– О чем же это тогда, по-твоему?..

– Что нельзя так жить, – уверенно ответил Саадар. – Как тот король. Брать что хочешь…

– Все верно. – Тильда улыбнулась. – Эта история о нас. Такое отражение в зеркале. Не каждый это понимает.

Саадар рассуждал очень наивно, просто – иные из тех, с кем Тильда была знакома в прошлом, могли бы построить теорию изящную и сложную, полную рассуждений о благе и зле, и о мере того и другого в человеке. Но какой прок в теориях, если за ними – все те же похоть, себялюбие, жадность, жажда мести?..

– Да чего понимать?.. Этот Принц – он все время ходил с фонарем – затем, что искал правды, а найти не мог…

На миг мир замер. Перестали шуршать широкие листья пальм, застыли, не дыша, звезды, притих и затаился огонь лампады в реликварии на перекрестке. Понимание ударило в грудь, выбив дыхание.

– Конечно… Фонарь! Стрельчатая арка и фонарь!

Тильда улыбалась темноте, в очертаниях которой видела Элью Веспу: храм плыл над городом, всей цветной мраморной громадой, уже без малого пятьдесят лет ожидающий своего завершения. Она видела купол, словно проведенный светящимися линиями, простой и изящный восьмигранный купол с окном-фонарем на вершине.

То, что Саадар стоит рядом и смотрит обеспокоенно, Тильда поняла не сразу – только когда он дотронулся до плеча.

– Я не так что сказал?.. Если не так, то ты уж объясни…

Тильда порывисто обняла мужа, целовала его колючие щеки, не попадая губами в губы, а радость рвалась, билась, пульсировала горячим и ясным сгустком в ладонях, в животе.

– Ты удивительный, ты это знаешь?..

Саадар смущенно пробормотал что-то одновременно похожее на «нет», «наверное» и «ерунда» и крепко-крепко обнял.

Прошло еще три пятидневья, и идея, сначала почти безумная, потом – едва выполнимая, крепко утвердилась как лучшая из тех, что имелись у Тильды.

Три пятидневья она провела в работе над чертежами: вряд ли одна идея впечатлила бы Дерека Шанно.

А ей хотелось его впечатлить.

Впрочем, ранним утром господина Шанно могла бы впечатлить только чашка крепчайшего кофе: таким заспанным он выглядел, появившись в кабинете, запахивая на ходу расшитый шелковый халат.

– Я все обдумала, – начала Тильда без долгих предисловий. – И у меня есть хорошая мысль!..

– Сыграть со мной шахматную партию и выпить кофе? – Дерек Шанно широко зевнул, не слишком заботясь о приличиях, взъерошил и без того лохматые кудри. Махнул рукой в сторону маленького резного столика с шахматной доской: мраморные и малахитовые квадраты сияли в солнечных лучах.

– Да нет же! Мысль по поводу Эльи Веспы. Да проснитесь же вы наконец!

– Вы жестокая женщина, госпожа Мариди! – простонал Дерек и грузно опустился на диван в углу, прикрыл тяжелые припухшие веки, потом растер ладонью лицо. – Знаете ли, я дорожу своим и так не слишком крепким сном… А вы сразу, с утра, о делах и в таком отвратительно бодром тоне!

– Если вы будете много спать, то станете толстым, как ваш кот! Я вот вообще не спала. – Тильда ткнула пальцем в сторону большого полосатого кота, который свернулся клубком прямо на чертежах, разбросанных по столу. Такое вопиющее неуважение к работе вытерпеть было сложно, и она попыталась кота изгнать. Кот, разумеется, даже и ухом не повел.

– Нет такой материальной или духовной ценности, на которой не может уснуть кот! – господин Шанно рассмеялся. – Этот порядок вещей установлен с начала мироздания… Приказать приготовить нам кофе?..

Тильда рассеянно кивнула – как же иногда раздражала эта манера Дерека тянуть дело! Он понимал, что ей хочется поделиться идеей, но собственного интереса не показывал и продолжал говорить что-то веселое и незначительное. Тильда бездумно рассматривала кабинет, и в глаза бросались то светлая обивка глубоких кресел, то теплый дубовый бок книжного шкафа, то отблескивающие зеленоватым сосуды в глубине.

