- Хм, - брови рыжего сошлись у переносицы, и он буквально навис надо мной, уперев свои руки в бока, - интересного гостя ты привёз, брат. Так ты говоришь, Холиен, что не знаешь наших законов? Уж больно мудрёно начинаешь наше знакомство. Поверю тебе на слово. Потому что простого человека дочь юрла не пригласит на Праздник Бодрствования. Называй меня просто Эйрик, человек, не знающий наших обычаев.

- Хорошо, Эйрик, тогда ты меня зови просто Эскул, - и я, на автомате, протянул ему ладонь для рукопожатия. Вокруг воцарилась гробовая тишина. Олаф с Мартой испуганно переглядывались между собой. Эйрик застыл с каменным лицом. Я продолжал, как дурак, стоять с протянутой правой ладонью.

Внезапно Эйрик улыбнулся широкой и открытой улыбкой, шагнул ко мне и стиснул своей лапищей мою руку у запястья так сильно, что я невольно стиснул его запястье. Мне показалось даже на мгновение, что затрещали мои кости. Но всё обошлось. Олаф с Мартой облегчённо вздохнули. Эйрик хлопнул по плечу брата.

- Олаф, у меня есть ещё дела, я сегодня поставлен распорядителем над слугами, которые готовят столы. По правилам, Эскула нужно проводить к юрлу и представить, как гостя... И, брат, постарайся немного объяснить ему основные правила. Скоро начнётся праздник, а северяне, когда выпьют, могут придраться к любым мелочам. Не хотелось бы обидеть гостя...

- Хорошо, брат, я оставлю Марту, пусть поможет тебе. Женский глаз, он приметлив в хозяйственных делах, да и лишняя пара крепких рук не помешает.

- Отлично, Олаф, рридо!

- Рридо, Эйрик!

Мы направили коляску к коновязи и навесу, где Олаф очень ловко распряг лошадей, задал им корма, после чего, отведя меня в сторону, спросил:

- Мастер Холиен, ты что, раньше никогда не общался с северянами?

- Нет, Олаф, а это так важно?

- Очень важно! Послушай, это не сложно. Сегодня один из самых больших наших праздников. Мы чтим павших воинов и умерших родственников. Будем всю ночь жечь огонь и чествовать их, вспоминая подвиги, деяния и победы. Постарайся не вмешиваться в споры, ссоры или соревнования. Как бы тебе не хотелось. Тебя будут задирать, провоцировать, подначивать. Но никогда не будут обижать по-настоящему, если ты сам не ввяжешься. Это такая ночь. Любая кровь, пролитая сегодня, угодна богам. Старайся долго не засматриваться на чужих женщин и, тем более, хвалить их вслух. Иначе тебя вызовут на поединок и убьют. Все эти северяне вокруг тебя родились с острым железом в колыбели и уделают тебя одной левой, целитель.

Да, сейчас пойдём представлять тебя юрлу. Веди себя скромно, поклонись первым. Когда будешь говорить, смотри прямо ему в глаза. Обязательно после того, как поздороваешься, брось в костёр юрла одно полено. Этим ты присоединишься к нашей вечной борьбе с тьмой. Ты приглашён дочерью юрла, поэтому с ней, пока она позволяет можешь разговаривать сколько угодно. Но постарайся всё время быть на виду. У неё несколько претендентов на роль ухажёров. И все - знатные рубаки и мореходы. Дашь повод - и я ничего не смогу исправить. Уяснил?

- Уяснил. Только у меня один единственный вопрос. Почему ты мне всё это не рассказал по дороге сюда?

- Так ты же не спрашивал? Откуда я должен знать, что ты, живя в Варрагоне, не знаешь самых простых правил и обычаев северян? - простодушно пожал плечами Олаф.

Мне осталось только махнуть рукой.

- Да, ещё вопрос, а почему Эйрик так отреагировал на мою протянутую ладонь?

- Великий Единый! Ты и этого не знаешь? Хм. По нашим законам, объединяют руки только воины одного хирда. Ты и он. Вы теперь должны защищать друг друга, не жалея жизни, иначе потеряете самое главное - честь воина.

- Вот это попал... - остановился я, как вкопанный.

- Не волнуйся, Эйрик никогда не воспользуется твоим незнанием.

- Что ж, поживём, увидим, - бросил я с сомнением.

- А ты то зачем протянул ему руку?

- Там, откуда я родом, это означает чистоту намерений и доверие. Протянутая пустая рука без оружия - это знак дружбы.

