Мы не просто в Айлоре, а совсем близко от столицы и наш заказчик – жена Эвальда Хромца. Злейший враг своего мужа – и ближайшая подруга королевы Арианты. Лицо более чем приближённое ко двору.

Касильда Виверрент словно сошла со старинной гравюры. Олицетворение спокойного достоинства, гордая осанка и тонкая, одухотворённая красота… и тайная печаль в синих глазах.

– Я приму ваше решение, госпожа Арделл. И если вы решите тут же вернуться в питомник – не буду уговаривать или препятствовать. Я прошу лишь об одном: чтобы вы взглянули на то, что случилось. Может быть, вы сможете дать какой-то совет. В любом случае – вы и ваша группа будут щедро вознаграждены за тревоги.

Она делает приглашающий жест и выплывает в боковую дверь – воздушная и грациозная, истинная Дама. Гризельда коротко оглядывается на нас и идёт следом.

– Можно спросить, почему…

– …я обратилась к вам? Ковчежники Айлора могут быть слишком приверженными влиянию известного вам лица. Мой муж, хотя и скован по отношению к королеве Обетом Служения, – не оставил своих интриг и не утратил связей. По этой же причине я не могла обратиться к ковчежникам Ирмелея или Тильвии, или к любой другой группе – я не знаю, кому можно довериться.

О муже Касильда Виверрент говорит, как о чём-то чуждом, с холодным отвращением. Насильный брак, вспоминаю я. Шутка тирана – Даггерна IV.

– И вы решили довериться группе из враждебного государства?

– Нет. Решила довериться вам.

Мы проходим дивные залы, расположенные анфиладой, – и в одном из них Касильда Виверрент останавливается и оборачивается к Гриз Арделл.

– Я слышала о вас достаточно, чтобы понять: вас непросто купить, вы не боитесь идти против сильных мира сего и выше всего ставите жизни. Джиорел Линешент отзывался о вас очень лестно. Дэймок, нынешний Глава Рода, тоже.

Пережитое в подвалах замка Линешент, во время обряда исторжения фамилиара из Рода, вновь вспыхивает перед глазами.

– Возможно, они упоминали меня в письмах, но не называли имён, – проницательно добавляет Касильда Виверрент И верно, в письмах юного Дэймока (он прислал их уже семь) всплывают упоминания некого могущественного друга и покровителя.

Роскошные залы заканчиваются, мы оказываемся в уютной комнате, где стоят огороженные ширмами кровати. Воздух напоён ароматами лекарственных трав. На первой кровати от двери лежит совсем юная девушка с русыми волосами. Бледное лицо спокойно, и её можно принять за глубоко спящую.

Если бы не пасмурные лица лекаря и служанок в комнате. И не тревога во взгляде Касильды Виверрент.

– Это моя горничная, Тарра. Последняя, кого мы нашли в таком состоянии. Первыми были двое садовников, пять дней назад. И с тех пор не проходило ни дня, чтобы кто-нибудь не впал в забвение. Мы находили их в оранжереях, подсобных помещениях, на кухне… двух последних девушек обнаружили на кухне.

Гриз Арделл кивает Аманде и склоняется над спящей – вслушивается в дыхание, поднимает веко. Травница извлекает из сумки хрустальный шар-проявилку, кладёт под правую руку девушки и вглядывается в туманные узоры.

Госпожа Вивверент продолжает говорить – удивительная женщина, не проявляющая ни капли страха, лишь заботу о тех, кто служит в её доме:

– Мы сделали всё, что могли, но позавчера двое садовников, найденные первыми, скончались. Вчера умерли повар и девушка, отвечающая за составление букетов. Здесь две девушки и один юноша – те, кого мы нашли последними. Господин Финбо, прошу.

