Выбирай поле боя так, чтобы оно доставляло неудобство твоему сопернику.

Он обеспечил себе аудиторию. И позаботился насчёт охраны – нужных людей ему рекомендовал ещё Флористан. Его не поколебали смутные слухи – что-то о законниках и их рейдах в тавернах.

Эта ночь принадлежала ему. И давно предвиденной битве.

Вытащить Эвальда Шеннетского на свет, в настоящее сражение, где этот слизняк сроду не бывал – дорогого стоило. У Эвклинга оставалось одно опасение: струсит, не придёт. В уме не укладывалось, что Хромец из рода Стимфереллов – с их-то клинком на гербе, девизом «Отвага и честность» и сплошными Мечниками во всех поколениях.

Шеннет может ещё и явиться с чересчур большой свитой: это зверь осторожный. Хорот, впрочем, постарался с приманкой. В послании говорилось о заговоре против королевы, и он настаивал на встрече один на один. А поручительством должны были служить сразу две славы: Целительницы-Тарры и Первого Мечника королевства. Разве может самый благородный придворный замышлять злое, да ещё в храме Целительницы?

– Памятное место.

Негромкий голос Хромца от дверей показался Эвклингу Разящему громче труб, зовущих к бою. Стук трости по плитам храма заглушился стуком сердца: пришёл! Явился! Попался!

– Господин министр.

Короткий поклон – и салют воображаемым клинком в начале турнира.

– Господин Эвклинг. Ждал чего-то подобного – но чтобы письмом, с личной встречей да в Храме Целительницы… удивили.

С чем представить противника, Дар которого неизвестен? К примеру, с бесполезной тросточкой. Представлять Шеннета безоружным было приятно.

– Отчего же вы были удивлены, господин министр? Вы должны были знать, что я,как истинный Мечник, не люблю увиливаний и лжи. Я решил поговорить с вами напрямую и выбрал место, которое напомнило бы вам о том, что однажды вам был уже дарован драгоценный шанс. Чтобы, возможно, даровать вам ещё один.

– А я-то думал, вы мне собираетесь сообщить про заговор против возлюбленной нашей королевы, – он мельком взглянул на статую Целительницы, словно отдавая ей почести, положенные Ариантой. – Да и я сам хотел бы кое-что прояснить.

– Не связано ли это с внезапным недугом, который поразил вашу жену совсем недавно? Знакомый недуг – для тех, кто читал о Братских Войнах и помнит историю Сонного Мора. Не так ли?

Воображаемый клинок подрагивал в руке от нетерпения – выцеливал бреши в защите противника.

– В самом деле – Кассильда что-то занемогла на пару дней, но теперь она уже в полном здравии. А с чего вы полагаете, что это связано с Сонным мором?

– Потому что я знаю всё.

Клинок описывал сверкающие дуги перед лицом противника, и, сцепившись взглядом, они шли по кругу…

– Я знаю о лаборатории, которую вы разместили на землях врага – в ваших бывших землях, в Шеннетене. Знаю о вашем сговоре с пустошниками и Гильдии. Знаю о веретенщиках, которых доставили в Цветочный Дворец вместе с удобрениями.

Он швырял фразы рублеными ударами – короткими, яростными. А Шеннет уходил, изворачивался.

– Поздравляю – у вас обширные связи, – лёгкий укол улыбочкой. – Прямо как у одного посредника Гильдии. Вы с ним, случайно, не беседовали по сквознику недавно?

Знает про Флористана. Плевать, Флористан мёртв, из Водной Бездони не свидетельствуют.

– Да. Я беседовал, ибо должен был знать о том, что замышляется. И если вы хотите знать – благодаря кому ваш план сорвался…

Вот я, перед тобой – небрежный жест, приглашающий нападать. Но Хромца едва ли как следует обучали поединкам в детстве – всё так же держит дистанцию.

– Мой план? Может, окажете милость и просветите – что ж я там такого назамышлял?

– Непременно. Однако сначала я задам вам вопрос. Почему ваша жена всё ещё жива, если она получила укус веретенщика?

– …предположительный укус веретенщика, не так ли? – это уже явная защита! Теперь удар в брешь:

– Не пытайтесь увиливать! Я знаю, отчего приключился её недуг. И знаю, что вы были в это время в Цветочном Дворце. А сейчас ваша супруга внезапно исцелена, почему бы это?

