мной, протянул:

— Ну, пора укладываться, день завтра будет тяжелый.

Это уж потом, перебирая в памяти детали этого вечера, я заподозрил, что фраза могла быть и условным сигналом, а в тот момент она прозвучала совершенно естественно. Я как раз закончил заматывать жезл, заправлял его за пояс, голова была опущена, и... Удара я не видел, не слышал и не почувствовал. Я даже не знаю, что спасло мне жизнь. Просто тело вдруг дернулось, словно от удара током, я резко отклонился вправо, и уже падая на землю, словно в кадре замедленной съемки увидел второго солдата, молчуна, замершего с вытянутой в ударе рукой с ножом, старшего, схватившегося за рукоять меча. Я даже не задумался что делать и инстинктивно ударил своими вихрями. Пара огненных пуль, головы солдат взрываются кровавыми брызгами, тела начинают падать, и тут время снова вернулось к своему нормальному течению.

Три тела на земле и только одно из них живое. Я слишком долго и старательно тренировался, чтобы теперь сомневаться в смерти солдат. К сожалению (или на моё счастье) убивать я научился даже слишком хорошо.

В голове только недоумение - почему?! Что на них нашло? Что я такого сделал или сказал, что они решили меня убить?! Ведь сидели, разговаривали вполне мирно, с одного котелка ели! Так что на них нашло?!

Лежать на камнях было неудобно, но я потерпел ещё минут десять — неожиданно пришло в голову, что солдаты могли иметь подстраховку, и где-нибудь невдалеке лежит в кустиках ещё кто-то, внимательно наблюдая за нами. Удар молчуна он видел, мои вихри тоже мог заметить, так что вполне мог предположить, что мы все мертвые. Должен же он подойти проверить? Камни давили ребра, но я всё-таки смог снова настроиться на журчание ручья в надежде расслышать и посторонние звуки. Минута проходила за минутой, но никто не пришел и я никого не услышал. Значит только двое?