Во взгляде Маркула снова появился легкий интерес. Ханрик, заметив это, решил добавить туману.

   -Тут ведь ещё какое дело... Память-то Гарда потерял, не помнит, как у нас оказался. А у нас он оказался очень даже странно - нашли его наши мужики посреди круга выжженной земли. Дым идет, а ведь ни единого огонечка нет! Я вот щас и подумал - а вдруг Гарда - воин не простой? А вдруг здесь какая магия замешана? А вдруг за него награда положена?

   -За этого? - Маркул покосился на меня - Будь это так, об этом бы давно уже на каждом углу кричали. Сколько говоришь он у вас?

   Староста ненадолго задумался.

   -Так наверное уж месяца три.

   -И что в то время у нас было страшного или необычного? Ничего! Так что не напускай туману. А если уж так хочешь денежку, то собирайся сам и вези этого, как его, Гарду в столицу.

   Ханрик понурился.

   -Так я ж никого там не знаю. И что я скажу? Кому? А ты в больших городах бываешь, тебе проще - по пути всё и узнаешь.

   -А кормить его в дороге я за просто так буду?

   -А вдруг за него деньги можно выручить? Да и в дороге можно на цепь посадить, перья на голову прицепить. Будешь говорить, что дикаря поймал, народ к тебе и повалит. Кто денежку пожертвует, а кто и на товары твои приценится.

   -Ага, а потом этот "дикарь" заорет при страже, что его в рабство везут, и кто тогда в кандалах окажется?! - похоже, Маркул начал злиться, и взгляд стал нехорошим - Слушай, Ханрик, когда ты мне хорошие продукты продаешь, я плачу без разговоров и полную цену. Так?

   Ханрик кивнул.

   -Так.

   -А что ж ты мне сейчас товар с гнилым душком подсовываешь? Если тут и в самом деле магия замешана, да окажется, что кто-нибудь и в самом деле Гарду хочет убить, а найдёт его в моем обозе, то что станет с моими людьми и со мной? Ты об этом подумал?

   Ханрик понурился.

   -Не прокормить нам его... Сам знаешь - урожай не очень, самим бы прокормиться. Барон наш узнает, и сразу налог накинет. Вот и получается, что и деньги за него надо будет платить, и кормить неизвестно сколько, а чем он сможет у нас заработать на кусок хлеба - неизвестно.

   -Так убей! - рыкнул торговец.

   Староста ещё ниже склонил голову.

   -Рука не поднимается...

   -Так выгони, пусть идет на все четыре стороны!

   -Если ты не возьмёшь, то скоро так и придётся сделать...

   Наступило долгое молчание.

   Наконец Маркул перестал сверлить Ханрика взглядом и повернулся ко мне. Оглядел с головы до ног и буркнул.

   -Ладно, пусть идет с нами. Но запомни, Гарда, возиться с тобой я не собираюсь. Идти будешь пешком, к повозкам даже не подходи. Отстанешь - никто и не оглянется. Если что в котлах после общего обеда останется - можешь съесть. Заодно и помоешь. Если кто чего будет спрашивать - ты только попутчик, приставший по дороге. Всё!

   Вот так и началась моя новая жизнь.

   Ещё затемно Раклина разбудила меня, покормила похлебкой, а на прощание даже дала узелок с хлебом, солью и старый нож со сточенным до состояния шила лезвием. Староста тоже расщедрился, выделив мне ветхие штаны на лямках, рубаху и сношенные бахилы, напоминающие заскорузлые кожаные мешки.

   Маркул держал свое слово - для его обоза я стал человеком-невидимкой. Меня просто не видели в упор. Если я случайно оказывался на пути, просто обходили. Без всякого шума собрались, и неспешно двинулись в дорогу. Двигались неспешно, но всё равно для меня это было тяжким испытанием - сил и так немного, шатает, так что двигался я раза в два медленнее, чем нужно.

   Минут через десять я сдался. Не в смысле остановился или повернул назад, а просто перестал пытаться сделать невозможное - идти наравне со здоровыми отдохнувшими мужиками. В конце концов, дорога, по которой шел обоз, проселочная, следы видны хорошо. Сам обоз нужен только чтобы показать дорогу, может быть я даже смогу немного поесть, но сейчас для меня гораздо важнее было не порвать молодую кожу резкими движениями - не хватало ещё сдохнуть в лесу от потери крови. Так что лучше я потихоньку, полегоньку, не торопясь, постепенно нагружая и разрабатывая мышцы и кожу. Сдохнуть я ещё успею, не для этого я выжил после взрыва.

