– Если решите принять любое из предложений – свяжитесь со мной, господин Гроски. Или если вдруг питомнику потребуется срочная помощь. Или можете не брать. Честное слово – я необидчивый человек.

Гильдия Чистых Рук могла бы на это что-нибудь возразить.

Кристалл сквозника приятно холодил ладонь. Увесистый, огранённый шанс – даже два шанса, лучше которых не будет.

Единственная возможность для тонущей крысы – вскочить на другой корабль.

– И всё равно у вас будет время подумать и выбрать. Сразу после того, как вы справитесь здесь. Вы же помните, что поручила вам моя дорогая супруга? Расследование, которое осложнилось кое-чем: у нас тут агент Гильдии под носом, и это изначально были не вы.

Вир побери, совсем забыл о Нэйше и его премилом сообщении. Кто-то осыпал «пыльцой фей» туфли Виверрент, кто-то… из наших?

– Вы уж простите, господин Гроски, но ваша биография разве только не кричит ещё, что вы из Гильдии. Когда мы стали проверять группу – это было настолько ясно, что даже тревожно, я же говорил. Напрашивался один вывод: вас ввели в группу для заметания следов и отвлечения внимания. Основным диверсантом был кто-то другой. Версия со слугами отметается – их проверили. Это кто-то из вашей группы. Вы не догадываетесь – кто может быть этим таинственным наёмником Гильдии?

Я прикрыл глаза и выстроил их в ряд: «клык», «дыхание», «кровь», «чутьё»… все, сколько нас есть – все, кто явился в Цветочный Дворец.

– Лучший наёмник – тот, кто никогда не подписывал контракт. Это кто-то, кто не служит Гильдии. Или не знает, что он ей служит.

– И вы знаете, кто?

Можно было долго обсасывать подозрения. Обгладывать до косточек: Янист – последний, кто пришёл; нойя, говорят, легко подкупить; Нэйш сам по себе подозрителен…

– Да. Я знаю.

– В таком случае давайте пригласим сюда Гриз Арделл, – ничуть не удивился Шеннет. – И совместно решим, что сделать с этой досадной помехой. Вы ведь всё равно хотели поговорить со своим начальством? Да?

ЯНИСТ ОЛКЕСТ

Судьба настигает пятого веретенщика около полудня.

Впрочем, Нэйш – это скорее рок. В похоронно-белом, исключительно безжалостен и склонен к истязаниям всех вокруг. И любит заигрывать – а потому сперва о чём-то болтает со служанками, а потом срывает нас с Мелони с прочёсывания территории.

– Сиреневый грот – одно из любимых мест госпожи Виверрент. Вы же его ещё не осматривали? Вам точно придётся по вкусу, господин Олкест, – служанки говорят, это место прямо создано для романтических мечтаний.

Можно ли посчитать романтическим мечтание упокоить проклятого устранителя где-нибудь в кустах роз? Мел она смотрит на Нэйша с совершенно определённым интересом, пока мы идём к тому самому гроту. Тем более, что тот переключился на неё:

– Вы ведь работали с приманкой? И кто из вас… Мелони, ты же это несерьёзно? Знаешь, на месте веретенщика – не думаю, что я бы на тебя польстился.

– Будь на его месте и подохни, – чеканит Мел, пригвождая меня взглядом к живой изгороди из розовых камелий. Я полночи и утро убеждал её, что роль приманки лучше отдать мне. Под конец мы едва серьёзно не поссорились.

– Господин Олкест, не сомневаюсь, что вы предлагали себя. Как охотник Мел вас превосходит, ей лучше действовать со стороны, а если что-то пойдёт не так… кажется, у вас тоже несколько больше шансов.

Я молчу и терплю гнусные намёки, и даже почти не краснею. Потому что если что-то пойдёт не так и тварь укусит меня…

– Впрочем, чувства… сложная материя. Непредсказуемая – особенно что касается нужного накала взаимности. И вы ведь слишком ценны, не так ли, господин Олкест. Кто ещё смог бы так блистательно добыть нужные сведения из пожилых аристократок. Но здесь столько хорошеньких служанок – невинных, влюблённых…

Терпение подходит к концу, но меня опережает Мел.

– На черта они нам. Ты ж весь такой неотразимый. Была б я веретенщиком – точно бы за всякое тебя кусанула.