Сосуды привлекли ее, Тильда подошла ближе – и из темноты выступили полки с аккуратными рядами заспиртованных органов – сердец, легких, почек, с уродливыми аномалиями или без них, банок с зародышами животных и человеческими младенцами.

В прошлые визиты – впрочем, почти все в плохом освещении – она и не заметила эту коллекцию.

– Не подозревала в вас тягу к изучению естественных наук! Видимо, это вовсе не муляжи. – Она дотронулась до стекла, за которым в мутновато-желтой субстанции покоилось нечто слепое и сморщенное, напоминающее теленка с двумя головами. – Коллекция, которая впечатлила бы и академиков из Дарреи.

– Восполняю недостаток университетского образования! Я даже выписал увеличивающий прибор господина Гарра. Хотите взглянуть? Целый мир – в капле росы, знаете? Или вот – можно сходить в анатомический театр…

– Как-нибудь в другой раз.

Видимо, подняться с дивана стоило господину Шанно некоторых усилий – но он встал, подошел к Тильде, рассеянно постучал костяшками пальцев по ближайшему стеклянному сосуду. Смотрел на нее, повернувшись вполоборота, и свет из окна остро очерчивал его лоб и щеку.

– Такой взгляд я видел у вас только однажды. Им можно зажечь дом… Или даже целый город. Сколько лет прошло? Семь? Восемь?

Что прошлое?.. Та же быстрая рыба в пруду – скользнула серебристым боком, блеснула на солнце – и нет ее, пропала в глубине, в черноте и толще воды. Там, в темноте, осталась столица и разговор с господином Шанно в приемной Градостроительного ведомства. И как нелепо – она даже не помнила, во что была одета тогда! Помнила только свой голос, ясный и сильный, и то, как широкая солнечная полоса лежала поперек стола в зале собраний – точно так же, как сейчас, в этом кабинете.

– На вас было желтое платье. Оно вам очень шло.

– Видимо, старею и начинаю говорить вслух все, что думаю. – Тильда развела руками. – Но давайте все-таки приступим к обсуждению нашего дела.

Ее голос прозвучал в наступившей тишине, как выстрел под сводами древнего храма.

Со вздохом господин Шанно кивнул.

На широкий стол – кот был возмущен таким наглым вторжением в свои владения – легли рисунки и чертежи: аккуратно выполненные продольные разрезы и общий план храма.

Тильда прижала их с одного края подсвечником, с другого – чернильницей. Сдерживая гордость собой, сказала как можно ровнее:

– Мы сделаем купол из специального кирпича по лекалам. И он не будет круглым.

Дерек склонился над столом, рассматривая ее работу – обведенные тушью линии стрельчатого – в том же стиле, что и остальной храм – купола. Трогал их так, будто они готовы вот-вот исчезнуть с листа.

Тильда не смогла скрыть победную улыбку, вскинула по привычке подбородок. Ждала ответа, а Дерек все разглядывал чертежи, не поднимая головы.

Так же, не глядя, не отрываясь от бумаги, спросил:

– И каким же в таком случае?

– Сводчатым. И восьмигранным. Правильный круглый купол не справится с такой нагрузкой: вы сами знаете, что рано или поздно он не выдержит собственного веса и провалится внутрь.

– Да-да, конечно…

Отойти от традиций и сделать купол иной формы другие мастера даже не подумали! Изменяясь, традиции остаются жить в веках – и Тильда была полна решимости использовать и традиции Ушедших, чьим великим достижением были арка и купол, и современные изыскания.

– Дуга купола будет подниматься вверх, а наверху, – продолжила она, указав на чертеж фонаря, – будет взаимно укреплена фонарем. И мы сделаем не один, а два купола! Верхний защитит всю конструкцию и фрески от дождей и постоянных зимних туманов. В общем, вы все видите сами.

Скрыть удивление и замешательство мастер Шанно даже и не пытался.

Слуга принес им кофе – Тильда пила так торопливо, что обожгла горячим язык. Она едва могла спокойно сидеть за столом, глядя, с каким потрясенным видом господин Шанно обдумывает услышанное и увиденное.

– Впечатляющая мысль, – наконец произнес он таким тоном, будто собрался сказать нечто противоположное.