Звали мастера Кадул Мертворождённый. Не иначе как у его матушки случились преждевременные роды, и ребёнка едва удалось спасти. Однако несмотря на щуплую комплекцию, гном всё же нашёл занятие по душе. Даже наше появление не отвлекло его от работы, хотя большинство торгашей тут же рванули бы к потенциальным клиентам. Лишь спустя минуту он повернул к нам голову, и скорчил недовольную гримасу.

— А, это опять ты, червяк-переросток… Катись туда, откуда выполз, во имя Армока!

Я уже знал, что это местное божество, и его поминают лишь в крайних случаях. Значит, Узелок заглядывал сюда далеко не в первый раз.

— Чего он хотел, уважаемый?

Ювелир перевёл взгляд толстых окуляров на меня и нехотя ответил:

— Камень-гастролит. Но у меня тут лавка, если не заметил, здесь вещи продают и покупают, а не берут просто так! Будет продолжать клянчить, позову стражу!

— Это понятно, — кивнул я. — А что за камень такой?

— Говорю же, гастролит.

Он с кряхтением встал с табурета и прихрамывая отправился к одному из самых невзрачных стеллажей, напоминавший обычный ящик с застеклённой крышкой. Там была свалена в кучу самая простая в обработке продукция в виде гладких шариков и овалов. Прозрачных, перламутровых, с пёстрыми рисунками и однотонных — на любой вкус. Я поднатужился и припомнил, что они вроде бы называются кабошонами. Спасибо Насте и её страстному увлечению ювелирными изделиями.

Отдельной кучкой лежали куда менее приглядные образцы, в виде окатанной водой гальки. Они не блестели и выглядели потрёпано. Некоторые и вовсе оказались сколоты.

— Это желудочные камни, — пояснил гном. — Они помогают переваривать пищу тем, кто не может толком жевать. Птицы, некоторые рапторы и рыбы… Мы их тоже в отделке используем, если минерал хороший попадается.

Судя по размерам некоторых камушков, больше человеческого кулака, речь шла не о нашей земной фауне. С таким грузом точно не взлетишь и не всплывёшь. Мне на ум первым делом пришли щелкуны, в зобу которых вполне могли поместиться вот такие снаряды для катапульты.

— Я так понимаю, это не самый ценный товар?

— Он всё равно стоит денег!

— Каких?

Ювелир внезапно замялся.

— Он хочет… Необычный экземпляр. Мне пока не удалось его опознать.

Он покопался в куче окатышей и вынул оттуда ничем не примечательный кругляш тёмно-серого цвета. Брось такой на любом галечном берегу и отвернись — больше его никогда не найдёшь.

— Обычный булыжник, — пожал я плечами.

— Его даже алмаз не берёт! — замотал лысой головой гном.

Всё ясно, начался торг. Это у гномов дело святое, нужно уважать их традиции.

— Сколько?

— Возможно, мне вообще не стоит его продавать…

— Тут всё продаётся и покупается, — напомнил я ему. — Это не выставка, а лавка, так что просто назови цену.

— Пятьдесят… Нет, сто серебряных!

— До свидания.

Я развернулся к выходу, с твёрдым намерением уйти подальше от этого крахобора. Узелок, конечно, расстроится, но мне после такой покупки придётся уходить из крепости без штанов. А ещё нужно как-то с великим мастером вопрос решать. Так что нет, такую благотворительность я не потяну.

Уже на пороге меня догнал торопливый возглас.

— Тридцать! Согласен на тридцать!

— Десять, — отрезал я, не поворачиваясь. — Иначе удачи тебе со стражей. За двадцатку могу подсказать специалиста, который сможет его отсюда выдворить. Продукцией не принимаю, извини, только наличка.

— Забери его!

— Он мне не питомец. Захочет, сам уйдёт.

С этими словами я открыл входную дверь, потревожив хрустальные колокольчики над сводом, и ювелир окончательно сдался:

— Ладно-ладно, Армок тебе судья!

Раздосадованный гном забрал десяток монет и вручил мне окатыш, оказавшийся на ощупь подозрительно тёплым. Я немного покрутил его в руках, но система мне помочь тоже отказалась. Вполне возможно, это самый обычный кусок породы, который мне втюхали по цене месячного проживания в местном отеле пять звёзд.