Я давлюсь неуместным хохотом. Нэйш приподнимает углы губ, отчего возле них чётче проступают два полукруга – словно отметины, где должна остановиться улыбка.

– Не люблю выступать в роли приманки. Но после такого комплимента…

Сиреневый грот – душистое переплетение ветвей, лиловых и белых кистей. Цветы полные, как виноградные гроздья, свешиваются над искусственным гротом из крупных камней. Шумит маленький водопад – стекает по боку грота, падает в ручей. Внутри – мягкий, тёплый, наполненный размеренным шумом воды полумрак. Резная скамья в половину стены. На пол небрежно сползла синяя накидка. Несколько тяжёлых медных светильников расставлены по полу.

И лёгкие бирюзовые отсветы в воздухе, и пахнет весной.

Мел поднимает ладонь: стоять. Обводит взглядом пещеру и принимается потирать Печать.

– Под скамейкой, на накидке. И у входа. Не пожалели, с-сволочи.

– Следы?

От благодушия Нэйша не осталось следа, глаза превращаются в два прозрачных камешка. Мел качает головой.

– Вокруг куча народу топталась, дорожка каменная. Запах глушится цветами.

Нам повезло, что никто из работников или служанок не зашёл внутрь.

– Будь снаружи, – бросает Нэйш в сторону Мел. Меня он словно перестал видеть – так мне кажется до того момента, как в меня не прилетает белым сюртуком.

Нужно возмутиться или отшвырнуть сюртук – но я стою молча. Смотрю, как Нэйш перетекает – иначе не скажешь – в грот. Приоткрывает светильники, осматривается – в правой руке у него словно из ниоткуда берётся охотничий нож.

На нас устранитель больше не глядит – протягивает длинные пальцы и самыми кончиками касается скамейки там, где она поблёскивает бирюзовым.

Прохладная ткань таллеи кажется в моих пальцах сброшенной чешуёй. Мы с Мелони застыли у выхода – два холодовых амулета и нож. И я не знаю, чего я жду – может, что веретенщик не появится? Или что он, как выражается Нэйш, не польстится на «клыка»? Или что Нэйш промахнётся, и веретенщик его всё же укусит? Впрочем, непонятно, что в таком случае станет с бедной тварью.

«Без шансов», – цедит Мел сквозь зубы, и я согласен с ней. Разве может быть невезучим рок?

Веретенщик выскальзывает из складок накидки – разноцветная капля, которую едва можно отследить глазом. Я не успеваю вскрикнуть – лезвие ножа оказывается точно в середине тела ящерицы. Пригвождает тварь к скамье.

– Отличный улов.

Нэйш присаживается на корточки в двух шагах от веретенщика и терпеливо ждёт, пока стихнут конвульсии. Потом выдёргивает нож.

– Остался один. Думаю, стоит проверить другие места, в которых любила бывать Касильда Виверрент.

«Без тебя не поняли», – прилетает со стороны Мел, а устранитель уже направляется ко мне – забирает сюртук.

– Неоценимая помощь, спасибо. Удивительные создания, да?

Нэйш достаёт из кармана белоснежный платок и сперва тщательно оттирает кончики пальцев, потом стирает малейшие следы крови веретенщика со своего ножа.

– Счастливая случайность, что никого из всей группы не укусили, однако… Материал для исследований мог бы быть таким необычным.

Он стоит теперь в шаге от меня, а говорит благожелательно и совсем негромко – только взгляд его, застывший и жёсткий, уходит куда-то поверх моей головы.

– Вот, к примеру, в том маловероятном случае, если бы я промахнулся пять минут назад. Интересно, кого из группы пришлось бы пригласить? Малышку Уну? Или кого-то другого? Или если бы вы…

– Знаете, господин Нэйш, – не выдерживаю я. – Удивительно, что Арделл направила вас на отлов веретенщиков. Как по мне, вам куда больше подходит убалтывать старых сплетниц.

Единственное, чего я достигаю – лёгкая заинтересованность на его лице. Устранитель явно не прочь ещё позабавиться, но тут вступает Мел. С вопросом, не собираемся ли мы сбежать в Дамату и связать себя Полным Брачным. И финальным аккордом «Заткнитесь, работать надо, Мясник, где у Виверрент любимые места?»