Я отрицательно покачал головой:

– Я приезжал только поговорить. А это им… чтобы дерьмом не кидались. Больше вины за ними пока нет.

– Но… они же не признают вашу власть!

– Вот и пусть живут своим умом. Сами торгуют, сами защищают свои богатства. Одним им теперь лучше. – Не удержавшись, я хмыкнул, с нехорошим удовольствием разглядывая разрушенную стену. – Но следующий раз, надеюсь, они будут разговаривать вежливо.

Пеко с сожалением посмотрел на стену, потом вдруг повеселел.

– Надеюсь быть рядом, когда вы рассердитесь по-настоящему, милорд, – коротко поклонился он и тут же, отъехав, заорал солдатам: – А ну в колонну по три, стройся! Сегодня развлечения не будет!

Солдаты быстро заняли свои места, и мы так же неторопливо, как и приехали, двинулась обратно. Улица будто вымерла, но я не сомневался – о малейшей фразе, которую удастся подслушать, к вечеру будет известно всему городу. Может, кто-то и задумается о невыгодности хамства и грубости в переговорах с новой хозяйкой. Во всяком случае, ремонт стены им обойдется не дешевле, чем десятилетний налог в пользу Вероны. А к тому времени, как они отстроятся, может, и я еще разок в гости приеду…

А нечего было дерьмом кидаться!

Мы отъехали с десяток километров, и возбуждение постепенно спадало. А вместе с ним и настроение. Чего я, собственно, добился? Поговорить хотел, это правда. Ответ я услышал, можно было просто уехать, не устраивая показательного устрашения. Но мнение солдат мне почему-то было важно. Хоть мы и не знаем друг друга толком, и местные разборки мне в принципе до фонаря. Но… не удержался. А вот что теперь делать? Возвращаться к Вероне и доложить, что город и в самом деле для нее потерян? Так это было известно еще неделю назад, я просто убедился в этом собственным обонянием и слухом. Может, сделать что-то еще, пока в городе не забыли меня и мой отряд? Чем можно их еще зацепить, но чтоб без крови и убийств? Что для них важно, чем они дорожат? Гордились своей крепостью – я превратил ее стены в развалины. Наверное, дорожат свободой и независимостью. Еще больше все купцы дорожат деньгами и прибылью. Попробовать ударить по этим точкам?

Мысли в голове становились все более путаными. Сначала я счел причиной этого трудность решаемой задачи, но, когда чуть не вывалился из седла на очередной кочке, понял, что дело совсем в другом – на меня навалилась странная усталость. И с каждой минутой мне становилось все хуже, вскоре я уже с трудом держался в седле.

На мое счастье, мы как раз проезжали очень удобную долинку, выход из которой проходил через узкий проход между холмами. В голове что-то щелкнуло. С трудом подняв руку, подозвал Пеко:

– Командуй остановку. Сегодня всем отдыхать, а завтра с утра начинайте строить заставу, перекрывающую дорогу вон там, между холмами.

Пеко огляделся по сторонам:

– Зачем?

– Город для нас теперь чужой, так что и отношения будем строить, как с чужими. Дорогу перекрыть. С нашей стороны пропускать без ограничений. С той стороны – тоже свободно, но в качестве налога забирать половину товара.

– А почему не деньгами?

– Купцы ушлые, обязательно придумают, как нас обмануть. А так без разницы, кто везет товар – хоть наш, хоть чужой.

– Но… это же товар станет в два раза дороже!

– Вот и хорошо, никто не станет покупать в городе. Да и у нас еще подумают – то ли этот товар брать, то ли в другие города ездить.

– Но ведь вещи-то нужны!

– А мы конфискованную половину будем продавать прямо здесь, в два раза дешевле, чем раньше.

Пеко попытался представить такую «торговлю»:

– И что же это получится?

– Наши будут торговать свободно, товар в городе нашим покупать будет невыгодно, они будут ждать его здесь. А купцы из города останутся без прибыли.

– И не станут ездить!