   Место днёвки обоза я заметил по затушенному кострищу и объедкам, валявшимся в золе. Для кого-то объедки, а вот мне они показались вкуснейшей едой, которую я ел в своей жизни. Короткий отдых, и снова ковылять по дороге.

   Догнать обоз я смог только глубокой ночью, когда все уже спали. Сунулся было к кострам, и чуть не схлопотал копьем под ребра - часовой всё-таки был. Возможно единственное, почему меня не убили сразу - моя шатающаяся походка. Я и так уже держался только на собственной гордости и желании выжить.

   Разбуженный Маркул оглядел меня, но ничем не проявил ни радости, ни злости. Равнодушно бросил часовому:

   -Сунется к повозкам - убей. Может спать возле костра. Может съесть остатки ужина, я приказал их собрать в котелок. Ничего ему не говорить и ничего не требовать. Гарда - только попутчик, которого мы не обязаны ждать и заботиться. Передай остальным - и ушел спать.

   Маркул был в своем праве и мог даже приказать убить навязанного попутчика, но он даже проявил своеобразную доброту. А то, что мне могли достаться только объедки, особой роли не играло - для кого-то это может и "объедки", а вот я так вкусно и так много ел первый раз за последние несколько месяцев. И спал в тепле, у костра, между прочим. Я прямо чувствовал блаженное тепло, текущее по телу. Если и остальное путешествие будет таким же, то я обязательно скажу Меркулу "спасибо".

   Следующие три дня ничем не отличались от первого. Ноющие мышцы и одинокая дорога. Единственное, что к ночной стоянке я с каждым разом приходил чуть раньше.

   Но обрадовался я слишком рано. На пятый день даже просто стоять оказалось проблемой. Весь небогатый запас силенок я израсходовал в первые дни, и теперь оставалось только смотреть, как мужики из обоза споро собираются, завтракают и уходят по дороге. Единственная радость, что на этот раз мне отложили почти нормальную порцию каши. Поев, я долго лежал, решая простенькую задачу - сдохнуть прямо здесь или всё-таки побарахтаться ещё немного? То, что обоз Меркула я больше догнать не смогу - это однозначно. Кормить меня вряд ли кто будет, идти неизвестно сколько, так что дополнительным вариантом было только умереть от голода. Охотиться в лесу? Смешно. Я даже ходить теперь смогу только с палкой, и то еле-еле. Подножный корм? Какие-нибудь лягушки, червяки? Можно попробовать, но я просто побоюсь отойти от дороги, а рядом с ней вряд ли что смогу найти. Так что остается? Сдаться и сдохнуть? Я несколько раз повторил про себя этот вариант, но внутри всё взбунтовалось - пока могу шевельнуть хоть пальцем - надо бороться.

   С трудом встав, подобрал палку в качестве посоха и потихонечку поковылял по дороге. Простейший расчет говорил - с такой скоростью я доберусь до обеденной стоянки в лучшем случае ночью. Тоже не самый плохой вариант - хоть один раз в сутки я поем. Можно и поголодать, только неизвестно, насколько хватит моих сил, и под каким кустом я упаду и уже не смогу подняться. В идеале, сейчас бы надо лечь и не шевелиться, пока не наберусь сил, но кто мне это позволит? В деревне меня подобрали скорее из любопытства - посмотреть, сколько я протяну, но как только поняли, что жить я буду, так сразу постарались поскорее избавиться. Если кто меня и приютит, то только из корыстного интереса. А какой может быть интерес в больном и убогом?!

   В этом я уже успел убедиться, когда мимо меня проезжали редкие путники и подводы. Дорога была не очень оживленной, и больше походила на "магистраль", от которой шли своротки к редким деревням. Две-три подводы, которые встречались мне за день, были самые что ни на есть "крестьянские". Обычно один-два человека, в телеге насколько мешков с барахлом. Хоть мужики, хоть бабы смотрят настороженно, без всякой жалости. Может кто и подаст милостыню (если очень попросить), но на телегу, к своему барахлу, никто не пустит.