- А вот здесь будет ваша комната. Сожалею, что так тесно, но удобств здесь не предусмотрено...

"Комнатой" оказался небольшой закуток, отделенный от коридора истлевшей шкурой мечезуба, от которой исходил неповторимый запах. Внутри находились три "кровати", если так можно было назвать простые ниши, вырубленные в граните, ворох поросшего плесенью тряпья в углу и глиняный ночной горшок. Струящаяся по стенам вода придавала комнате совершенно необычный вид. Пока Денгар и Видана, поджав губы, осматривали место, где им предстояло провести следующие полгода, лейтенант Урсал охотно посвящал их во все трудности жизни в аду.

- Хорошенькое местечко, чтобы провести здесь остаток жизни. Вы, господа, хоть и колдуны, но ума-то совершенно не нажили. Подумать только - податься добровольцем на Оплот Тьмы. Здесь у нас жить можно только под землей. Хотя и сыро, но зато твари не докучают. Сначала, когда крепость строили, то хотели все сделать как обычно... Уйму народу сгубили... Только потом догадались, что вниз-то безопаснее, чем вверх.

- Землероев не боитесь?

- Какие землерои? - Лейтенант громко рассмеялся, постучав кулаком по стене. - Сплошной камень! Крепость целиком находится в каменном утесе. Сюда они прорыться не могут.

- А наверху?

- Вот сверху кошмар настоящий. - Урсал, разом потеряв свою улыбку, недовольно скривился. - Туда и выйти-то невозможно. Если из десяти вышедших наверх возвращаются хотя бы пятеро - это раньше считалось нормальным. Раньше. Сейчас времена другие. Нечисть... Она умнее, что ли стала... Не знаю. Но действуют эти твари куда более организованно. Если раньше иногда бывало, что пока одни наседают на нас, другие тем временем пожирают первых, то сейчас - ни-ни. Скажу вам даже, что эти чудища откуда-то прознали основы тактики и стратегии. Крюколапы атакуют с помощью мечезубов. Крылачи уже не кидаются бессмысленно с небес, а поджидают удобного случая, пикируя сразу десятком со всех сторон. Землерои копают вполне разумные траншеи и укрепления. Дендроиды... - Лейтенант поежился и мрачно сплюнул. - Эти твари подбираются поближе к крепости и пускают в дело свои корни. Скажу вам, что эти уроды могут что угодно сломать, дай только время. Стену они подрушили, а теперь занялись дверьми. Главный вход уже небезопасен - свод там того и гляди рухнет.

Перед глазами Денгара мгновенно пронеслись картины Амасиониса, проходящие буквально на расстоянии протянутой руки твари и удивленные слова Тингралла: "Хотел бы я понять, что все это значит... Почему? Почему? Почему? Неужели у тварей действительно появился вождь?" Теперь кошмар Амасиониса перенесся и на Оплот Тьмы. Здешние монстры тоже начали проявлять какие-то неожиданные вспышки разума.

- И что можно сделать?

- А что тут сделаешь? При поддержке крюколапов и мечезубов дендроиды почти совершенно неуязвимы. За одну деревяшку приходится жертвовать несколькими десятками бойцов.

Урсал тяжело вздохнул.

- Но тут хоть что-то зависит от меня лично. Если я умею орудовать шрокеном, то этого у меня не отнимешь. А вот болезни... У нас каждый второй солдат едва может на ноги подняться. Половину дня наши бравые вояки проводят со спущенными штанами. Понос уже давно превратился в кошмар. А лихорадка еще хуже. В таком климате, как здесь... Тепло, влажно, насекомых полно. У нас почти сотня больных малярией. И я сомневаюсь, что хоть кто-то из них выживет... Есть еще отравления и простые раны от когтей и клыков, но их не так много - не больше десятка. Обычно такие умирают сразу.

Денгар устало потер голову. Веселенькое местечко.

- Ну что ж, пойдем и посмотрим ваших больных. Как ты считаешь, есть ли возможность отправить послание в Цитадель, чтобы они прислали нам кое-какие травы?..