– Вот и пускай торгуют между собой. Ладно, спорить не будем, время покажет, но делать будем по-моему. И это… – Я неожиданно смутился. – Помоги мне с лошади слезть, а то у меня что-то силы кончились…

Говорил я уже из последних сил, шепотом, и Пеко понимающе кивнул. Подозвав одного из солдат, помог спуститься на землю и усадил, прислонив спиной к стоявшему неподалеку дереву. И тут мне стало совсем плохо. Тело настолько ослабело, что я начал заваливаться. Услышав команду Пеко, к нам подбежал один из солдат, исполнявший функции отрядного «фельдшера», быстренько ощупал меня.

– Никаких ран и переломов нет, – с недоумением обратился он к Пеко. – Я не знаю, что с ним.

Пеко неожиданно озлился:

– А городскую стену развалить – это тебе что, вроде как мимоходом? Это сколько же сил у него на это ушло? У магов это вроде называется «откат», а может, просто силы истратил слишком быстро. Дай ему самый сильный стимулятор, который мы используем перед боем, и не жалей, дай тройную дозу.

– А не загнется? Организм и так ослаб, а тут такой удар.

– А так он просто умрет от упадка сил! Видел я подобное.

Во время этого «консилиума» я мог только ворочать глазами, остальное уже было выше моих сил.

В меня залили чуть не кружку какой-то гадости, а минут через двадцать перенесли в наскоро поставленную палатку, и я отключился от реальности.

Ночью меня не беспокоили, а в течение следующего дня через определенные интервалы заливали лошадиные дозы стимуляторов, непонятных отваров, и я снова засыпал.

Из палатки самостоятельно я смог выйти только к вечеру. За это время обстановка вокруг разительно изменилась. Сразу чувствовался военный порядок. Чуть в стороне появились палатки для солдат, дымился костер кухни. Проход между холмами перекрыли два ряда «ежей», связанных из заостренных бревен. Не бог весть какая преграда, но с наскока ее не преодолеть.

Заметив меня, почти сразу подбежал Пеко.

– Как вы тут? – спросил я его.

– Нормально. Лагерь оборудован, посты выставлены.

– Кто-нибудь проезжал?

– Да, несколько телег с нашей стороны. Я всех предупредил, что у товара с той стороны будет забираться половина.

– И как приняли такие новости?

– Повздыхали, конечно, но даже поблагодарили. Свой товар они продадут, на их деньги мы не заримся. А уж где купить, они придумают. Кстати, – хмыкнул Пеко, – они сразу заинтересовались, куда мы будем девать товар. А как узнали, что будем продавать здесь же и дешевле, морды стали такие хитрые-хитрые… Я тут уже договорился с местными, чтобы нам возили продукты. Будет и свежее мясо, и хлеб, и зелень. А когда узнали, что надо будет строить пост, да еще и деньги могут заплатить, то обещали завтра привести не меньше сотни мужиков. Не пропадем.

– Ладно, поживем – увидим. У нас сейчас горячее и жидкое пожрать что-нибудь есть?

Жизнь не остановишь, и уже на следующее утро к заставе со стороны города подошел первый обоз. Примерно двадцать тяжелогруженых телег и повозок. Соответственно двадцать возничих, человек тридцать охраны. Крепкие мужики, привыкшие к дорожным трудностям. Заметив нашу заставу, мгновенно заняли круговую оборону, ощетинившись копьями. Минут через десять, так и не дождавшись нападения, к заставе направился крепыш с лопатообразной бородой. Подошел к заграждению, оглядел его с раздражением и сразу стал выговаривать вышедшему навстречу Пеко.

– Вы кто такие? Вы что тут устроили? Вам кто позволил дорогу загораживать? – кипятился мужик.

Пеко только усмехнулся:

– Ты сам-то кто такой, чтобы голос повышать?

– Я?! – Мужика чуть не переклинило: – Я Кангар! Да меня здесь любая собака знает!

– Собаки, может, и знают, а я так слышу в первый раз.

Мужик набычился, но сдержался, поняв, что над ним насмехаются.

– Кто вы такие и почему перекрыли дорогу?

– Отвечаю по порядку. – Пеко был предельно вежлив. – Мы – солдаты леди Вероны. На ее землях. Застава поставлена по приказу ее Хранителя милорда Гордана. Поскольку вы решили жить своим умом, то и отношение к вам будет, как к чужим. Платишь за проезд – и езжай куда хочешь.