– Вы что, намекаете, что я люблю свою жену? Или она тайно влюблена в меня?

Возмущение, смешанное с насмешкой – дурная защита, которую Эвклинг пробивает прямым колющим:

– Нет. Полагаю, вы допустили к ней любовника. Чтобы не утратить сообщницу.

И теперь, пока он ошеломлён – непрекращающийся град ударов, чтобы не успел задуматься:

– Я давно узнал о лаборатории в ваших землях. Увы, я только недавно при помощи Гильдии смог выяснить, насколько зловещие вещи там творятся.

– С опозданием я узнал и о веретенщиках, которых доставили в Цветочный Дворец. Можно было подумать, что вы собираетесь убить жену. Однако мои люди во дворце следили за Касильдой. Они смогли сообщить мне ваш план. Веретенщики предназначались для королевского дворца, не так ли?

– Яд ваше оружие, извечное оружие. Яд и чужие руки. Не вы ли, к слову, убили моего посредника в Гильдии?

– Что мне оставалось делать, как не попытаться сорвать ваш план любыми способами? Мои люди пробудили веретенщиков до срока.

Вихрь ударов – как в настоящем поединке, лёгкое покалывание Печати, да ладонь, слитая с клинком. И попытки Шеннета выставить защиту – смешные:

– Получается, что за всю эту кутерьму во дворце… и, возможно, даже недуг моей супруги ответственны вы?

– Я виновен лишь в том, что обратил ваше зло на вас. Но и вы ведь не дремали? Вызвали этих ковчежников. Группа из Вейгорда, да к тому же с терраантом – хотели загнать тварей на положенное место?

– Действительно, там был терраант. Правда, у неё были какие-то другие цели. Что-то насчёт Белого Лиса, для которого якобы нашлась рука, стоит только меня убрать. Чья бы это могла быть рука, вот интересно?

Девчонка-терраант отбыла из Цветочного Дворца. Арделл со своей группой отбыла тоже – оставшись в живых. Хотя Эвклинг сам настаивал на её устранении: эта варгиня слишком рьяно взялась за дела. Но ни Гроски, ни пещерная тварь так и не смогли выполнить уговор… что они выложили Хромцу? Впрочем, уже безразлично. Касильде Виверрент всё равно конец, как и её мужу.

– Хотите вывести меня из равновесия гнусными намёками? Ничего, мы поглядим, кому поверят. Ибо я поручусь своим словом за то, что всё, мною сказанное, – правда.

Обманный рубящий – чтобы вынудить своего противника на предвиденную атаку.

– А других доказательств у вас нет? А то я ведь тоже могу поручиться словом.

– Вашим словом? – твёрдость в голосе переплести с отвращением, выставить как щит. – О, все хорошо знают – насколько ценно ваше слово. Даггерн Шутник мог бы подтвердить это – или любой из тех, кого вы предали. И если вы собираетесь на королевском суде поставить ваше слово против моего…

Эвальд Шеннетский молчал, и Хорот почувствовал, как его охватывает азарт. Словно рубишься с противником, который уже на исходе сил: вот-вот поразишь искусным ударом, нельзя только ослаблять напор.

– Доказательство найдутся и помимо моего слова, господин министр. Говорят, Цветочный Дворец хранит свои тайны намертво – какие тайны он хранит сейчас? Давайте же обыщем его как следует – с подлинными Мастерами, умеющими обнаруживать тайники. Спросим Касильду Виверрент под зельями правды – что она охраняет и почему вы так часто наведываетесь к супруге, которая якобы настроена против вас. Вы хотите услышать ответ, господин Шеннетский?

– Сделайте милость, – беспечный прищур, разведенные руки. – Сообщите же мне, что Касси там скрывает – а то в прошлый раз я прозевал целую наследницу престола у себя под носом. Что может в этот раз оказаться – просто страшно представить.

– Например, заговор, господин Хромец? – короткий, точный укол. Прямо в непрочный щит насмешливой улыбочки.

– Девятеро и их родители… опять?! Женушка, я гляжу, никак не угомонится. Против кого на этот раз? Неужто снова против меня?

Мнимое недоумение – какая смешная защита! Отвести круговым и рубануть напрямик:

– Думаю, вы знаете это гораздо лучше меня, господин Шеннетский. Это ведь ваши тайны скрывает Касильда Виверрент, которая так внезапно восстала после укуса веретенщика…