- И сколько им? - я постарался поддерживать беседу, маркитантка была единственным источником информации о мире. Я поймал себя на мысли, что постоянно ищу ник и уровень над головой этой женщины, и не нахожу. И что удивительно. Меня это уже не удивляет и не напрягает.

- Этим, которые таращатся на нас, - по семь лет зимой исполнится, Тим и Том, дьяволята маленькие, - голос толстухи потеплел, - старший, Бруно, уже пятнадцатую весну отметил, скоро и отломится. Уж не терпится ему. Водится со всякой шантрапой в городе, совсем от рук отбился, - проворчала женщина, нахмурив брови, - валяется вон в фургоне, три дня назад остановились в прибрежном посёлке переночевать. Он с местными набрался сивухи и заснул на голой земле, ну а к вечеру у него на заднице огромный чирей и вскочил. Поделом! Теперь вот всю дорогу на животе в лихорадке мается. Я ему капустным листом припарки ставлю. Да что-то второй день никак не вскроется. Как бы лихорадкой не сгорел, опасаюсь. Видно в Варрагоне придётся к цирюльникам на поклон идти. А это полновесное серебро! Ох уж мне этот Бруно!

- А девочку как звать, матушка? - попытался я отвлечь от неприятных мыслей маркитантку.

- Отраду мою? Помощницу ненаглядную? Марго. Мы её все ласково Тошей зовём. Вот ведь наградил Подгорный доченькой меня грешную. Пусть огонь в его печи никогда не потухнет!

- А что, мамаша, далеко до города ещё?

- К ночи будем. Скоро на привал встанем. Там, за холмом, дорога поворот у родника делает. Я повязку Бруно поменяю, похлёбки поедим, отваром травяным угощу.

- А разрешишь сына посмотреть, мамаша, может чем и помогу? - забросил я удочку.

- А и смотри, Эскул, на здоровье. От сглаза он у меня ещё в детстве заговорён. Старая Герда толк в этом знает. Ну а мне любопытно глянуть на то, что ты можешь.

- Лады, Хейген, я бы ещё узнать хотел, как у вас всё устроено, кто с кем воюет, какие страны рядом, что в ходу... Даже и не знаю. Всё, что не расскажешь, мамаша, все полезно будет. А я добра не забуду. Найду, как отблагодарить. Клянусь.

- Это ты чего сейчас наболтал, Холиен? Что знаю, я и так тебе расскажу. Нужна мне твоя благодарность, как борову железная кочерга. Мамаша Хейген за жизнь свою не лёгкую, да грешную много чего узнала. И в людях с первого раза разбираться научилась. Не легко тебе будет у нас, Эскул Холиен. Видно не зря боги тебе испытание новой жизнью устроили. Прогневил ты их. Ну да это твоё дело. Спрашивай, дорога длинная, - и маркитантка снова потянулась к трубке.

- Мамаша, ты сказала, Варрагон, в который мы едем, город не простой, можно подробнее?

- Варрагон - столица Западного герцогства Королевства Маладор. Уже больше пятисот лет, маладорцами правит династия Реконов, предки которых отобрали эти земли у Южных Эльфов в войне за Южные Берега. С тех времён эльфы в наших местах встречаются только в людских сказках, да на ярмарочных кукольных представлениях.

- И что, во всём мире не осталось ни одного эльфа? - постарался я скрыть своё сожаление, сыграв заинтересованную задумчивость.

- Ну почему же? Далеко на востоке, за Разделительным Хребтом, живут многие племена Лесных Эльфов. Поговаривают, что и на Северных Предгорьях, в месячном переходе от Говорящих Вершин, есть земля, где поселились дроу. Там всегда дрожит земля и горячая вода вырывается из недр, там пахнет серой и вечный туман. Врут, наверное. Я-то сама в своей жизни эльфов всего пару раз и видела. Орков - полно, они на каждую войну, как мухи на мёд слетаются. Знатные наёмники. Победить их на поле боя может только сильная магия, ну и гномий хирд, конечно. Хотя нет, что это я. Островные чужаки тоже знатные воины. И в море им равных нет. Там против них ни орки, ни гномы, ни дроу не устоят.

- А кто же правит в Варрагоне? - попытался я вернуть на интересующую меня тему маркитантку.

- Известно кто, герцог, Альберт Варрагонский. Он тоже из династии Реконов. Двоюродный брат короля Себастьяна Седьмого. Тот ещё мясник! Но порядок при нём железный. Уж больно важен город. Тут тебе и верфи, и порт, университет... а рынок наш побольше будет, чем столичный. Но столица. Рекона. Красивее, ничего не скажешь. Тамошний дворец ещё эльфы построили. Была там пару раз, в позапрошлую войну. Народу тьма тмущая. Снуют. Как головастики. Бррр.