Денгар и Видана провели в подземной крепости Оплота Тьмы уже неделю. Самую томительную и тяжелую в их жизни неделю. Ежедневно с самого утра они отправлялись в организованный в одной из пещер госпиталь. Там на грязных тряпичных подстилках лежали почти две сотни больных. Две сотни. Почти треть оставшегося в крепости отряда. В пропитанном болезнетворными испарениями воздухе непрерывно слышались стоны и надрывный кашель. Видана ходила между рядами больных в сопровождении нескольких добровольных помощников из числа легионеров и устало раздавала распоряжения. Солдаты поили своих больных и умирающих друзей настойками и эликсирами, меняли подстилки и держали отчаянно бьющихся в судорогах больных, пока Видана со слезами на глазах острым ножом вскрывала отвратительнейшего вида гнойники и язвы. Иногда подобные операции заканчивались успехом, и бойцы медленно шли на поправку, но чаще всего через несколько часов молчаливые легионеры уносили безвольное тело своего умершего товарища. Уносили, только для того, чтобы место погибшего занял еще кто-нибудь.

Даже Творцы не умели воскрешать умерших...

А в соседней комнате непрерывно булькал котел. Одетый в одну набедренную повязку, Денгар ходил вокруг отвратительного на вид варева и непрерывно помешивал его обломанным древком шрокена. В комнате стояла нестерпимая жара, ярко полыхало поддерживаемое волшебством пламя. Дров на Оплоте Тьмы найти было невозможно. Местные деревья, насквозь пропитанные омерзительным черным соком, упорно отказывались гореть. Сжечь можно было только изрубленные в щепки и хорошо просушенные останки дендроида, но за подобное топливо приходилось платить слишком большим количеством жизней.

Поэтому находящиеся под землей солдаты ели только обычные сухари, сыр да вяленое мясо, доставляемые сюда из Цитадели раз в неделю. Но за каждое повозку приходилось дорого платить. Платить кровью. Ибо приходилось выходить наружу, а мириады местных тварей рьяно жаждали отведать человечьего мяса. Зато воды было вдоволь - на жажду никто никогда не жаловался. По стенам непрерывно катились капли, а под крепостью находилось большое подземное озеро.

Темные мрачные подземелья. Холодный камень грубых стен. Сочащаяся из каждой щели вода. И что-то магическое... тончайшее дуновение магии, постоянно присутствующее в воздухе. Магии, буквально разлагающей все своим прикосновением. Одежда за несколько дней превращалась в расползающиеся склизкие лохмотья. Латы мгновенно ржавели. Осветительные шары истощали свою магию буквально за несколько часов. Имперские мечи всего за полтора месяца превратились в жалкие кучки пыли. Стоило только отложить недоеденный сухарь в сторону, как уже через полчаса на нем располагалась плесень.

Но хуже всего приходилось людям. Будто чья-то незримая рука непрерывно играла на натянутых до звона струнах человеческих душ. Будто чей-то тяжелый взгляд злобно уставился в спины бойцов, ни на мгновение не прерывая свое наблюдение. Ночные кошмары были обыденным делом. Осунувшиеся и измотанные люди неприкаянными тенями бродили по полутемным коридорам. Многие сходили с ума, отчаянно крича о крадущихся призраках и надвигающейся тьме.

Солдаты, сжав зубы, терпели. Терпели, сознавая, что буквально через несколько недель им на смену придут другие бойцы. Еще полтора месяца и они смогут вернуться домой. Точнее, вернуться только те, кто выжил. Легионеры проводили на Оплоте Тьмы по три месяца. С тех пор как возглавляемая лейтенантом Урсалом тысяча попала в эти подземные коридоры прошла уже половина срока. И тысяча превратилась в жалкие шесть сотен, источенные болезнями. Люди умирали ежедневно. Причем большую часть жизней уносили болезни, а не твари. Именно лихорадку, а не нечисть следовало бы назвать истинным владыкой этого мирка.

Каждый день в госпиталь заглядывал лейтенант Урсал. Он ходил вдоль рядов лежавших в полузабытье и стонущих бойцов, и глаза его сверкали мрачной незамутненной яростью. Сжимающая древко шрокена рука белела от напряжения. Но лихорадка - не тот враг, которого можно было поразить оружием, пусть даже и магическим. Склоняясь к больным, лейтенант тихо шептал им слова утешения, а потом закрывал умершим глаза, негромко бормоча молитвы об отходящих душах.