Торговля точно не моё.

Ладно, серебро ещё осталось, а забирать его из крепости с собой я всё равно не планировал. Зато мой беспозвоночный товарищ так обрадовался подарку, что аж забулькал. Он выхватил камешек из моей протянутой руки, после чего торопливо приладил его к самой крупной пробоине на панцире, оставшейся от Бергера. Остальные уже заросли, покрывшись плотной коркой мелких самоцветов, а на том месте по-прежнему осталась одна белёсая плёнка. Слишком большой кусок оторвался тогда, в тронном зале. Если ювелир не соврал, то из этого голыша выйдет отличная заплатка. Правда, серый кабошон всё равно излишне выделялся на фоне своих сияющих собратьев, но это лучше, чем ничего.

Заделав своё убежище, Узелок крепко меня обнял щупальцами и потащил дальше. Но не в следующий бутик, как выяснилось по дороге, а в направлении таверны. Надираться сразу после пробуждения не входило в мои планы, но там же можно и перекусить, поэтому я не стал сопротивляться. Организм всё сильнее просил калорий, хоть каких-нибудь.

Однако добраться до харчевни нам не дал очередной посыльный от Ликота. Я прямо сегодня нарасхват. Оказывается, Старейшина искал меня с самого утра, да только мне было не до этого. Пришлось отдирать от себя прилипчивого спутника и снова отправиться в катакомбы под крепостью. Увы, заслуженный работник крепости едва шевелил ногами, и почти никогда не выбирался на поверхность. На моё счастье я сам не страдал клаустрофобией, поэтому спокойно преодолел весь долгий путь под землёй.

На этот раз мы встретились не в кузне, а в его личных покоях. Пожилой мастер восседал в роскошном кресле, претендующим на звание полноценного трона. Вся конструкция была отлита из тёмной бронзы и щедро инкрустирована драгоценными камнями, а подлокотники со спинкой отливали полированной костью. Я даже знаю, кто к этой красоте приложил руку. Мне же предложили скромный табурет, целиком из шершавого камня. Ну, спасибо хоть так, а то после первой нашей встречи показалось, что он вообще меня видеть не захочет.

Кузнец накинул на могучее тело нечто просторное, похожее на древнегреческую тогу, а больные ноги укрыл вязаным пледом.

— Вижу, боги тебя так и не покарали, — проворчал он, пригубив какую-то настойку из кубка, который услужливо наполняли подмастерья. — Ну ничего, они наверняка готовят тебе что-то особенно жуткое.

— Либо им просто всё равно.

— Запомни, святотатец, такое не может пройти бесследно! Ты уничтожил не один, а целых два божественных артефакта! Храни нас всех Армок, что мы приютили тебя… Наверное, ты для того и был создан, чтобы всё вокруг ломать. В этом твоя разрушительная суть, ведь даже свои растения ты губишь на корню.

— Что на счёт моего заказа? — решил я вернуть разговор в более конструктивное русло.

— Не перебивай! Чего я там говорил… Ах, да! У каждого есть своё предназначение, будь то вещь или живое существо. Просто некоторые, в силу своего скудоумия, не в силах его постичь…

— Так получилось или нет?

Мастер раздражённо зашипел, будто вода, попавшая на раскалённую наковальню.

— Ты слушаешь, но не слышишь меня! Починить то, что уже выполнило своё предназначение, невозможно. Даже великий Армок не справился бы с такой работой. Но мне удалось превзойти самого себя и почувствовать новое предназначение того ошмётка, что ты принёс. Как будто сами боги направляли меня!

Он снова приложился к кубку, осушив его залпом, после чего продолжил:

— Я не спал все эти дни, трудился не покладая рук. И хоть в груди моей клокотал праведный гнев, я благодарен тебе за возможность прикоснуться к божественной вещи. Пожалуй, как творцу мне уже не сделать ничего более выдающегося…

— Не топор? — уточнил я на всякий случай.

— Да что ты заладил! Хочешь оружие — у меня найдётся для тебя подходящее. Его, по крайней мере, тяжело будет сломать.

Кузнец дал отмашку одному из помощников, и тот опрометью бросился прочь. Остальные поспешили заполнить опустевший кубок в руке неповоротливого начальника. Тот лишь досадливо отмахнулся.