Арон еле от него отвязался, пообещав заглянуть через пару дней.

К обеду начался дождь. Арон встал под каким-то навесом и угрюмо наблюдал за суетой. Потом решил докончить оставшийся хлеб и только впился зубами в корку, как кто-то схватил его за плечо, потом пихнул в бок, потом заорал над ухом:

– Арон!

Арон поднял голову и увидел Ника. Выглядел тот шикарно: в новой матросской робе и начал отращивать усы.

– Вот это да! – Они обрадованно обменялись шутливыми ударами в плечо. – Что, «Чайка» еще тут?

– «Чайка»-то давно уплыла, я на «Вестницу» нанялся! – похвастался Ник, всем видом показывая, как он счастлив. Арона кольнула зависть. Почему этому Нику так везет!

– А ты чего тут киснешь, дружище? – Ник снова пихнул его в бок.

Арон поведал Нику о своих неудачах, о том, что никто его брать в команду не хочет, а если и хочет, то на какое-то грязное суденышко, которое насквозь провоняло рыбой. Ник вздыхал и качал головой.

– Вот это невезуха, братец!

– Мрак какой-то, – согласился Арон.

Наверняка, всю его удачу Эрме-Ворон попортил. Что там говорил Саадар про Ретту? Лиса всегда обхитрит ворона, вот как. Знать бы, как приманить эту лису!

– Что ж ты не заколдуешь капитана? – пошутил Ник.

– А я и не умею, – сознался нехотя Арон. Говорить, что такая простая мысль ему в голову не приходила, он не стал. Да и объяснять, что тут только попробуй поколдовать, и сразу же в тебя Безликий вопьется, не станешь!

– Дела, – протянул Ник. – А я тут вот с девчонкой одной…

Арон слушал его вполуха: видно было, что Ник только и может, что хвастаться, как он там с «девчонкой одной» путается. И хлеб жевал безо всякого аппетита.

Двое мужиков протащили мимо какой-то здоровенный сундук, судя по красным от натуги лицам – очень тяжелый.

Ник вдруг встрепенулся, заорал:

– Знаю! Знаю, как тебе помочь! Шикарная мысль!

План Ника был гениален и прост. Надо достать большой сундук с надежным замком. Проделать в сундуке дырки для воздуха. А как судно отойдет от берега подальше, вылезти из сундука и пойти к капитану. И раз уж Арон окажется на борту, то его приставят к какому-нибудь делу! И тут главное – стараться изо всех сил.

Все это было похоже на книги о приключениях какого-нибудь героя вроде Уго Тора, который обманом попал на пиратское судно, потом возглавил пиратов и целый остров из изумрудов насыпал прямо в море. При мысли об этом Арон приободрился: это было настоящее испытание! Это не стянуть еду с лотка, а что-то такое хитрое, за что его будут потом помнить, а уж дальше он не оплошает!

Что-то внутри с ним довольно согласилось.

– А где я достану сундук? У тебя-то тоже наверняка лишнего нет.

Ник усмехнулся: не бойся, достанем!

Первым делом они отыскали лавку старьевщика прямо тут же, рядом с причалами. Лавка была самая неказистая, из тех, где продают ржавые гвозди, рваное тряпье, какие-то заплесневевшие кувшины… Арон сунулся в один, и оттуда на него выпала дохлая мышь.

На всякий случай Арон постарался держаться от кувшинов подальше.

Ник узнал у хозяина лавки насчет сундука. На хардийском он шпарил здорово: половину Арон не понял, половину из-за говора не разобрал.

Сундук нашелся, правда, набит он был невообразимым слежавшимся хламом: кусками кожи, ключами без замков, подковами, ножками от стульев, а еще пауками, многоножками и какими-то белыми червями. Но цена на сундук была сходной, и вместе с хозяином они выгребли из сундука весь этот хлам.

– Какой-то он совсем дряхлый, – заключил Арон, пощупав стенки. Казалось, сундук развалится, едва его куда-то понесут.

– Зато дешевый! За такие деньги ты чего еще хотел, сенаторской кровати?

– Да у меня денег вообще никаких нет, Ник.

Тот только расхохотался.

– Отдашь мне потом! Ну и сундук-то всегда можно продать снова. Давай посмотрим, подойдет ли.

Арон влез в сундук: тот оказался просторным, можно было даже повернуться на бок. Правда, вонял он чем-то сгнившим.