- Тоже неплохо, Холиен. Думаю, Эйрик почувствовал это и не отказался от объединения рук. Теперь ваша судьба и удача идут рядом. Возможно, это нужно Единому, кто знает? - он замолчал, так как мы уже приблизились к одному из костров.

Юрла я увидел сразу. Он сидел рядом с Натиенн Рагнарссон, которая, к слову сказать, выглядела сегодня ещё прекраснее в длинном полотняном сарафане, вышитом речным жемчугом, надетом на шёлковую белую рубаху с пышными рукавами и с волосами, заплетёнными в толстую чёрную косу. Северянка держала перед ним широкую деревянную плошку, наполненную рассыпчатой кашей, приправленной изюмом и ещё какими-то ягодами, из которой юрл время от времени зачерпывал большой деревянной ложкой и щедро угощал подходящих к костру гостей.

Юрл был крепким худым мужчиной в том возрасте, когда мудрость прожитых лет всё чаще зовёт на покой, а горячая кровь и желание новых приключений не дают этого сделать. Чёрная густая шевелюра, такая же, как и у Натиенн, лишь с небольшой примесью серебра, была стянута в тугой узел на затылке и перехвачена серебряным двойным кольцом с выбитыми на нём рунами. Отблески огня, поминутно вспыхивавшие в зрачках, узкое лицо и слегка приоткрытый рот с выглядывающими кончиками верхних клыков придавали его образу волчьи черты. Наконец, настал и наш черёд.

- Рридо, Рагнарссон! Да будет вечно гореть огонь в твоём очаге, юрл! С праздником! - Олаф первым подошёл к костру, поклонился сначала юрлу, затем Натиенн, потом остальным, бросил своё полено в огонь. Следуя его совету, я подошёл сзади и встал справа от Свенссона, повторив последовательность поклонов и тоже подбросил дров:

- Рридо, юрл Рагнарссон! Рридо, Натиенн Рагнарссон! Спасибо за честь быть в эту славную ночь с вами! - я поклонился ещё раз. В конце концов меня впервые представляют в этом мире человеку, власть которого не меньше, чем у земного князя.

- Это Эскул ап Холиен, целитель и мой компаньон! - для убедительности добавил Олаф.

Юрл внимательно посмотрел на Олафа, затем повернул голову к стоявшей рядом Натиенн. Та стояла молча, в глазах прыгали маленькие бесенята. Едва заметно кивнув юрлу, она протянула плошку с кашей.

- Рад видеть вас на празднике. И тебя, Свенссон, и тебя, Холиен! Можете занять место у костра Рагнарссонов.

- Благодарю, юрл, - Олаф поклонился, - но я давно не видел родственников, позволь мне присоединиться к Свенссонам, а мой спутник почтёт за честь разделить с вами сладкую кашу.

- Что ж, Олаф, семья - это очень важно, я не в обиде, - юрл благосклонно кивнул трактирщику.

- Правильно, отец, не место торговцу и цирюльнику рядом со славными воинами моря! - раздался резкий окрик справа и из сгущающихся сумерек вышел высокий крепкий молодой северянин в тёмно-коричневой рубахе со шнуровкой на груди. Лицо его искривила злорадная ухмылка.

Только треск поленьев в костре нарушал наступившую вокруг нас тишину, которую нарушил тихий и спокойный голос юрла.

- Я смотрю, Лори, ты стал отмечать праздник раньше всех. И начал, как всегда, с браги. Напомни мне, сынок, кто здесь юрл? Я или ты? - спокойный вопрос Рагнарссона заставил побагроветь лицо подошедшего молодого северянина, но он промолчал. - Правильно, Лори. Только я решаю, кому и как сидеть у моего костра.

- При всём моём уважении, но всем известно, отец, Олаф Свенссон ушёл из хирда и по своей воле занялся торговлей. Что может быть позорнее для северянина, воина и потомка воинов? Да ещё притащил на праздник этого цирюльника. Такого же торгаша и пройдоху!

Натиенн нахмурилась и набрала в грудь воздуха, собираясь что-то сказать, но юрл остановил её рукой, вернул северянке плошку с кашей, и медленно встал, поправляя длинный нож, висевший у него на поясе в окованных ножнах.

- Лоргард Рагнарссон! - голос юрла звенел от сдерживаемой ярости, - только в память о твоей благочестивой матери и, помня о том, что тебе уже исполнилось достаточно лет, чтобы самому стать хирдманом, я не прикажу распорядителю праздника вывести и высечь тебя, как мальчишку или, как девку, что поганит свой язык досужими сплетнями. Я не хочу, чтобы оскорбляли гостей у моего очага, да ещё и чтобы делал это носитель моей крови.