- А что, мамаша, нет ли войны сейчас какой? - заинтересованно наклонился я, пытаясь избежать густых вонючих клубов дыма из трубки маркитантки.

- Да уж почитай семь лет нет никакой войны, - тяжело вздохнула и загрустила Хейген, - торговли почти никакой, да и товар дрянь дрянью, выживаю на старых мародёрских запасах. Даже курить этот горлодёр стала, а не мой любимый «Бархатный Камзол». Вот то табак! Всем табакам табак! Душа так и разворачивается! - вздохнула маркитантка.

- Так может хорошо, что войны нет, а, мамаша? Народу спокойнее, урожай собирают, а не жгут. Люди не умирают. Радость и мир.

- Радость и мир? - глаза маркитантки стали наливаться кровью, - не умирают? - и тут вдруг резко успокоилась, - забываю, Холиен, что ты не из нашего мира...хочешь совет от мамаши Хейген?

- Хочу! - искренне согласился я.

- Для начала, запомни, или, не знаю, вбей себе в голову! Как бы не хотелось тебе вмешаться, рассказать или поделиться своими знаниями. Похвастаться умениями. Молчи и слушай, молчи и набирайся опыта. Не лезь в глаза и не в своё дело. Иначе, сложишь голову на плахе. Навидалась я таких блаженных учёных мужей. Всё мир спасти хотели. Теперь спасают. Кто где. Кто - на каменоломнях, кто - за Гранью...

- Постараюсь, мамаша Хейген...

- Постарается он. Горбатого могила исправит.

- А что, мамаша, в университет всех желающих берут?

- Ха, держи карман шире! Туда отпрыски богатых семей поступать приходят, либо маги своих подмастерьев рекомендуют. А ещё, бывает, жрецы Одного с острова Табернус каждый год десятерых кандидатов привозят. Хотя постой, двоих-троих будущих дисципулей монастырь Трёх Сестёр готовит к испытаниям. Вот, пожалуй, и все возможности.

- Тррр, - мамаша остановила лошадей и соскочила с лавки, повернув голову в сторону фургона, - подъём лентяи! Готовьте лагерь! Тим и Том, валежник для костра, живо. Да котёл с треногой тащите. Тоша! Чисть лук и коренья. Бруно! А, ослиная отрыжка, забыла...Лежи, не вставай. Мы с мастером Холиеном потом тебе поможем.

Дети повыскакивали из фургона. Сразу было видно, что делают они давно привычную работу. Близнецы рванули в подлесок. А худенькая рыженькая девочка лет тринадцати притащила к роднику двухвёдерный котёл, предварительно отвязав его от железного крюка, торчавшего из боковой стенки фургона. Маркитантка указала мне на полог фургона.

- Пойдём, Холиен, посмотришь на моего Бруно, - и мы по очереди влезли на кибитку. На куче старого тряпья, на животе лежал парень лет шестнадцати-семнадцати. Вся его рубаха была мокрой от пота, волосы сбились в колтун. Он обернулся на скрип ступенек.

- Лежи, сынок, мастер Холиен осмотрит тебя, - толстуха откинула старое лоскутное одеяло, убрала заскорузлую тряпицу с ягодиц парня.

Да, давненько я такого не видывал. Правая ягодица была раздута, как футбольный мяч и была больше левой чуть ли не вдвое. Как только тряпица открыла кожу, удушливый сладковатый смрад наполнил внутренности фургона. Мне показалось, что заслезились даже глаза. Фурункул размером с кулак взрослого мужчины располагался в верхней трети ягодицы и переползал на область крестца. Ткани вокруг гнойника приобрели сине-фиолетовый оттенок. Капустный лист, прикрывавший частично фурункул давно сморщился и почернел. Пересиливая рвотные позывы, я обратился к маркитантке.

- Хейген, мы можем вскипятить воды? И ещё, мне бы немного вина или уксуса. Есть у тебя?

- Тоша воду уже греет, а чего это вином побаловаться решил?

- Всё покажу, верь мне. Неплохо бы ещё тряпиц чистых на перевязку.

- Ох, Холиен, разоришь ты меня!

- Не жмись, мамаша, сына тебе лечу. Да, вот ещё. Я там у родника иву кривую видел. Скажи близнецам, пусть листьев с неё и коры насобирают, да крутым кипятком в плошке зальют. Листьев - на четверть, остальное - вода. Да накроют тряпками. Часа три настоится. Потом этим отваром поить Бруно будем. От жара и лихорадки.