– Постелим соломы, будет как дома! – радостно объявил где-то снаружи Ник и постучал по крышке.

Арон лежал в этом сундуке, представляя, как вот завтра его уже погрузят на палубу, и много часов ему придется лежать в этом узком и темном сундуке под солнцем. А если будет дождь и сундук промокнет? Это полбеды: как же ему отлить, если захочется? А если отверстия закроют, и он задохнется? А если сундук перевернут? Или откроют?.. Или вообще про него все забудут, и он умрет, как умирали люди в рассказах Саадара про рудники?.. И даже если он благополучно пересидит почти сутки, то его могут и отправить на какой-нибудь остров! Это же кормить еще одного человека придется.

Затея нравилась ему все меньше.

Ник постучал еще раз: вылезай.

– Ну что, берем? – Ник навис над ним.

Арон немного поколебался.

– Знаешь, я, наверное, пойду на «Каракатице» за котиками, – сказал он неожиданно для себя. – Они хорошо платят, – приврал он для убедительности.

Лицо Ника сделалось пресным, как черствая корка.

– Эх ты! – сказал он. – Такая шикарная мысль была!

– Вы покупать что-то будете?! А раз нет, так и пшли отседова! – разозлился хозяин лавки, поняв, что ничего брать они не собираются, и все его труды по освобождению сундука от хлама пропали зря.

– Мы заглянем обязательно, когда случится желание купить что-то сломанное или гнилое! – крикнул Арон, когда они отошли на достаточное расстояние от лавки.

– Все равно бы ничего не вышло, сам знаешь, – сообщил Арон Нику. Ник только пожал плечами, как бы говоря, что другого плана у него все равно нет.

У Арона, конечно, тоже не было никакого плана, и все-таки он почему-то обрадовался, что не вышло ничего с сундуком.

Знойный, липкий от духоты и влаги полдень распластался меж холмов Сорфадоса, придавил собой крыши из туфа, изгнал в спасительную тень всех уличных торговцев, бродяг и псов. Воздух набухал будущим дождем – и стоило поторопиться, чтобы не попасть под него.

Торопиться Тильде было трудно – к дождю разболелось колено, мокрая от пота одежда противно липла к телу, а голова кружилась от бесконечных подъемов и спусков мимо каменных и кованых оград, садов с акациями, пальмами и ядовитыми олеандрами. Отчего-то вспомнился Файосс – как в полдень работники уходили с виноградников, а крестьяне возвращались с полей, чтобы отдохнуть в тени под персиковыми и абрикосовыми деревьями – и вернуться к работе снова, как только спадет жара.

Сорфадос же, казалось, не знал отдыха в своем вечном устремленном вперед движении.

До нир-Кади она добралась, когда небо над океаном грозно засинело, а вдалеке рокотнул гром. Прошла сквозь пышные триумфальные ворота – и замерла: на краткий, но ужасный миг почудилось, что она снова в Даррее, в Жемчужном кольце, среди его нарядных фасадов с лепными карнизами и пузатыми балкончиками, пилястрами и башенками, и водосточными трубами в виде львиных и волчьих пастей.

И сама рассмеялась этому страху: надо же, вообразила глупость! Это всего лишь похожая архитектура, не более, ведь все заимствуют идеи друг у друга…

Она остановилась, оглядываясь. Какие-то дома еще стояли в лесах, другие сверкали свежей краской и прозрачными стеклами в высоких окнах. Сколько, должно быть, трудилось здесь разных мастеров – плотников и штукатуров, каменщиков и стекольщиков!.. Тильда смотрела на то, как рабочие дробили камень для мостовой и как гаснущие лучи солнца пробивались сквозь пыль косыми столбами, и старалась изгнать, изжить в себе напрасную надежду, что Ретта-лиса махнет хвостом на удачу. Надевала свой залатанный доспех и готовилась отражать зазубренным мечом очередной отказ, оскорбительные слова или равнодушие незнакомого – заранее неприятного! – человека.

Нужный ей десятый дом угрожающе ощетинился гранями отесанных в форме алмаза камней на фасаде: стой, не подходи, путник! Она прошла сквозь распахнутые ворота во двор, и там ее окликнули двое парней, что засыпали песком гашеную известь в творилах – и пришлось долго объяснять, кто ей нужен – от записки не было никакого толку. Но уходить она не собиралась – из какого-то глупого, ослиного упорства: зря разве карабкалась на этот холм?