Пожилой лекарь покашливает, поглаживает учёную бородку клинышком:

– Одна из горничных потеряла сознание у всех на глазах, так что точно можно сказать, что жертвы не пили или не ели чего-нибудь сразу же перед тем, как впасть в оцепенение. Состояние, как вы можете заметить, похоже на безобидный, но крепкий сон: ровный пульс, дыхание замедленное… Однако вывести из этого состояния пациента невозможно. Я пробовал комбинации бодрящих зелий, но пациенты только ненадолго приоткрывали глаза – часто даже не узнавая окружающих. Отдельные случаи бреда…

– Вы проверяли их на яды? – хищно спрашивает Аманда. От воркования нойя не осталось и следа, она деловито звенит какими-то пузырьками. Лекарь перечисляет названия нескольких зелий или компонентов – и разводит руками:

– Реакция обескураживает. «Зоркое око» показало, что с кровью что-то не так, однако это скорее не яд, а… что-то вроде чужеродного артефакта или незнакомой энергии, которая пульсирует в крови. Выводящие зелья или противоядия на эту энергию не действуют. И если вы позволите показать… Попрошу мужчин отвернуться.

Он подходит к пациентке – слышен шорох откидываемой ткани.

– Вот тут, выше икры, синяк – видите? Меня он, признаться, несколько насторожил. Похоже на след укола или укуса – только крошечный, и ранка подживает даже слишком быстро. Мы осмотрели тех пациентов, которые ещё живы, – и обнаружили такие же следы. Собственно, потому я предположил, что это может быть не яд или артефакт.

– И я нашла эти соображения логичными, – отзывается госпожа Виверрент. – Яд или вредоносный артефакт сложно пронести в поместье. Однако защите от бестий столько внимания не уделялось. Мы защищены от огня виверниев или таранного удара мантикоры. Но… разве нет того, чего мои предки не могли предугадать?

Оборачиваюсь – встревоженный лекарь поправляет одеяло на бедной девушке. Аманда полностью поглощена своими пузырьками. По лицу Гризельды Арделл ничего нельзя прочесть.

– Мы не знаем – заразно ли это, – в твёрдом голосе Касильды Виверрент, сталью в ножнах, прячется дрожь. – И потому я не обращалась к королеве… к Арианте Целительнице. Но если вы можете чем-нибудь помочь… подсказать… обещаю, что даже если в Вейгорде узнают об этом – у меня достаточно связей, чтобы защитить вас и ваших людей. Если что-нибудь нужно…

Варгиня кивает задумчиво.

– Уна, иди-ка сюда, ты понадобишься. Госпожа Виверрент, господин Финбо, вам тоже придётся остаться. На случай, если возникнут вопросы. Остальные… подождите где-нибудь.

Испуганная Уна приближается к постели спящей служанки, а слегка полноватая женщина в костюме горничной подходит, чтобы нас сопровождать.

– Мел! – окликает Арделл, когда мы уже собираемся покинуть лекарскую. – Комнату проверь Даром на полную. Звуки, запахи, движение. Хаата, ты тоже послушай как следует. Засечёте живое – не трогать, не геройствовать, звать меня! Всё поняли?

И добавляет в ответ на вопросительный взгляд хозяйки дома:

– Предосторожность на всякий случай – всё-таки мы с бестиями работаем.

Но у меня остаётся впечатление, что моя невыносимая знает больше, чем говорит.

ГРИЗЕЛЬДА АРДЕЛЛ

– Похоже на Сонный Мор, сладенькая, - озабоченно говорит Аманда. Морщит нос, наблюдая за кровью пациентов в своих пробирках. – Не думаю, что здесь болезнь или зараза. Это и впрямь сон, только колдовской, а вот что его вызывает…

Я могу сказать, что его вызывает, – думает Гриз. Глядя на бледную, почти бескровную руку юноши-полотёра. На руке – едва заметный синяк и две точки, словно зловещий знак: не отвертишься, не скроешься… не сбежишь из сказки.

– Уна, попробуй проникнуть в его сны.

Девочка подходит робко, садится на край постели, кладёт на лоб юноши руку, на которой едва заметно начинает гореть Печать Сноходца.

Ойкает – и почти сразу руку отдёргивает, словно обожглась.

– Там… он с женщинами. И они… они его зовут, всё время. Чтобы он…

Для чего юношу зовут – отпечатывается на той части лица Уны, которая не закрыта волосами. Край щеки, нос и подбородок стремительно наливаются краской.

– Понятно. Посмотри сны остальных.

Одна из девушек – в кругу семьи, за столом. Обменивается новостями, шутит с маленьким братишкой, с родителями…

– Сирота? – спрашивает Гриз и получает от Касильды Виверрент удивлённый кивок: да, вся семья погибла, девушка воспитывалась в пансионе.